Искренне, твоя Любовь
Шрифт:
Несмотря на старания забыться, в голову постоянно лезла всякая чушь вроде «Зачем так переживать, ты же взрослый человек?», «Это всего лишь сон, глупый… пусть и приятный…», «В конце концов, тебе понравилось!». Оставалось надеяться, что ночью мне не присниться ничего «взрослого» и «приятного». Очень хотелось просто отдохнуть!
Тридцать первое декабря
Утро началось с сюрприза. Часов этак в десять я заглянула в гараж, чтобы проверить, как там поживает Глория. Поскольку автослесарь и механик
Вдоволь на нее налюбовавшись, я уже собралась уходить, но внимание привлек странный сверток, прислоненный к стене в самом плохо освещенном углу помещения. В день приезда я его не заметила. Было слишком темно, да и очень уж хотелось поскорее оказаться в тепле и уюте с чашкой горячего чая в руках. Сейчас же ничто не мешало удовлетворить внезапно проснувшееся любопытство.
На первый взгляд путь к загадочной находке был свободен, поэтому я резво направилась к ней. Буквально в паре шагов от цели моя нога за что-то зацепилась. Раздался мерзкий скрежет металла о каменную плитку. Ему вторил траурный стеклянный перезвон.
«Это были игрушки…» — подумала я удрученно и именно так, в прошедшем времени. Вряд ли они могли пережить столь жесткое приветствие крестовины, а это оказалась она.
Тут мне стало ясно: в роли таинственного свертка выступала сосна, обмотанная веревкой и все еще плоская из-за условий транспортировки. Я обрадовалась этой находке. В доме о приближающемся празднике напоминали лишь мандарины в холодильнике, запасы шампанского в баре и заставка на рабочем столе ноута. А календарь меж тем показывал тридцать первое число!
Радость радостью, но прежде чем тащить находку в дом пришлось с ней немного повозиться, а именно, попытаться воткнуть ствол в крестовину. На мое счастье, примерка прошла успешно. Если бы у меня ничего не вышло, пришлось бы обращаться за помощью к соседям. Вчера вечером я не удержалась и понаблюдала, как молодежь готовит шашлыки, и насчитала как минимум трех парней, которые доказали, что знают, за какой конец брать топор.
Сомнений в том, куда ставить дерево у меня не возникло. В кабинет! Куда же еще?
Третьим радостным событием за сегодняшнее утро стало открытие переносимости сосенки. Я без труда смогла дотащить ее до места новой дислокации. Даже крестовину прихватила! Правда, с замком в кабинете вышла заминка, но это мелочи. Ведь нет ничего сложного в том, чтобы подтереть следы от растаявшего снега и смести иголки.
Опасения вызывала лишь коробка с игрушками. Помявшись немного в раздумьях, я все же отнесла ее в кабинет. На разбор украшений ушло некоторое время, но осмотр показал: ничего фатального не случилось, все уцелело!
— Пойду займусь праздничным ужином. Думаю, управлюсь часа за два, — я по привычке оповестила о своих планах мужчину на портрете. — Потом вернусь. К этому времени наша красавица должна будет распушиться и оттаять.
Поскольку
Развешивая на пушистых лапах яркие стеклянные шары и шишки, я без умолку болтала. Мой нарисованный приятель безмолвствовал. Только мысли по ходу бесконечного монолога порой проскальзывали странные, будто не мои, но очень интересные. Хотелось бы знать, не исчезнет ли эта внезапно проснувшаяся часть моей натуры после возвращения в город?
— Ну вот! Все готово, — известила я портрет, только оборачиваться не спешила. Мне казалось, будто за моей спиной на самом деле стоит герой картины, только во плоти… но я знала, что там никого нет. От этого сделалось невероятно тоскливо на душе.
— Все, — повторила я, — пойду создавать себе новогоднее настроение дальше.
Кабинет я покинула, ни разу не обернувшись. Хотя желание сделать это было очень велико.
Путь мой вновь лежал на кухню. Только я не мандарины мыть собиралась, а забрать «Боллинже» из бара и какой-нибудь симпатичный фужер из тетушкиной коллекции. Все добытые богатства были перенесены в ванную. Открыв кран с горячей водой, я отправилась в спальню, где долго стояла перед открытым шкафом и изучала его скудное содержимое. Когда я готовилась к поездке, мысль о том, что захочется устроить праздничный ужин, не посетила, и результат был на лицо. Ни одной по-настоящему стоящей вещи среди привезенной одежды не обнаружилось.
В конце концов, я остановила свой выбор на тунике песочного цвета из тонкого трикотажа. Она единственная более или менее походила на платье… Ладно, на платье она походила с большой натяжкой. Лицо вспыхивало всякий раз, стоило представить, как я появляюсь в ней перед мужчиной на портрете. Ни о каких колготках и речи идти не могло: настолько короткой оказалась эта вещь.
Вместо привычных домашних тапочек я собиралась обуть те, что использовала после выхода из ванной. Они выглядели как пинетки для младенца великана, но при этом были очень милыми, а главное, подходили по цвету к импровизированному вечернему наряду.
Вечером в кабинет должна была войти этакая домашняя кошечка! Или лисичка. Это словечко довольно часто стало мелькать в мыслях.
Лежа в пенной воде и потягивая шампанское, я никак не могла заставить себя закрыть глаза. Отнюдь не потому, что боялась уснуть и захлебнуться! Мне казалось, стоит только сомкнуть веки, повторится какое-нибудь возмутительное безобразие вроде вчерашнего массажа и последовавшего за ним поцелуя.
Страх, стыд и возбуждение слились воедино. После такой «расслабляющей» ванны я чувствовала себя еще боле нервной и взвинченной!