Искра и ветер
Шрифт:
Альге понадобилось несколько ун, чтобы понять, о чем ее спросили:
— Несомненно.
— Сколько ты учила высокую речь первых Соколов?
— Два лет… годов.
— Года. Ты путаешь окончания.
— Года, — послушно повторила Альга.
Она уже была не рада столь пристальному вниманию к своей персоне.
— Сколько наров в день?
— Два. В неделю.
— Неудивительно, что ты изъясняешься, как попрошайка с улицы!
Она отвлеклась, так как прибыл гонец с донесениями. Проклятая выслушала его, отдала распоряжения и вновь обратилась к пленнице:
— Возвращаясь
Альга открыла рот, намереваясь спросить, но вовремя прикусила язык. Проклятая заметила это и благосклонно позволила:
— Спрашивай. Мне скучно, а разговор с тобой забавляет.
— Вы попал… в пленение в Войну Некромантов? Я не видеть такого в история.
— И не увидишь. Да, это было на второй год.
— Почему они вас не убить?
— О! Так быстро лишить себя удовольствия от перековки мятежницы? Не смеши меня! Эта забава должна была доставить Башне море удовольствия. Ничуть не меньше, чем Ровану его мертвые игрушки.
Она вновь отвлеклась на очередного гонца, и Альга хмуро думала, что Ходящие из прошлого — тупые себялюбивые дуры. Надо было бить, пока имелась такая возможность. А теперь те, кто когда-то взял Аленари в плен, уже пять веков лежат в земле, а Оспа живее всех живых.
Девушка с сожалением перевела взгляд на дрожащую Миту. Потомок Сокола? Альга знала, что ее подруга из благородных, но и подумать не могла, что та принадлежит к высшей знати.
— Вдохни этот свежий воздух, девочка. — Оспа вновь перешла на общеимперский. — Чудесный дождь. Знаешь, что в наше время означают такие дожди?…
Альга знала и мрачно молчала.
— Мать убита сегодня рано утром. Господин Ка отлично поработал. Теперь Ходящим в Корунне придется тяжело.
И вновь девушка не произнесла ни слова. Новость была очень плохой, даже несмотря на то что Альга не любила Цейру Асани. Без Матери с ее яркой «искрой» остальным будет непросто сражаться. Пленница вновь ощутила ненависть ко всему, что несло в себе тьму. Тьма разрушала ее мир и ее жизнь, и она ничего не смогла с этим сделать.
— Смерть одной Ходящей не спасет вас от гнева Колоса.
Проклятая тихо рассмеялась:
— Ты действительно считаешь, что мы бы приблизились к Корунну, если бы творение Скульптора представляло для нас угрозу? Лей позаботился о том, чтобы Колос не был опасен.
Альга с ужасом подумала о том, что Проклятые могут управлять защитником столицы. Хотя… если бы они могли, от Корунна бы уже мало что осталось.
— Колос не будет подчиняться тебе! Он совершает лишь то, что его просит сделать истинная кровь! А не та, которую принуждают!
Альга с удивлением воззрилась на Миту, произнесшую эти слова.
— Подумать только, — усмехнулась Аленари, и в ее взгляде появился интерес — Стена заговорила. Все-таки тебя можно пронять, и в тебе есть что-то от Сокола.
Мита, опустив голову, бормотала:
— Никто не способен повелевать Колосом, кроме истинной крови, которая это делает лишь по своему желанию. Лишь Император и пятеро самых близких по крови могут быть уверены…
— …что Колос ответит на их приказы и уничтожит врагов страны, — перебив девушку, процитировала Аленари. — Ничем не подтвержденные сказки, чтобы дальние ветви Сокола не смели приближаться к творению Кавалара и не заняли трон. Кровь одна, девочка. Неважно, сколько ее в нас — капля или океан. Кровь одна. И Колос узнает ее. Или того, кто завладел ею. Он будет подчиняться. Уже подчиняется. Так что выбрось из головы то, что тебе так долго внушали.
Мита хотела что-то сказать, но на нее надвинулся Кадир, и она, сжавшись, умолкла.
Прибыли несколько набаторских офицеров, Оспа слушала доклады. Альга отстраненно смотрела на непрекращающийся дождь, на дымку, поднимающуюся над зелеными полями, на одинокие холмы, похожие на спины огромных слонов, и бесконечную, колоссальную, покорную воле Проклятых армию.
Минки таяли одна за другой, офицеры ушли, а Аленари, казалось, потеряла интерес к своим пленницам и, скучающе опершись на подлокотники кресла, чего-то ждала. Альга очень хотела, чтобы все это закончилось как можно скорее, но время растянулось, превратившись в бесконечность.
— Зачем мы здесь? — наконец не выдержала девушка. — Для чего? Когда вы нас убьете?
— Я обещала Лею сохранить тебе жизнь. — Аленари даже не посмотрела на нее. — Это его маленькая прихоть, и мне несложно ее исполнить. Так что твое время пока не пришло, юная Ходящая. И, надеюсь, не придет.
Очередной вымокший гонец на уставшей лошади привез донесение. Оспа мельком взглянула на бумагу и приказала офицерам:
— Начинайте!
Воины, обрадованные тем, что ожидание подошло к концу, поклонились и бросились из-под купола под проливной дождь. Вскоре, захлебываясь, загудели рога и глухо зарокотали барабаны. Армия дрогнула и двинулась вперед.
— Конец истории, юная Ходящая. — В голосе Аленари появилась странная печаль. — К вечеру начнется новая. Без старой Башни и тех, кто рвал Дар на части.
Альга, в груди которой появился необъяснимый холод, сжав кулаки, смотрела на то, как тысячи воинов идут вперед и исчезают в дымке, отряд за отрядом. Она до боли в кончиках пальцев желала обрушить на головы врагов гром, молнии и пламя Бездны, но не могла ничего сделать. Ненавистный браслет лишал ее права бороться с помощью «искры».
Девушка резко отвернулась от зрелища, за которым безучастно наблюдала Проклятая. Она не желала, чтобы та видела в ее глазах слезы отчаяния. Только не это!
— Будь сильной, — прошептали губы Альги. — Не смей раскисать!
Она увидела, как по склону, раскидывая копытами влажную грязь, взбирается рыжий конь с намокшей гривой и жалким, словно ободранным хвостом. Всадник кутался в длинный плащ, а капюшон был низко надвинут на его лицо. Никто не задержал незнакомца, и, когда он остановился на вершине, Кадир, выскочив под дождь, взял жеребца под уздцы.
Человек вошел под купол, скинул капюшон, и Альга увидела, что это женщина. У нее были черные волосы, серые пронзительные глаза и красивые черты лица. Ходящая прищурилась и почувствовала темную «искру».