Искры
Шрифт:
Минутами мне было страшно. Казалось, что вот-вот они встанут с мест и вцепятся друг в друга. Я не понимал о чем у них шел разговор, но заметил, что авторитет Каро одолел всех. Тут разговор принял более мирный характер, и они постепенно успокоились. Признаться, вся эта шумная сцена спора не доставляла мне никакого удовольствия. Я устал от нее. Мной овладела скука. Видимо от непривычки к вину голова моя стала кружиться, глаза отяжелели, и я незаметно для себя уснул…
Глава 9.
ДЕТСТВО КАРО
Тут я на время прерву нить моего рассказа, покину моих товарищей в минарете и обращусь к Каро. Этот человек играет в нашей повести одну из главных ролей и поэтому заслуживает особого внимания.
Настоящего имени Каро я не знаю. Быть может, он и сам не знал его. Было только известно, что «Каро» прозвище, под которым скрывалось его настоящее имя и его фамилия. Он не был уроженцем нашего города, но откуда он явился, этого никто не знал. Рассказывали, что однажды появилась в нашем городе какая-то никому неведомая женщина, которая и привезла с собой Каро. Она его называла своим внуком. Ее имя было Зумруд. Она была опытной знахаркой и этим ремеслом добывала пропитание себе и своему внуку.
С Каро я познакомился в школе, где все, кроме учителя, его очень любили, хотя он был очень беспокойным и шаловливым мальчиком. Я не знаю, что именно связывало меня с этим диким тигренком, который не проходило дня, чтоб не набедокурил. Всегда у него была какая-нибудь рана — то на руке, то на ноге, то на голове, то на лице. Он вечно ходил с повязкой. У него было очень доброе сердце, но с ним нельзя было особенно сблизиться. Он был похож на зверенка, которого очень трудно приручить. Ученики его боялись и держались на почтительном расстоянии. Но одновременно и любили его. Каро был одним из самых бесстрашных и смелых учеников в нашей школе.
Учился он очень скверно, хотя был очень способным и от природы одаренным мальчиком. Беспокойный и нетерпеливый, он очень часто нарушал порядки и правила нашей школы и давала повод к шумным волнениям среди учеников.
Он возбуждал учеников и устраивал всеобщие восстания против учителя. В таких случаях его верными помощниками были всегда Аслан и Саго. Первый помогал ему своей осмотрительной и спокойной рассудительностью, а второй своей хитростью, проворным умением находить слабые струны учеников и, играя на них, подстрекать и вести их по намеченному пути.
Я до сего дня не могу понять, как мог Каро силой своего характера влиять на учеников и вести их, отупевших от гнета учителя мальчиков за собой, тех самых мальчиков, с лица которых не сходило выражение страха, в глазах которых были лишь трепет и слепая, рабья покорность. Но в силе человеческой воли есть что-то божественное, заставляющее преклоняться пред собой и обожать себя. У Каро была именно такая сила воли.
В жизни детей происходит как будто то же, что происходило в детстве человечества. Ведь герои и богатыри, которым поклонялись народы, которых причислили к сонму бессмертных были именно сильнейшими сынами этих народов, боровшимися с драконами и страшными, свирепыми зверями.
Каро, конечно, таких геройских поступков не совершал, но он делал то, что в глазах учеников имело большее значение.
Случалось, и очень часто, что ученики возвращались из школы через мусульманский квартал. Когда мы проходили по улицам этого квартала, мусульманские дети, собравшись в группу, нападали на нас. Я помню песню, которую они при этом пели. Содержание этой песни было таково: «Армянин это навозная мельница, нужно положить его в мешок и ударить об стену, чтоб он ослеп на оба глаза»… Хорошо было, когда дело кончалось выслушиванием этой оскорбительной песенки. Но беда была в том, что они очень часто нас ловили и били. Мы жаловались родителям, но что могли они сделать? Старших били старшие, а детей — дети…
Однажды Каро обратился к нам со следующей речью:
— Ребята! Эти татарские щенки будут бить нас до тех пор, пока мы не перестанем бежать перед ними. Чем бежать, не лучше ли было бы нам показать им силу нашего кулака?..
Многие из учеников воспротивились этому плану Каро, говоря, что не следует подымать руку на мусульманских детей.
— Мы сами не будем нападать, — возразил Каро, — но, если они нападут на нас, будем защищаться.
— Чем же будем защищаться? — спросил кто-то.
— Сперва нашими кулаками, — ответил Каро, — а если этого будет недостаточно, то камнями.
Опять многие не соглашались, и только десять человек согласились и приняли предложение Каро. В числе этих десяти были Аслан, Саго и я.
Каро организовал свой маленький отряд и сам выступил впереди. Саго и Аслан замыкали шествие, а я, как самый младший, шел в середине. Мы наполнили свои карманы камнями и выступили в поход.
Те наши товарищи, которые не пожелали присоединиться к нам, издали следили за нами, желая увидеть, чем кончится эта безумная затея.
Мы дошли до середины татарской улицы. Тут выступили татарские детишки и запели свою обычную песенку. Это было вызовом, брошенным нам в лицо.
— Ребята! — воскликнул Каро, — не бойтесь, будьте готовы! Начните, как только я дам вам знак.
Татарские дети подошли и отрезали нам путь.
— Пропустите нас, — крикнул им Каро.
— Не пропустим, пока не дадите нам свои белые бумажки, — ответил один из татарчат.
— Ничего не получите! — сказал Каро.
Обыкновенно мусульманские дети отнимали у нас тетради, бумагу и даже книги. Эти последние им не были нужны, поэтому они их через несколько дней возвращали, взяв с нас, конечно, денежный или иной выкуп.
Однажды они отняли у меня Евангелие и я, чтоб получить его обратно, был вынужден дать им перочинный нож. Кто внушил этим детям сознание, что они имеют право отнимать вещи у других таких же детей?..
Однако на этот раз их жадность встретила решительный отпор.
После того, как Каро заявил, что они «ничего не получат», один из нападавших кинулся к нему и схватил с его головы шапку. Каро одним ударом опрокинул его наземь и отнял обратно свою шапку. Это было в первый раз, когда сын мусульманина почувствовал на своей спине силу удара гяура. Такая дерзость со стороны гяура разъярила татарчат.