Искатели жребия
Шрифт:
— Глупости! — Калинов потрепал секунду по щеке. — Что может с тобой произойти? У тебя не первые роды!
— Нет, не со мной. Я почему-то боюсь за тебя.
— И давно у моей женушки такие страхи? — спокойно спросил Калинов, старательно расслабляя мышцы лица.
— Нет. Мне стало страшно сегодня, после того, как я проснулась. Я даже не могу объяснить, откуда он взялся, этот страх. Просто стало страшно, и все. Не хочется расставаться…
— Но я никуда не улетаю!
— Да? — Лицо ее стало растерянным. —
Калинов коснулся теплых мягких губ, провел рукой по гладкой обнаженной спине.
— Тебе приснилось, малышка! Черт бы побрал этих врачей с их новой методикой! Нормальному человеку нельзя столько спать!
— Девочки, время! — На крыше появилась дежурная сестра. — Пожалуйте вниз!
Марина осторожно встала, отобрала у Калинова книгу.
— Я никогда никуда от тебя не улечу! — прошептал Калинов ей в самое ухо, и она счастливо зажмурилась.
— Девочки, прошу вас! — снова подала голос сестра.
Будущие мамаши зашевелились, загомонили, выражая неудовольствие краткостью процедуры.
— Я провожу тебя, — сказал Калинов. Марина кивнула, одарив мужа таким взглядом, что у того зашлось от нежности сердце.
— Пошли по лестнице, — сказала она. — Не хочу в лифт! Как будто в стену замуровывают…
Когда спустились на ее этаж, Калинов спросил:
— А что еще снилось?
— Какой-то дурацкий сон был… Вроде бы я где-то долго сидела, чего-то ждала. Какой-то мужчина со мной был…
— Что еще за мужчина? — Калинов шутливо погрозил ей пальцем. — Никаких мужчин!
— Незнакомый, бородатый, толстый… Или без бороды… Не помню! Дурацкий сон! Словно меня украли… — Она мотнула головой. — Нет, не помню… Да и бог с ним!
Калинов проводил ее до палаты, но внутрь заходить не стал. Распрощались у дверей.
— Поцелуй меня! — попросила она, не выпуская из руки его пальцы, и прильнула к нему.
Около лифта он обернулся. Она стояла в дверях, не сводя с него глаз. Словно прощалась навсегда. Спустившись вниз, он зашел к Зуеву.
— Ее что-то страшит, — сказал он. — И, по-моему, она смутно кое-что помнит… Может, дадите ей успокоительного? Я боюсь, у нее будет шок, если она вспомнит…
— Вряд ли она что-нибудь вспомнит… Но в любом случае не беспокойтесь, мы примем все меры.
Покинув клинику, в здание Социологической комиссии Калинов вернулся не сразу. Около часа он прогуливался по парку, окружающему клинику, срывал с деревьев листья, валялся на траве, принюхивался к цветам. Но так ничего и не решил.
А когда вернулся в свой кабинет, на принтере его ждало очередное послание:
«Напоминаем тебе — первый день прошел!»
Ближе к ночи, когда дети дружно улеглись спать, он позвал Виту в кабинет. Достал из сейфа браслет-протектор.
— Надень на левую руку.
— Что это? Часы?
— Протектор. Охранное устройство.
— Ты думаешь, теперь похитят меня? — Вита усмехнулась. Сегодня она выглядела куда более веселой.
— Надень, пожалуйста! — попросил Калинов проникновенно.
Вита взяла браслет, нацепила на левую руку. Чуть слышно щелкнул замок.
— Он выполнен в форме часов, — сказал Калинов. — Чтобы не привлекать внимания. Время, кстати, он тоже показывает.
Вита копалась с замком, пытаясь открыть.
— Бесполезно, — заметил Калинов. — Теперь его можно снять только вместе с рукой.
Вита оставила протектор в покое, с удивлением посмотрела на мужа. Брови ее сошлись над переносицей.
— Ну и зачем он мне?
— Такие штуки используют агенты спецслужб. В случае необходимости он может поставить круговую защиту, непроницаемую даже для лайтинга. Достаточно нажать кнопочку с правой стороны… Одновременно с этим подается сигнал тревоги, и немедленно будет организована помощь.
Вита заморгала:
— Неужели положение так серьезно? Калинов подошел к ней, обнял, взъерошил рыжие кудри.
— Не думаю. Но на всякий случай… И постарайся в ближайшие дни не исчезать из нашего региона.
Вита взяла в обе руки его подбородок, заглянула прямо в глаза. Смотрела внимательно и долго.
— Мне кажется, ты что-то недоговариваешь, — сказала она наконец. — А как же дети? Им ты тоже наденешь такие штуки?
— Нет! — Калинов постарался не отвести взгляд, и это ему удалось. — Детям совершенно ничего не грозит.
Вита, судя по всему, поверила, отпустила подбородок мужа.
— Тебе что-то удалось узнать сегодня?
— Ничего особенного, — соврал Калинов. — Просто береженого бог бережет… Завтра я такой же браслет дам и Маринке.
— Как же ты ей все объяснишь?
— Еще не решил, но придумаю… Кстати, ты говорила с детьми?
— В общем, нет. Сережка все равно ни о чем не догадывается. А Сельма, едва я завела разговор, сказала, что ты сам обещал ей все объяснить, когда придет время. Но я все-таки предупредила ее, просила не задавать маме-два лишних вопросов. Чтобы не повредить…
— Умница, — сказал Калинов. — Пойдем спать. Вита потерлась носом о его щеку:
— Пойдем. Сегодня и мне хочется.
Она ушла в ванную, а он спустился вниз и вышел в сад. Постоял, послушал, как поет соловей. Воздух был вязок и недвижен, деревья тянулись в небо облитыми лунным светом кронами. Калинов вышел на берег озера, сел на скамеечку. Ладога умиротворенно шепталась с песчаным берегом, на севере подмигивал любопытным глазом маяк. Калинову вдруг показалось, что предстоящая ночь — последняя спокойная ночь, которую он проведет дома.