Искаженный мир - Имя Охотника
Шрифт:
– Ты настолько отчаялся в жизни, что начал подкатывать к агенту Инквизиции?
– Пха?! Что?! – растерялся я. – Это не так…
– Ха-ха-ха-ха-ха! А ты забавный, Макс, - рассмеялась девушка, а затем взяла меня под руку. – Ну, веди. Считай это первым свиданием.
– Да я не это имел в виду, - попытался я оправдаться.
– Пошли, я голодная…
Глава 14. Свидание.
– Ха-ха-ха-ха! Не надо так волноваться, Макс, - посмеивалась надо мной Бриэль.
– Я и не волнуюсь, - буркнул я. – Но это не то,
– Конечно, - кивнула она. – Ты на свиданиях часто бываешь?
– Нет, мой первый опыт был неудачным, а из второго меня в этот мир выдернули.
– Сочувствую. Ну, можешь со мной практиковаться.
– Вот уж спасибо.
– Ты салатик ешь. Закажем моллюсков?
– Хватит издеваться, - застонал я.
– Ха-ха-ха-ха!
Вот блин, издевается она надо мной. Нашла игрушку.
Прямо как Наташка, когда я все же попытался сходить с ней на свидание, и она все время ржала надо мной. По её словам свидание ей понравилось, но дураком я себя чувствовал весь вечер.
Сейчас примерно также. Сидим в кафешке, обедаем, и она не спеша смакует мои нервы.
Мимо нас уже прошли знакомые мне сестры Чияки. Завидев меня в кафе, в компании Бриэль, они хитро заулыбались, а затем развернулись на 180 градусов и убежали.
«Блеск, завтра вся гильдия будет прикалываться надо мной».
Мне шуток про «щеголеватый» хватило, а тут новая волна пойдет.
– Давай лучше обсудим что-нибудь другое, - решил я сменить тему. – Например, тебя.
– А что во мне обсуждать? – приподняла девушка бровь.
– Ну, хотя бы понять несоответствие имени и фамилии, - нахмурился я. – Имя «Бриэль» похоже на французское, а фамилия «Бернштейн» на немецкое.
– Я не особо в курсе ваших Земных стран и культур, но с именем и фамилией все очень просто, - улыбнулась она, отпив кофе. – Их мне дали, когда я стала Бернштейном.
– Это как? Ты приемная?
– Почти все Бернштейны приемные, - грустно улыбнулась она. – Наша Аугментация происходит от Королев Эрешкигаль, Белых Муравьев Улья. И если мы получаем способности королев, то наши дети – что-то ближе к способностям рядовых муравьев. Из второго поколения получаются отличные следопыты, способные чувствовать присутствие разума вокруг, но совершенно не способные проникать в него. Ну и фамилию обычно тоже меняют, мало кому охота жить с клеймом менталиста.
– И с этим нет никаких проблем? – нахмурился я. – Все же левые дети могут доставить проблем.
– Таковы правила. Стать Бернштейном может любой человек, если он переживет операцию, - вздохнула она. – Потому представители этой семьи часто находят детей на улице и предлагают выбор. Попытаться стать одним из них или жить дальше как было. Ребенку дается фамилия Бернштейн и даже имя, если необходимо. Если он выживает после операции и полностью адаптируется к органу, то это дополняется образованием, положением в обществе и не особо дружной, но определенно большой новой семьей...
– Опыты на детях, - помрачнел я.
– Ага, мне это тоже не нравится. Никому это не нравится, но мы, Бернштейны нужны миру и Холлоунесту, а потому мы всегда в поисках новых членов семьи. Смертность во время операции очень высока.
– Это напоминает мне работу Клуция… - вспомнил я урода, что вшил мне орган монстра и ставил опыты на детях.
– Сравнивать нас не особо корректно, - покачала девушка головой. – Это не так, будто у Холлоунеста был выбор… Если насекомые Улья вырвутся из клетки, даже Демоны могут оказаться незначительными в сравнении. Единственный способ противостоять Рою – это спутать сигнал их королев, превратить их стройные ряды в беспорядочную массу, и сделать это может только Бернштейн. Когда они едины… Думаю, достаточно упомянуть, что во время Третьего Прилива в Улей забрел дракон. Его съели. Заживо. До последнего кусочка, так что даже малейших «драконьих аномалий» не проявилось.
Меня передернуло.
– То есть Бернштейны были созданы раньше четвертого прилива… - пробормотал я. Если честно, это было не то, что я ожидал услышать. Как будто демонов было мало… Как этот мир вообще еще стоит?
– Знаешь, - Бриэль как-то фальшиво ухмыльнулась, - когда создавались первые гибриды-менталисты, никто не знал, не смогут ли муравьи подчинить нас через Органы Эрешкигаль. Не станем ли мы насекомыми в человеческих телах… Поэтому основатель и назвал место, где такие, как я, создавались, замком Бернштейн: «Человек может жить в Янтарном Замке(1), но у «насекомого в янтаре» только одно значение». Забавное было чувство юмора у этого ублюдка.
– Не особо ты его любишь - усмехнулся в ответ я.
– Так и есть, - согласилась Бриэль. – Может разумом я, и понимаю необходимость, но эмоции – дело другое. Стоит разок попрощаться с десятком тех, кто не переживет операцию, и начинаешь невольно думать «может бы лучше нас всех съели?».
Она безмолвно смотрела куда-то вдаль своим единственным глазом.
Мы оба замолчали.
Девушка отвела взгляд и о чем-то задумалась, а я не прерывал ее мысли.
Ну вот, хотел просто сменить тему, а, получается, расстроил ее. Как-то неправильно получается.
Блин, я совсем не умею общаться с женщинами.
– Предлагаю оставить эту тему и вновь поговорить о тебе, Макс, - сказала Бриэль.
– Только без обсуждения моего опыта в свиданиях.
Девушка затихла, будто пытается придумать новую тему для разговора.
Вот жеж… опять издевается.
– Ладно, ладно, - хихикнула она. – Тогда поговорим о другом. Ты какой-то расстроенный. Что-то случилось?
– А это имеет значение?
– Да, ведь то впадешь ли ты в Черную Ярость или нет, зависит от твоей психики, потому желательно держать себя в позитивном ключе. Так что же случилось?
– Семейные проблемы.
– Хочешь об этом поговорить?
– А ты психолог? – фыркнул я.
– Как и любой менталист-сканер, - преувеличено-серьезно кивнула она.
Блин, а ведь точно.
Не отвертеться.
– Хорошо, - сдался я. – На последней работе поссорился с братом. Он захотел выпендриться перед девушкой и показать себя крутым, а я не дал ему глупо рисковать и сам отправился все делать. Он обиделся, и мы наговорили друг другу всякого. Уже который день не разговариваем.