Искры
Шрифт:
Глава 13.
ВОЛШЕБНЫЙ ЖЕЗЛ
Было уже за полдень, когда мы вернулись в Айгестан. Улицы почти пустовали: томительный зной загнал людей в сады.
Проехав под сенью тенистых ив и тополей, мы свернули в улицу, где находился дом мастера Фаноса. Там стоял невообразимый гомон. В тучах пыли кричали, визжали, шныряли ребятишки. Подъехав ближе, мы заметили, что они гнались за убегавшей старухой. Порой она останавливалась и грозила им, тогда останавливались и дети, слушали ее; когда же старуха продолжала идти, маленькие сорванцы вновь подымали визг и, окружив ее со всех сторон, гнались за нею, бросали в нее камнями. С ней была маленькая девочка. Я тотчас узнал Гюбби.
Но сон ли это? Или зной и усталость до такой степени возбудили мое воображение, что мне представляются призрачные видения? Откуда взялась Гюбби? А эта старуха, не отстающая от нее, — неужели Сусанна? Да, да, она и есть!
— Гюбби! Сусанна! — закричал я с удивлением.
— Да, это они, — промолвил Аслан, в его голосе прозвучала радость и, вместе с тем, глубокая тревога.
Видно он не менее был удивлен неожиданным появлением их в Айгестане.
Мы погнали лошадей. Дети, среди которых были и подростки, продолжали преследовать старуху. Я смекнул, почему они гонятся за ней. В детстве я тоже бегал за цыганками, когда они проходили через нашу деревню, тайком подбегал и щипал их; я и мои товарищи были уверены, что тело цыганки обладает волшебной силой: если их ущипнем, эта сила передается нам, руки наши станут неуязвимыми, удачливыми в бою, и никакое оружие, никакие удары не будут для нас опасны.
Наше появление ничуть не подействовало на шалунов, наоборот, оно, как будто, приободрило их, и они решили сообща напасть на старуху. В это время мы увидали трогательную картину. Маленькая Гюбби остановилась, повернула гневное лицо в сторону ребят и, подняв свою легкую палочку, крикнула:
— Прокляну, всех в камень превращу!..
Я не мог без ужаса смотреть на ее гневно сверкавшие, пламенные глаза. Угроза маленькой колдуньи была настолько грозна, что дети, хотя и не превратились в камень, но застыли на месте; шум утих, спустя несколько минут все разбежались.
Завидев нас, старуха затоварила с Гюбби на непонятном мне языке. Девочка подошла к Аслану.
— Барин, купи мой маленький жезл, он обладает волшебной силой, — промолвила Гюбби с привычной для нее нежной улыбкой.
— Но ты лишишься оружия, маленькая колдунья, — сказал Аслан также улыбаясь.
— Я себе другое сделаю. И это мною приготовлено.
Аслан взял палочку и подарил девочке один золотой. Маленькая колдунья поблагодарила и удалилась. Мы поехали мимо, не показав виду, что знаем их. Старуха и девочка поступили также.
У ворот дома мы застали мастера Фаноса: он вернулся за несколько часов до нас. По-видимому, лодочник успел ему рассказать о приключениях на озере и в обители.
— Слышал, что вы порядком-таки промокли, — рассмеялся он.
— Монахи нас обсушили, — улыбнулся Аслан.
Мастер вызвал учеников и приказал отвести на конюшню лошадей. Мы вошли в дом.
Фанос стал расспрашивать о монастыре, о том, какое впечатление произвели на Аслана монахи, о монастырских порядках, об их жизни.
Но я не слушал их. У меня не выходили из головы Сусанна и Гюбби. Видно, и на Аслана их внезапное появление произвело тяжелое впечатление: на вопросы Фаноса он отвечал коротко и нехотя, желая поскорей прекратить разговор, чтоб наедине поразмыслить о Сусанне и маленькой Гюбби. Несомненно, что произошло нечто важное, очень радостное или слишком горестное. Эта тайна угнетала и меня, и Аслана. Сусанна ничего не говорила Аслану. Быть может, они обменялись знаками иль намеками, а я, занятый маленькой Гюбби, не заметил этого? Конечно, старуха с девочкой не скоро покинут район нашего дома, и нам удастся еще повидаться с ними. Но куда они ушли? Передав таинственный жезл Аслану, они поспешили скрыться по узкой улочке, ведущей к кладбищу. Быть может, они там и живут, среди покойников? Живые не дадут этим несчастным пристанища, гнушаются цыган…
Но как обрадовалась Гюбби, увидя нас! Я не мог забыть ее милой улыбки на смуглом, загоревшем лице. Почему она была так плохо одета? Где ее пестрое платьице, в котором я встретил ее в праздник богородицы? Бедная девочка! Как тяжело отразилась на ней скитальческая жизнь. Одежда совершенно износилась, обтрепались и лапотки на босых ногах. Без сомненья, они шли издалека.
Старуха на этот раз показалась мне более строгой и даже сердитой. Ведь не могли же шалуны так возмутить ее. Тут, наверное, кроется иная причина. Я знал ее всегда грустной, даже скорбной, но гневной — никогда… У нее на сердце, должно быть, гнетущее горе, горькая обида, которая терзала ее. Еще с того дня, как я увидел ее на арабском минарете среди развалин, она произвела на меня очень тяжелое впечатление: я сочувствовал ей, готов был разделить ее горести, если б она открыла тайны сердца. Что ее угнетало? Почему она вела бродячую жизнь и, как тень, неотступно следовала за Асланом и его друзьями?
Мы разгуливали по саду. Мастер Фанос всё расспрашивал о монастыре, о пустынниках, Аслан не сводил глаз с волшебной палочки, походившей на черную змею; из-под черной краски ясно выделялись голова, глаза, рот и язык. Едва ли Гюбби сама сделала такую красивую вещицу.
— Что это такое? — спросил Фанос, заинтересовавшись палочкой. — Верно, жезл пророка Моисея… Не монахи ли поднесли вам?
— Нет, я купил ее у какой-то цыганочки.
— У той, что ходит со старухой?
— Да, у нее.
— Странная девочка! Полчаса назад она была у нас во дворе. Соседки окружили ее, и она гадала нм. Удивительно находчивая девочка…
— А вам она гадала?
— Я попросил погадать, она посмотрела на меня и сказала: «Вы недоверчиво относитесь к дочери духов — она не может погадать!» — Она называла себя дочерью духов!
— Вы действительно не верите гаданиям?
— Ну, конечно. Но удивительно, откуда она узнала, что я не верю?
Мастера Фаноса позвали в мастерскую. Мы отправились в отведенную нам комнату. Аслан запер за собою дверь, подошел к окну и стал рассматривать внимательно волшебную палочку. Затем он осторожно нажал головку змеи, головка легко отделилась, и Аслан вытащил из середины длинную свернутую бумажку, покрытую сверху донизу условными знаками, похожими на те таинственные письмена, которые женщины покупают у ворожей, прячут их в маленькие серебряные трубочки и вешают себе на шею, а мужчины вкладывают в посохи перед отправлением в далекий путь.
По-видимому, вложенная в волшебную палочку бумажка Гюбби не обещала ничего хорошего: прочитав ее, Аслан совершенно переменился в лице, побледнел и сейчас же сжёг на огне.
— Нас предали, — промолвил он взволнованно.
Я перепугался. Аслан успокоил меня:
— Не бойся, я ждал этого.
— Необходимо, насколько возможно, скорее убраться отсюда, — сказал я.
— Ни в коем случае, — возразил Аслан. — Наше исчезновение возбудит еще больше подозрений.
— Но нас могут арестовать?