Искатели приключений
Шрифт:
Еще через полчаса тропические джунгли перед ними расступились. Ученым открылась большая, залитая солнцем поляна, упирающаяся в каменную, высившуюся под облака гряду.
— Кажись, дотопали, — обернулся к спутникам Борисов.
На открытом месте напряжение окончательно улеглось, и таинственное происшествие, еще недавно гнетущее всю троицу, отступило на задний план. Ровная площадка справа обрывалась, внизу шумело море, разбиваясь о скалы. Ирина подошла было к краю и глянула в пропасть. И тут же отпрянула назад…
— Голова что-то закружилась… — она опустилась в траву.
Борисов, похоже, боязнью высоты не страдал, и стоял на самом козырьке, смотря в сливающуюся на горизонте с морем голубую даль. Из-под его подошвы срывались вниз мелкие камешки.
Наступая на каменную осыпь, Саныч задрал голову, изучая гряду, так, что шее стало больно.
«Высоко, — примерился он к скале, имеющей почти отрицательный угол. — Без специального снаряжения тут и нечего делать».
Неподалеку хрустально журчал родник, Морозов отыскал его по звуку. Прозрачный ручей пробивался из расщелины и сбегал в каменную чашу. Морозов зачерпнул воды и с опаской понюхал. Вода была ледяной и ничем подозрительным не отдавала.
Он отхлебнул немного, прополоскал горло, сплюнул в траву. Снял с пояса фляжку с нагревшейся питьевой водой не самого лучшего качества, припасенной еще с материка, слил старую и утопил фляжку в чаше.
— Вкусна водица? — спросил незаметно подошедший Борисов.
Саныч только одобрительно крякнул и протянул ему фляжку.
Досыта напившись, Борисов полил себе на волосы, растер шею.
— Благода-ать… Только не пора ли на базу? Дело уже к обеду. Не знаю, как у вас, а у меня в брюхе урчит.
— Отобедать бы не помешало, — согласился Морозов, погладив по животу. — А где наша прекрасная мадам?
— А ты обернись! — посоветовал Борисов.
Саныч повел головой и услышал механический тихий щелчок фотокамеры.
— Снято! — улыбнулась белозубой улыбкой Ира, пряча ее в футляр. — Для истории!.. Вот только жаль, что нет с собой краски.
— Зачем? — недоуменно вскинул глаза Саныч.
— А чтобы на скале отметиться: «Здесь были такие-то…» — рассмеялась она и тут же успокоила обоих ученых. — Да не бойтесь, шучу.
Часть вторая
15
В лагерь они возвращались куда дольше, усталость брала свое. Зависшее над морской гладью солнце палило без всякой пощады, от зноя не было спасения даже под густой шапкой джунглей.
Обливаясь потом, они медленно плелись по лесу. Саныч заметно сдал, учащенно дышал Ире в затылок, поминутно спотыкался. Да и она сама чувствовала себя не лучшим образом, ноги ныли, точно были обвязаны пудовыми гирями. Разве что Борисов шагал и шагал как заведенный и, что ее больше всего злило, даже не оглядывался проверить, идут они за ним или давно уже отбились.
— Борисов! Имейте совесть, — не выдержав, воскликнула она. — Сбавьте темп.
Обернувшийся бородач не выглядел чересчур утомленным, хотя и его лицо набрякло краской, как после доброй парилки.
— Ножки сбили? Это бывает, когда с непривычки.
— Ну, знаете!..
— Вы не обижайтесь, Ирина Петровна. В Москвето, поди, все больше на машине привыкли?
— В самую точку, — прохрипел из-за Иры Саныч и, воспользовавшись передышкой, плюхнулся на мшистый земляной бугорок. — Давайте-ка устроим привал. Признаться, и у меня ноги уже не идут.
— Эх вы, горе-путешественники! — Борисов присел на корточки и оперся о ружье.
Отстегнув от пояса фляжку, Саныч подал ее девушке. Она поблагодарила и сделала несколько жадных глотков.
— Много пить не советую, — заметил Борисов. — На жаре не поможет. Еще сильнее потом захотите.
Она не воспользовалась добрым советом и напилась досыта.
— Смотрите, — недовольно буркнул он. — Я вас предупреждал.
Чем дольше они отдыхали, тем сильнее наваливалась лень, и уже не было желания идти куда-либо. Саныч привалился к пальме и сдвинул на нос шляпу.
— Эй, — поднялся с корточек Борисов. — Вы чего, здесь жить решили?
— А по-моему неплохо, — отозвался из-под шляпы Саныч. — Вздремнуть чуток. Ночкато выдалась еще та… — И он звонко шлепнул ладонью по волосатой руке, отгоняя кровососущее насекомое.
Неподалеку от отдыхающих путников, на небольшом возвышении, где кучно рос вымахавший по пояс папоротник, раздался шумный треск, будто там лазило какое-то животное. Ирина подхватилась, в глазах ее была тревога.
— Вы слышали?!
— Не глухие, — отозвался Борисов, стаскивая с покатого плеча ружье.
Неслышно ступая, он на цыпочках подкрался к папоротникам и замер, вглядываясь в переплетение сочной листвы.
— Ну, что там? — приглушенно спросила девушка.
Отодвинув стволом здоровенный лопух, Борисов молчком сунулся в заросли.
— Кирилл, осторожнее!
Папоротники сомкнулись за «охотником», поглотив его. Заколыхались стебли. В следующее мгновение нависшую тишину оборвал заливчатый собачий лай. Получилось так неожиданно, что у Ирины со страха душа ушла в пятки.
Из лопухов, пятясь задом, вывалился Борисов, отбиваясь ногой от мелкой псины, ухватившейся за штанину.
— Фу!.. Пошла вон! — верещал он, пытаясь отвязаться от назойливой твари. — Да пропади ты!..
«Волкодав», при ближайшем рассмотрении оказавшийся обычной болонкой, грозно рычал и дергал за брючину, не ослабляя хватки.
— Порвешь же!.. Фу!..
Болонка команду или не понимала, или попросту игнорировала.
— Ну я тебя… — Борисов замахнулся прикладом, думая хоть этим ее отпугнуть.