Искатели злоключений. Книга 1
Шрифт:
Старший воспитатель «Незабудки» не договорил и многозначительно посмотрел на меня и Пипа, ожидая от нас верного ответа. И он не замедлил ни на секунду.
– … чувство глубокого удовлетворения! – гаркнул Пип и вытянулся перед наставником по стойке «смирно».
– Правильно, мальчик, – улыбнулся господин Апфель, – из тебя, кажется, выйдет толк!
Он покосился на меня и проговорил, гася на лице улыбку:
– Учись у своего товарища, Тупсифокс. Кое-какие правила Пуппетролльской жизни ему, как я вижу, уже известны. Надеюсь, и в твою пустую головку
– Надеюсь, господин Апфель! – отчеканил я так же громко, как мой дружок. – «Надежда умирает последней!» – как говаривал мой дядюшка Кракофакс. Если мне что-то в голову западет, то обратно уже не выпадет!
И я оказался, в общем-то, прав: многое из того, что нам втолковывали в пансионате, я запомнил надолго, может быть, на всю жизнь. Особенно эти дурацкие правила хорошего тона и уроки «изысканной речи», которыми нас пичкали все первое полугодие. Но об этом – чуть позже.
Глава одиннадцатая
В спешке – вы, наверное, помните, как быстро выставил меня за дверь мой дядюшка? – я забыл положить в чемодан зубную щетку и пасту. Да если бы я и вспомнил о них тогда, то вряд ли мне удалось бы это сделать: зубная щетка у нас с дядюшкой была у каждого своя, зато тюбик с пастой имелся всего лишь один-единственный, да и тот наполовину пустой: выглядит солидно, а толку никакого.
Впрочем, я отвлекся. Тем более что зубы чистить мне все равно пришлось: у Пипа оказался тройной запас этого добра, и он щедро со мной поделился.
С блестящими от пасты «Айголд» зубами и сверкающими от голода и любопытства глазами мы с моим приятелем вступили в огромный зал с приятной для наших сердец табличкой над входом: «СТОЛОВАЯ». За многими столами уже сидели юные пуппетролли и уплетали свои завтраки. Взяв у дежурных помощников повара подносы со своими порциями, мы двинулись на поиски свободных местечек. И вскоре их обнаружили: за одним из столов сидели только два пуппетролля, а два других стула – за каждым столом размещалось по четыре воспитанника, – были свободны.
– Здесь не занято? – на всякий случай спросил я толстяка в джинсовой курточке и в таких же брюках. И поставил поднос на краешек стола.
– Швободно-швободно, – прошамкал толстяк, не отрываясь от еды ни на секунду.
А его товарищ, такой же толстяк, но только чуть-чуть похудее, добавил, обращаясь к Пипу:
– Шадишь, штул швободный.
Мы сели и молча стали метать за обе щеки то, что было у нас на тарелках. Наши пухлые соседи некоторое время с интересом наблюдали за нами, но вскоре один из них не выдержал и спросил:
– Сколько суток вы не ели? Трое? Четверо?
Я охотно ответил:
– Со вчерашнего вечера.
Толстяки дружно улыбнулись:
– Тогда вы нам подходите! Мы уважаем хороших едоков!
Мальчишка-пуппетролль в джинсовом костюме вытер ладошки о салфетку и протянул нам руку:
– Меня зовут Ростбиф. А моего дружка – Лангет.
Он кивнул на пухлого соседа в зеленом костюмчике и поинтересовался:
– А вас как зовут?
Мы
Глава двенадцатая
В том, что нас не обманули, а сказали чистую правду, мы сумели убедиться через каких-нибудь полчаса. Первый урок, на который мы с Пипом угодили, назывался «Правила хорошего тона», и вела его солидная гнэльфина, специально приглашенная на эту работу откуда-то чуть ли не из-за моря. Звали гнэльфину мадам Брюле.
Задержавшись немного в своей комнате-кладовке – нужно было, оказывается, каждый раз сворачивать матрасы и убирать их вместе с подушками и простынями в шкаф! – Пип и я ворвались следом за своими друзьями Ротсбифом и Лангетом в класс. И были остановлены на пороге громким окриком:
– Куда? Да еще без стука?!
Мы посмотрели на рычащую гору в пышном сиреневом платье, восседающую за учительским столом, и, честно скажу, слегка перепугались.
– Мы учиться… – пролепетал Пип. – Правилам хорошего тона…
– Тогда научитесь не опаздывать! – рявкнула снова сиреневая гора и, открыв какую-то тетрадочку, взяла в пухлую ручищу авторучку. – Ваши имена? После занятий помоете парадную лестницу!
Мы поняли, что здорово вляпались, однако спорить с мадам Брюле не стали, а покорно назвав свои имена, поплелись к свободному столику.
– Куда?! – снова зарычало сиреневое чудовище. – Сейчас займемся практикой! А ну, выметайтесь из класса и войдите в него как положено!
Вылетев пулей в коридор, мы с Пипом серьезно задумались.
– А как положено правильно входить в класс? – спросил я у приунывшего приятеля. – Спиной вперед что ли?
– Мадам Брюле сказала, что мы вошли без стука, – напомнил мне Пип.
– Точно! – обрадовался я. – И как это у меня из головы выскочило!
И я от души бумкнул три раза в дверь кулаком. Но ответа никакого не услышал и тогда, приоткрыв слегка одну дверную створку, просунул в комнату нос и спросил:
– Можно?
На что сиреневая туша с наслаждением ответила:
– Нельзя! Скройся и повтори попытку!
Я послушно нырнул обратно в коридор и уставился на своего дружка:
– По-моему, я громко постучал! Неужели она не слышала?
– Наверное, слышала, – неуверенно проговорил Пип. – Просто она капризничает!
– Что ж, кулаков мне не жалко, еще постучусь. – И я с удвоенной силой забарабанил в дверь.
Но разрешения войти не дождался снова и вторично просунул нос в классную комнату: