Искра. Небывалое

Нагая Адель

Она отступила, бросив прощальный взгляд на спину Кира. Тот не шелохнулся. Она еще раз зло сверкнула глазами на Августа и покинула кабинет.

За закрытой дверью, удаляясь, она услышала драматичные хлопки в ладоши и ироничный голос Августа. Он все еще делал вид, что ему смешно. Что ж, он еще не знает, с кем связался.

Глава 36

Еще на самой заре своих отношений, будучи бесшабашными студентами, Кир и Август очень любили развлекаться следующим образом: кто-нибудь из них двоих, чаще Кир, знакомился в клубе, в кафе или на улице с девушкой – обязательно одной, без подруг – и начинал флирт. Через несколько минут, когда новая знакомая уже вовсю скалилась, моргала ресницами и чересчур громко смеялась

над его шутками, подходил второй. Они оба просто обожали в первые минуты наблюдать, как терялась девушка, переводя оценивающий взгляд с одного на другого, терзаясь и не зная, кого же выбрать для дальнейших действий.

Уже потом, несколько часов спустя, дымя сигареткой и лежа меж их двух обнаженных тел, она нервно хихикала и тараторила, уверяя, что подружки ей не поверят. И тогда они приступали ко второй части своей шутки: кто-нибудь из них двоих, почти всегда Кир, подмигнув ей, перекатывался через нее на сторону второго, нависал над ним на вытянутых руках, ласково убирал с его лица волосы, а затем целовал. С языком.

Это длилось не долго, потому что им обоим было интересно посмотреть на выражение лица девушки, насладиться им и снова вернуться друг к другу. Как правило, после этого у них почти не было проблем с прощанием: одни девушки уходили прямо в процессе, некоторые дожидались развязки, говорили что-то типа «ну вы, ребята, даете» и тоже ретировались. Только считанных единиц это не смущало, и они оставались на какое-то время: все-таки увидеть подобное на платном канале и пережить самой – разные вещи.

Кир вышел во двор, по протоптанной Августом дорожке в снегу пошел под навес, где стоял его внедорожник. Август, как всегда, уехал гораздо раньше – судя по тому, что под дверью его спальни всю ночь мерцала голубоватая полоска света и доносились постукивания клавиш, вернувшись из клуба или где он там был, он так и не лег спать. Кир тоже не слишком выспался, однако под утро на него напала то ли дрема, то ли он просто глубоко замечтался.

Сны ему снились редко, либо он просто их не запоминал. Но всегда почему-то черно-белые. Август говорил, что это указывает на скудность его внутреннего мира, но Кир списывал все просто на то, что он хорошо умеет отличить реальность от сновидений – даже когда находится в них, он понимает, что это все – ненастоящее. Искра на самом деле не такая, какой она ему приснилась сегодня – по крайней мере, она себя так с ним не вела. Это была иллюзия, которая, пожалуй, пришлась бы по вкусу Августу: развратная дрянь в просвечивающем черном платье, она вцепилась в Кира острыми ногтями и зубами. Она опустилась перед ним на колени, потянулась к его ширинке, едва он вошел. Зато Август в его сне мало отличался от реального: пока Искра, плотоядно рыча, прижималась к нему спереди, он приблизился со спины и ледяными пальцами провел по шее Кира, оставляя красные полосы на коже до самого уха.

– Мы съедим тебя, - шепнул Август ему в оцарапанное ухо, - и не подавимся.

Кир открыл глаза. Потолок над его кроватью – зеркальный, выполненный по спецзаказу, отразил его, распростертого на черных простынях, разметавшего во сне подушки, дышащего со свистом сквозь сжатые зубы. Он видел свои глаза, безумные и одинокие, как у голодного волка, и думал, что явь порой куда хуже, чем сон.

Только за рулем он слегка поостыл. Дорога, ведущая из их пригородного поселка в город, была почти пустой, потому что все работающие и учащиеся проехали по ней еще два часа назад. И Кир мог от души расслабиться, развив приличную скорость и врубив музыку погромче. Милый девичий голосок, обращаясь к слушателю, пел про воды реки Ориноко и призывал уплыть под парусом. Кир подумал, что как бы ни был богат русский язык, порой некоторых слов в нем не хватает, а именно маловато глаголов. Их окружают определениями и дополнениями, но это все не то. Вот, в английском есть слово «drive», а в русском – «везти машину» или «управлять машиной». Но разве на самом деле это слово несет тот же смысл? Нет, это совсем не то, тут нет движения. Есть слово "ехать", но в нем не хватает значения обладания, управления действием, самого драйва нет, по сути. Или вот, в этой песне, «Sail away» – два таких коротких слова, но в них весь смысл, по ним уже все ясно и хорошо видится картинка. А чтобы увидеть тот же образ по-русски, надо сказать целую фразу из пяти слов – «уйти под парусом прочь отсюда».

Кир едва вписался в поворот и слегка убавил скорость. А еще, ни в русском, ни в каком-либо другом языке нет такого слова, которое бы описало то, что сейчас происходило у него на душе. Можно ли назвать это любовью? Возможно. Но он представлял ее себе иначе, чище, светлее. Любовь для него - это женщина в белом платье у алтаря, это красивые клятвы, это невинные поцелуи, как в старом кино, это старость вместе. Ха, да оказывается, он в глубине души романтик! Только вот то, что происходит с ним, далеко от тех идеалов. Чтобы описать это вслух, ему потребуется, как минимум, с десяток матерных слов, примерно столько же красивых эпитетов и несколько медицинских терминов.

Раньше он переживал что-то подобное. К Августу. Но он был юн, полон бушующих гормонов, и все вокруг казалось ему гипер новым и удивительным. И к тому же, это очень быстро прошло – Август просто не давал ему никакой отдачи, никакой ласки, никаких признаний. Они просто сошлись, как волки на охоте, и двигались рядом через дебри жизненных трудностей. Кир должен был признать, что это было правильно – по одиночке они никогда бы не добились того, что имели. Плохо было то, что теперь они оба никак не могли понять, где же им пора остановиться и разойтись. И нужно ли вообще.

Когда он узнал Искру, то поразился, как она напоминала ему Августа: такая же сдержанная, высокомерная, упорная, трудолюбивая... Когда в ресторане полгода назад она выступала на сцене с презентацией, Кир смотрел на нее и видел все то, что его когда-то притягивало в Августе: прирожденная грация, мудрость во взгляде и колоссальная энергетика, которая просто не могла оставить его равнодушным. Она сосредоточивала внимание всех только на себе, на своем голосе, на движениях и одновременно на смысле слов, потому что, несмотря на свою манящую красоту, она ничего не обещала никому из присутствующих. Она принадлежала только себе самой.

Позже Кир узнал ее с другой стороны и понял, что также, как она похожа на Августа, также порой является полной его противоположностью. Из нее бил фонтан эмоций. Несмотря на свое воспитание и хорошую, правильную речь, она, как оказалось, могла очень красочно и нецензурно выражаться при случае. Кир был уверен, что и в драку она могла бы кинуться легко и без колебаний, если бы того потребовали обстоятельства. Она вся состояла из натянутых, как струны, эмоций: она сдерживала их, прижимала, но порой выпускала, обессилев. И тогда она звучала по-настоящему, всеми накопленными чувствами. В такие моменты она могла оказаться в постели с двумя мужчинами или пойти на встречу лицом к лицу с тем, кого до смерти боялась. Внутри у нее бушевал огромный мир, ее мысли никогда нельзя было угадать. Что ж, это истинное воплощение женщины – необыкновенной и непредсказуемой.

Но даже Искра не смогла разорвать связь между Киром и Августом - видимо, это уже навсегда. Они двое так и состарятся, гоняя по этой дороге друг за дружкой и время от времени касаясь друг друга дома.

Что ж, это еще не факт. С Искрой еще не все решено. Ему еще есть, что ей сказать. Есть, по крайней мере, еще один, последний повод увидеть ее наедине и поговорить. Вообще-то, этот повод дал ему Август – уступил, можно сказать, снова, хотя мог воспользоваться им сам. Просто оставил эту вещицу утром на кухонном столе, даже без записки – Кир и так все понял.

По городу пришлось двигаться медленнее. Кир с тоской зависал под светофорами и от скуки оглядывался по сторонам. В соседней машине хорошенькая рыжая девушка улыбнулась ему. Знакомая? Возможно, кто же их всех упомнит. Кир улыбнулся ей в ответ, извинительно указал на часы на запястье и сорвался с места под зеленый свет. Рыжая со своей малолитражкой осталась далеко позади.

В офисе, не снимая куртки, он сразу направился на этаж хедхантеров. Дверь кабинета Искры была приоткрыта, оттуда доносились громкие возгласы: несколько ее сотрудников столпилось у порога, остальные уместились внутри. Все на разные лады, перебивая друг друга, старались заговорить с Искрой, сидящей за своим столом. Цвет ее лица снова стал ровным, песочно-золотым, но он едва заметно отличался от того, каким был обычно, и Кир догадался, что это чудеса косметики, мастерски скрывающей любые бессонные тени. Искра вообще отлично маскировала свою слабость: закатав рукава свитера и раздраженно хмурясь, она громко, неестественно низким голосом перекрывая гул вопросов сотрудников, говорила: