Искажение разума и другие преступления
Шрифт:
— И ты думаешь, что этот торговец артефактами подговорил его? — спросил я.
— Я это знаю.
— Откуда?
— Я в контрабанде, Кит. Слухи расходятся. Он собирается провести небольшой аукцион, и половина вещей в списке — мои артефакты.
— Они ценные?
— Это мои сбережения, — она скривилась. — Мне нужно на воздух.
Она поднялась по узкой лестнице рядом с уголком кухни и вылезла в люк. Прохладный ночной ветер проник внутрь, принес с собой шелест волн, а потом люк закрылся.
Может, свежий воздух не помешал бы и мне. Я схватил
Облака пропали, и было видно шедевр из мерцающих звезд. Темная вода была спокойной, и неожиданная красота тихой ночи была приятной переменой после риска жизнью последние пару дней.
Корабль Веры был привязан к короткой деревянной пристани в маленькой бухте возле Дип-Ков. Корабль, хоть был в ржавых пятнах, был белым и выглядел так, словно много времени провел в открытом море. Двадцать футов длиной, он был с крытой платформой поверх кают, и я подозревал, что оттуда кораблем управляли и отдавали приказы.
Узкая лестница вела от пристани по скале и к дорогого вида дому с видом на воду. Я провел взглядом по дороге и посмотрел на Веру.
— Это твой дом?
— Я только арендовала пристань. Думаю, хозяева — владельцы банка или крупной фирмы.
Я обулся, не став завязывать шнурки. Я надеялся, что в ближайшее время не придется бежать.
— Почему ты не забрала свои вещи у этого торговца сама?
— Шутишь? — она потрясенно взглянула на меня. — Слышал о Фаусте Тривиуме?
Фауст Тривиум? Я бы точно запомнил такое крутое имя, если бы хоть раз услышал.
— Нет. Кто это?
Она села на край борта, глядя на меня.
— У него банда опасных мификов, которые постоянно рядом, и он продает много незаконных артефактов бандитам.
— И ты хочешь послать меня за ним?
— О, расслабься, — фыркнула она. — Я пойду с тобой. И с твоей магией, уверена, мы будем в порядке.
Палуба вдруг покачнулась, и я чуть не порвался, ноги поехали в стороны.
Она фыркнула.
— Осторожнее, сухопутная крыса.
— Тут скользко.
— Этот аукцион Фауста с моими вещами, — она стучала пальцами по колену, — состоится в четверг вечером.
— Что за день сегодня? Этой ночью?
— Начало вторника.
Я мрачно посмотрел на нее.
— Так времени, чтобы забрать твои вещи, почти нет.
Качая головой, я ушел под палубу, обвив себя руками, чтобы согреться. Я почти не помнил, как ощущалась сухая одежда.
Она прошла за мной внутрь.
— Там есть душ, если тебе нужно, но водонагреватель сломался.
Горячий душ спас бы меня. Я просто ненавидел этот водонагреватель.
Пока я размышлял о ледяной воде, неприятно морозящей тело, против сна с грязью и морской солью на коже, Вера открыла шкаф и порылась в нем. Она бросила мне полотенце и охапку вещей.
Я нахмурился. В ее одежде было ужасно много розового.
— Помойся, — сказала она мне. — И брось мокрую одежду на лестницу. Я вывешу ее сушиться снаружи. Кричи, если нужно что-нибудь еще.
— Я не соглашался помогать в краже, — отметил я.
Она приподняла
— Но согласишься.
Она вернулась на палубу, оставив меня с ледяным душем. Это меня устраивало.
Я включил душ, помылся в рекордное время и вышел, сильно дрожа. Через пять минут я был сухим, одетым и отдыхал на маленькой кровати между рукомойником и лестницей. Мой новый наряд состоял из теплых пушистых розовых носков, черных шелковистых штанов пижамы, плотно облепивших важные части, и мешковатого розового свитера со скелетом из пайеток, показывающим средний палец.
У Веры должна быть одежда, которая больше подошла бы мне, но не важно. Я слишком устал, чтобы переживать. Хотя мне было бы все равно, даже будь я бодрым.
Я лег на подушку и закрыл глаза. Люк загремел, Вера вошла, и я приоткрыл глаза и заметил, как она вошла в ванную. Она почистила зубы или умыла лицо, судя по шуму воды, готовясь ко сну.
Нежное покачивание корабля убаюкивало. День был долгим и тяжелым, от встречи с Мэгги в кафе до неожиданного появления Квентина, побега в ледяной воде и пробуждения на рыбацком корабле с контрабандисткой.
И я мог лишь догадываться, что меня ждало завтра.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Ресторан Фауста Тривиума был ужасным.
На восточной окраине города между заброшенной станцией заправки и почасового отеля с решетками на окнах устроилась табличка «Кухня Корки», дверь и окно, такое грязное, что не было видно, что внутри. Судя по запаху чего-то сильно поджаренного, доносящегося из-за здания, кухня была тут не лучше.
Мы с Верой все утро вторника — позднее утро, после сна — изучали место и планировали атаку. Мы долго ходили, стояли и старались не дышать из-за запаха с кухни, а потом ушли в место получше и заняли столик на улице в индийском ресторане.
Пока мы ждали еду, разговор метался от обсуждения стратегии до того, как я оказался в нынешнем положении. Я описал неприятный опыт с МП, затронул Линну, капитана Блит, дровосека и товарища по камере, Дункана. Она слышала о последнем — по крайней мере, слышала о гидромаге-убийце, за голову которого платили триста тысяч долларов, и который любил превращать людей в засушенный изюм.
— И они посадили тебя в камеру с ним? — спросила Вера, дождавшись, когда официантка отойдет, принеся нашу еду. Она впилась вилкой в карри. — Я думала, ты был мошенником.
— Даже не так. Я просто работал на мошенников.
Она оторвала кусок лепешки наан и помешала им в миске, чтобы пропитать пряными и острыми соками.
— Типичный бред МП.
Я проглотил кусок своей куда более мягкой курицы.
— О чем ты?
— Бросить безвредного мальчишку в камеру к серийному убийце? Это безумие. Вы не должны были даже находиться в одном здании.
— У них только одно здание.
— Ты их защищаешь?
— Нет, конечно.
Она вытерла рот. Ее еда была такой пряной, что от ее дыхания мои глаза слезились на другой стороне стола.