Искра и ветер
Шрифт:
— Есть ли смысл оставаться на тракте? — поинтересовался Лук.
— Митифа спешит к Корунну. Там должны быть Чума и Оспа, видишь же, как они здесь наследили. Если искать Проклятую, то впереди. Нам еще может повезти, — ответил я ему.
— Вот так, собака. — Юми был в пессимистичном настроении, но тоже хотел верить, что у нас все получится.
Стражник недовольно вздохнул, однако спорить не стал. Понимал, что раз уж подвязался на столь безумное дело — настаивать на отступлении в середине пути не имеет смысла.
К вечеру, когда жара спала,
— Уже два дня — ничего, — сказал мне Га-нор. — Последнее поле битвы мы видели у того сожженного города, где искали переправу.
Я пожал плечами:
— Здесь не за что сражаться. Да и где тут оказывать сопротивление набаторцам? Вот дальше начнутся крупные города и замки, там южане застрянут, и мертвецов опять будет выше крыши.
— У нас с едой плохо, лопни твоя жаба. — Лук помешал деревянной ложкой в котелке.
— Неудивительно, — заметил я. — Армии разорили край. Осенью здесь начнется настоящий голод.
— В любом случае будет неплохо, если ты кого-нибудь завтра подстрелишь, — буркнул Лук, понюхав стряпню, — и у нас появится мясо.
— Ничего не обещаю.
— Вот так, собака.
Юми чихнул и потер нос. Кажется, к нему вновь возвращался аппетит.
Я с неохотой жевал свою порцию и разговаривал с Лаэн. Мне было мало наших бесед во сне, хотелось слышать ее голос постоянно. Но это происходило крайне редко. Едва уловимый шепот моего солнца очень часто оказывался лишь моим воображением. И в такие минки мне вновь начинало мерещиться, что ее нет — несмотря на все, что сказали мне Тиа и Гаррет. Несмотря на то что произошло со мной в городе на болотах. Кто-то сказал, что надежду потерять очень легко. Я соглашусь с ним. Верить в, казалось бы, несуществующее — весьма тяжело.
— Надо решить, что делать дальше, Нэсс — Га-нор отвлек меня от угнетающих мыслей.
— Я искал Митифу. Хотел нагнать ее и прикончить, когда она была слаба после Брагун-Зана. Но с тех пор прошло слишком много дней. Время упущено. Вряд ли она так же беспомощна, как и раньше. А следовательно, подходить к ней ближе чем на лигу — опасно для здоровья.
— Жизнь вообще опасна, лопни твоя жаба. Ты хочешь отступить?
Я не хотел. Разум говорил мне, что все бесполезно. Сердце кричало, что я не должен сдаваться. И надо было принимать решение.
— Нет. Поворачивать назад бессмысленно. Вряд ли впереди нас будет ждать Митифа, но там Корунн. Мы можем вновь присоединиться к своим. Солдаты им в любом случае понадобятся.
— Вот так, собака!
Юми готов был воевать хоть сейчас. Но мнение Лука оказалось куда более пессимистичным:
— Пока мы доберемся до столицы, там все уже закончится.
— Это знает только Уг. Если воины будут доблестны, Корунн может сражаться и год.
— Когда у них под стенами аж трое Проклятых?! Лопни твоя жаба, если бывают такие чудеса!
— Будем продолжать держаться этого тракта, — подытожил я. — Хвала Мелоту, он пуст.
— Угу. Как же! — Стражник с сожалением посмотрел на дно опустевшего котелка и вытер руки. — Здесь полно набаторцев. Патрулей, разъездов, гонцов, отставших от армии. И дезертиров конечно же.
— Ты, как всегда, приукрашиваешь, — ухмыльнулся в усы Га-нор.
— Я?! — тут же возмутился Лук. — Я, лопни твоя жаба, ничего никогда не приукрашиваю!
— Вот так, собака? — с большим сомнением поинтересовался Юми и с пренебрежением начал вычесывать розоватое пузо.
Лук от такой наглости потерял дар речи.
— Ты явно забыл о второй дороге, что в дне пути на восток, — напомнил я ему. — Вот там действительно южан полно. Она идет прямиком к Лестнице Висельника, вдоль озер, и, полагаю, сейчас на ней не протолкнуться от набаторцев. Армия должна питаться, и Центральный тракт — лучший выбор для снабжения.
— Эта дорога по сравнению с ним — прогулка, — поддержал меня Га-нор. — Я тоже считаю, следует двигаться дальше. Ведь до Корунна недалеко?
— Меньше недели пути, — прикинул я. — Если, конечно, набаторская армия обойдет западные города и замки. Иначе мы можем застрять и на месяц, прежде чем доберемся до столицы. Петлю придется закладывать до границы с Морассией.
Северянин со стражником начали обсуждать планы на следующий день. Я посидел с ними, затем решил дойти до реки. Юми увязался со мной, бодро поскакав впереди. Его лисьи уши вслушивались в вечернюю тишину, а чуткий нос ловил малейшие дуновения ветерка.
Дубы здесь были старыми и высокими. На земле валялись уцелевшие после набега диких свиней прошлогодние желуди. Я вышел из рощи в тот момент, когда нижний край огромного солнца надежно зацепился за горизонт. Вейя скрылся в высокой траве, миновал короткую лужайку, спугнув уже спустившихся на ночлег мелких птах, которые с возмущенными криками упорхнули в безоблачное небо. Юми добрался до берега и жадно припал к воде. Я даже отсюда слышал его чавканье.
Потом, явно не удовлетворившись содеянным, он, благостно пища про «собаку», начал принимать водные процедуры, плескаясь, фыркая и гоняя волну, словно какой-то кит.
Я присел, сорвал длинную травинку, оплел вокруг пальца, словно кольцо, и стал думать о том, как хорошо нам было с Лаэн, когда мы были вместе…
Лишь с последним проблеском солнца мы с Юми направились обратно к лагерю.
Всю ночь мне снилась какая-то дрянь, я ворочался, несколько раз просыпался и смотрел на мириады звезд над головой, слушая тихий храп Лука. Под утро мне под бок приполз продрогший вейя. Вся его шерстка стала мокрой от росы, и я, пожалев бедолагу, укрыл его своей курткой. Он благодушно хрюкнул, свернулся клубочком и умиротворенно засопел. Через какое-то время уснул и я.