Искры огненного вихря. Мир Аргалла
Шрифт:
– Что? Нравлюсь? – спросил, ни капли не стесняясь. – Согласись, Огонёк, я ведь действительно хорош собой. Просто… – он изобразил какой-то непонятный жест и, видимо, искренне старался подобрать подходящее слово для описания собственной неотразимости, но… так и не придумал.
– «Гарный хлопец», – тихо издевался над ним Эркрит.
– Чего? – вмиг растеряв свою надменную царственность, выпалил Димарий. – Что за ругательства? Это, вообще, на каком языке?
– У нас такого нет, – покачал головой карильский принц. – Но, поверь, в этих словах нет ничего обидного. Но ты всё же поумерил бы восхищение собственной персоной.
–
– Освоил всё-таки пространственные перемещения? – усмехнулся Эрки, оценив этот фокус по достоинству.
– Обижаешь, братец, – наигранно обиделся Димарий. – Перед тобой, между прочим, без пяти минут выпускник лучшей академии магической физики в нашем мире.
– Да ладно. Серьёзно, что ли? – не поверил Эркрит. И добавил, даже не пытаясь скрыть сарказма. – И как же ты… со своей самой неприметной в мире физиономией умудрился там учиться?
– Очень просто, – самодовольно заявил наследный принц Сайлирской Империи. – Просто там я предпочитаю ей другую… как ты говоришь, «физиономию». Страшненькую такую, конопатенькую, с невзрачными такими серо-коричневыми волосиками и кривым носом. М-м-м… красота. Зато там я могу не сомневаться, что люди общаются со мной не из-за внешности и титула. Но сейчас, Эрки, речь не о том.
Он решительно подошёл к столику, откупорил бутылку с красным вином и, наполнив до краёв оба бокала, протянул один из них брату.
– Давай, Огонёк, выпьем с тобой за то, что вы с сестрой всё-таки вернулись, – неожиданно серьёзным тоном проговорил Дим. Потом медленно выдохнул, будто собираясь с мыслями, поймал взгляд Эрки и добавил. – На самом деле… туго здесь без вас было. Всем. И мне тоже. Но хуже всего пришлось твоему отцу. Тётя Терри хоть плакать могла… а он не позволял себе такой слабости. Зато жестоко карал каждого, на кого падали подозрения в вашем исчезновении. И, знаешь, ещё что… – он замолчал, стараясь подобрать правильные слова. Всё же говорить об этом ему было совсем непросто. – Они тебе не скажут, я уверен, но… искали вас только год, а потом признали погибшими. Его Величество не хотел, не верил ни на миг… он убивал себя изнутри. И тогда…
– Его заставили поверить, – с грустным вздохом догадался Эркрит. – Ориен. Больше никому подобное не по силам. Я прав?
Димарий кивнул, потом сделал несколько глотков вина и добавил:
– Фактически, Эрки, это было единственным выходом. Он просто сходил с ума. Мне было пятнадцать… но я слишком хорошо запомнил его полный горечи пустой взгляд.
– А ты-то откуда знаешь о вмешательстве Ори? – насторожился Эрки. – Подозреваю, что это закрытая информация.
– Конечно, – кивнул его брат. – Дело в том, что тогда я некоторое время жил у Ориен с Литаром. У меня обнаружились кое-какие слабенькие способности в менталистике, вот Ори и вызвалась помочь мне освоить азы этой науки. Именно поэтому мне известно, что случилось тогда. И, поверь, кроме тебя я этого никому не рассказывал. А сейчас говорю только для того,
С этими словами он отсалютовал Эркриту бокалом и, весело хмыкнув, осушил всё до дна.
– Кислятина, – скривился он, возвращая бокал обратно. – Но нервы шикарно успокаивает. Ты пей… не смотри на меня. Может, тебе и понравится, – добавил, глядя, с какой откровенной улыбкой на него смотрит брат. – Это, кстати, изобретение наших алхимиков. В голову дает знатно, но спустя несколько часов ты снова трезв и полон сил, если, конечно, не сильно перепил. Шикарная штука. В моём случае – вообще незаменимая. Только была бы ещё чуточку повкуснее.
И на этом моменте Эрки всё же не выдержал и рассмеялся. Причём хохотал так искренне, так задорно, что Димарий сразу понял – это нервное. Всё же… не каждый день возвращаешься домой из десятилетнего путешествия. Не каждый день для собственных родственников… воскрешаешься из мёртвых.
– Я ведь понимаю тебя, как никто другой, – со вздохом протянул Дим, тоже опускаясь рядом на ковёр у камина и кладя руку на плечо Эркриту. – Но ты не переживай. Всё наладится. Ты привыкнешь. Смиришься, в конце концов. А уж если не получится, то я сделаю тебе такой же подарок, как когда-то мне мой отец.
– И что же такого он тебе подарил? – тихо спросил Эрки. И этот его вопрос на фоне затихшего смеха показался Димарию наполненным искренней и ничем не прикрытой болью.
– Отец подарил мне свободу, пусть и временную. Но, поверь, Огонёк, это очень значимый подарок. А в нашем с тобой случае – поистине бесценный, – он потянулся за бутылкой и, снова наполнив их бокалы до самых краёв, задумчиво посмотрел на вино. – Так… за ваше возвращение мы уже пили. Предлагаю теперь выпить за то, чтобы наша свобода всегда принадлежала только нам, и чтобы никто и никогда не сумел заставить нас от неё отказаться.
– Странно слышать это от тебя, – задумчиво заметил Эрки. – Да и вообще, меня поражает, как тебе всегда удавалось сочетать в себе мысли философа с повадками балагура. Могу поспорить, что и о твоём нахождении здесь никому ничего не известно. Я прав?
– Ну и что, – широко улыбнулся Дим. – Пей давай за свободу. Мы тут собрались не обо мне говорить.
– Да? А о чём же?
– О тебе, конечно, – с важным видом ответил его брат и поднёс к губам бокал. – Рассказывай, как тебе жилось в том мире, где вы с Микаэльей пропадали больше десяти лет. Но только можно со всеми подробностями. И, кстати… – он поболтал в бокале остатки вина и, допив его в один глоток, снова повернулся к Эркриту. – Мне очень интересно послушать о тех, кто помог тебе вернуться. Да и о том, как вы, будучи детьми, умудрились выжить в совершенно чужом мире. И вообще. Рассказывай всё, братишка.
Эркрит внимательно посмотрел в его синие глаза и снова вспомнил Литсери. Всё же эти двое были слишком похожи, что только подтверждало его догадку о том, что Литсерион имеет отношение к роду Астор. И в этот самый момент в голове Эрки родилась мысль, что было бы забавно столкнуть их с Димарием лицом к лицу. Даже интересно, кого из них это шокирует сильнее?
– И что, ты действительно горишь желанием послушать обо всех прошедших десяти годах моей жизни? – спросил он. – Это ведь будет долгий рассказ.