Исколотое тело
Шрифт:
– Нет, сэр. Они все рано отправляются спать и спят в другом крыле, в задней части дома.
Около одиннадцати часов вечера поступил звонок из химического отдела штаб-квартиры с сообщением, что на пере была кровь куропатки, а не человека.
– Что это за случайность? – в пятидесятый раз за этот вечер спросил у себя Флеминг, задув свечу.
Глава XVIII. История Лоуренса
В субботу утром Джон Лоуренс официально предстал перед судом в Пондовере и был обвинен в умышленном убийстве Сеймура Перитона. Он не признал себя виновным и, разумеется, сохранил право
Он обнаружил Лоуренса спокойным и сдержанным, как и всегда. Флеминг подумал, что еще никогда не сталкивался с кем-либо, кто оказался бы настолько равнодушным – абсолютно равнодушным к переменам и шансам на успех. Он чувствовал, что если бы Лоуренс был оправдан по обвинению в убийстве, он бы так же бесстрастно подчинился решению суда, как если бы он был признан виновным.
– Мне сказали, что вы хотите меня видеть, – сказал Флеминг, когда вошел в камеру.
– Да. Думаю, что вы из тех примечательных людей, которые известны как беспристрастные полицейские. Таких немного, вы знаете.
– Спасибо, – ответил Флеминг.
– Не стоит благодарности. И так как я считаю, что вы один из них, я собираюсь предоставить вам некоторую информацию, которую при обычных обстоятельствах мне стоило бы предоставлять только моему адвокату. Но я считаю вас достаточно справедливым, чтобы обнаружить такую улику, которая будет достаточно говорить в мою пользу, чтобы соперничать с тем, что против меня. И это самая большая любезность, которую я могу оказать полицейскому.
Мужчина слабо улыбнулся и добавил:
– Я могу сказать, что это любезность, которую я никогда раньше не мог оказать полицейскому. Послушайте, дело вот в чем. Знаете ли вы некоего Роберта Маколея?
– Знаю. Я достаточно хорошо знаю его.
– Хорошо! Недавно он приходил ко мне, и в ходе нашего разговора я пришел к выводу, что он что-то скрывает. Я вполне уверен, что он мог бы подтвердить мое утверждение, что с одиннадцати до четверти второго ночью в прошлое воскресенье я лежал на том диване под наркотиком.
– О, так он мог бы? – спросил Флеминг, задумавшись. – Таково было впечатление, которое вы получили от вашего разговора?
– Да.
– Если это так, то в таком случае это доказало бы, что Мандулян солгал.
– Солгал – и кое-что похуже.
– Хуже? Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, – ответил Лоуренс с легким намеком на теплоту в голосе, – я имею в виду, что точно знаю, что произошло ночью в воскресенье, и точно знаю, в какую ловушку я попался.
– Продолжайте. Расскажите мне, что вы думаете об этом.
– Хорошо. Вот что произошло, насколько я могу судить об этом. Это единственный возможный способ, чтобы объяснить все. Я шантажировал Мандуляна.
– Кстати, в чем была его вина?
– Нет причин, по которым я не могу рассказать вам этого теперь. Я попал в капкан и лучше расскажу вам все. Во время геноцида армян в 1912 году большая группа армянских женщин и детей была собрана в деревне Ериван и отправлена на север, к российской границе, горной тропой, о которой знало очень мало людей и о которой, разумеется, не знали турки. Мандулян продолжал зарабатывать деньги, сдавая и продавая тележки и автомобили – что угодно на колесах – тем, кто убегал оттуда, и он продал множество вьючных мулов и прочего тем людям, которые должны были уйти этой горной тропой. Затем ему пришло в голову, что, продав информацию о женщинах туркам, он, вероятно, провернет двойную сделку. Турки заплатят ему за информацию, и после резни, которая неизбежно произойдет, он, возможно, сможет дешево выкупить мулов обратно. Обе маленькие сделки прошли очень хорошо. К сожалению, для этого ему пришлось написать четыре письма. Он не хотел этого делать, но это было необходимо. Турецкие офицеры потребовали показать маршрут на бумаге, чтобы отыскать тропу.
– Подлец! – воскликнул Флеминг. – Бесчеловечный, коварный негодяй!
Лоуренс, казалось, был позабавлен этой вспышкой гнева обычно спокойного детектива.
– Ох, не знаю, – сказал он. – Жизнь в Малой Азии по большей части такая. Каждый сам за себя, а остальное берет на себя дьявол.
– Но, черт возьми…
– О, это было немного чересчур, я признаю. И армяне тоже так подумали. С тех пор они потратили немало времени и порядочную сумму денег на поиски человека, который показал туркам эту тропу.
– Как вы нашли эти письма?
– Это слишком длинная история, чтобы рассказывать ее сейчас. Я узнал об их существовании от турецкого офицера, и мне удалось добыть три из них. Я думаю, что четвертое письмо все еще находится где-то в Малой Азии. Но давайте вернемся к моим собственным делам.
– Что за бесчеловечный мерзавец, – снова пробормотал Флеминг.
– Не беспокойтесь о нем. Что ж, я шантажировал его; возможно, Перитон тоже шантажировал его. Во всяком случае, по той или иной причине Мандулян хотел убрать его с дороги, и поэтому он устроил ловушку, чтобы избавиться от нас обоих. Он попросил меня прийти и увидеться с ним в воскресенье ночью; он заставил меня выпить виски с наркотиком, выпив его сам; пока мы оба лежали без сознания, соучастник Мандуляна отправился и убил Перитона, сбросил тело в реку у коттеджа, а потом пошел к плотине и оставил эти следы борьбы. Он снял мои ботинки, оторвал клочок ткани от моего пальто и оставил мои отпечатки пальцев на ноже в то время, пока я был без сознания, он оставил эти улики на плотине. Он подумал, что течение унесет тело вниз по реке, но оно случайно застряло у этого моста. Ему пришлось сбросить тело в реку как можно ближе к коттеджу, потому что он, разумеется, не хотел идти дальше ближайшего места, где мог сбросить тело. Он выбрал плотину в качестве места, чтобы оставить улики, потому что оно скрыто, и он мог оставить эти следы без риска быть замеченным, пока он это делал, а еще потому, что он знал – там есть участок влажной земли.
– Этот соучастник должен достаточно хорошо знать местность, – вставил инспектор, который весьма заинтересовался этим спокойным рассуждением.
– Согласен, – сухо ответил Лоуренс, – соучастник должен достаточно хорошо знать местность. Во всяком случае, после убийства он спрятал настоящий нож – тот, который на самом деле использовали, чтобы заколоть Перитона – в лесу, оставил фрагмент моей записки в коттедже и тридцать фунтов из моих денег в кармане Перитона, вот и все. Вот полный рассказ о воскресной ночи.
– А соучастник?
– А! На этот счет у меня нет теорий, – ответил Лоуренс еще суше, чем раньше.
– Но вы предполагаете, – сказал Флеминг, – вы предполагаете – сейчас я допускаю, что ваша история правдива, – что Мандулян избавился от двух шантажистов, чтобы оказаться во власти третьего? Потому что соучастник стал бы потенциальным шантажистом.
– Это зависит от того, кем мог быть этот соучастник. Я без всякой натяжки и полета воображения могу представить себе соучастника, который также мог быть заинтересован в устранении двух шантажистов. Например, член семьи.