Искупление
Шрифт:
— О Боже, — стону я, впиваясь кончиками пальцев в его мускулистые руки и цепляясь за них изо всех сил.
— Так чертовски сексуальна, Bellissima, — ворчит он, его челюсть отвисает, когда я смотрю на него сквозь ресницы. — Такая чертовски сладкая, — добавляет он, прежде чем наклониться вперед и взять мои соски в рот.
Болезненный укус его зубов заставляет меня вскрикнуть, мои бедра выгибаются ему навстречу, а ногти глубже впиваются в рубашку, прикрывающую его руки.
Всего одновременно слишком много
Его зубы щиплют, царапают и прикусывают каждый дюйм моей груди, от выпуклости до впадинки между ними и напряженных сосков, умоляющих о его внимании. Его толчки сильны, жестки и безжалостны. Я знаю, что этого мужчину никогда в жизни не просили двигаться жестче или быстрее. Он знает, что делает, и идеально играет моим телом.
Каждое нервное окончание в моем теле горит, покалывая от удовольствия, когда он врезается в меня снова и снова, дверь позади меня стучит с каждым толчком.
В любое другое время и с кем угодно другим я бы пожаловалась, что я почти голая, в то время как он остается полностью одетым, но я знаю, что с ним все по-другому, и это кричит о силе — возбуждение, которое я узнала от братьев Де Лука, которое мне нравится. Очень сильно.
— Кончи на мой член, Bellissima, — выдавливает он, его челюсти сжимаются, когда он отрывается от моей груди на самое короткое мгновение, прежде чем впиться зубами в мой сосок, вызывая кульминацию, которая горела у основания моего позвоночника с тех пор, как он поднял меня в воздух.
Я разбиваюсь на миллион кусочков вокруг него, мои крики переходят в рыдания, когда экстаз течет по моим венам. Его движения становятся неровными, сбивающимися, прежде чем он издает глубокое рычание, его рот отпускает мой сосок, чтобы захватить мои губы, когда он кончает.
Пот липнет к каждому дюйму моего тела, выбившиеся пряди волос прилипают к лицу, когда я спускаюсь с самого большого кайфа в моей жизни. Проходит вечность, прежде чем я ослабляю хватку на его руках, но когда я это делаю, он оттаскивает меня от двери, его все еще твердый член ощущается у меня между ног, когда он переносит меня на кровать, укладывая на край.
Блеск в его глазах говорит мне, что он еще не закончил. Это был только первый раунд, и я понятия не имею, смогу ли пережить еще один, но я готова попробовать.
В полном оцепенении я смотрю на него, опустив руки по швам, продолжая беспокоиться о том, чтобы не прикоснуться к нему. В этот момент звонит его сотовый, звук доносится из кармана брюк. Он выругался, мгновенно отыскивая устройство и поднося его к уху, в то время как его член оставался внутри меня.
— Что? — ворчит он, протягивая другую руку вперед, чтобы погладить кончиками пальцев мои красные груди, явно восхищаясь работой своих рук, когда его прикосновение успокаивает воспаленную кожу. — Черт возьми, да, нет, я согласен. Да, возьмем ее с нами, так будет безопаснее, здешние служащие с радостью сообщают информацию о гостьях, — бессвязно говорит он, мой мозг все еще слишком затуманен
— Что происходит? — Мне удается спросить, убирая волосы с лица и протестующе постанывая, когда он вытаскивает свой член из моего естества.
— Здесь мои братья.
7
РЕН
В ту секунду, когда Вито роняет телефон на кровать, его поведение полностью меняется. Разговор щелкнул переключателем внутри него, который я слишком хорошо знаю, как видеть, чувствовать, и я знаю, что есть проблема. Проблема, которая, как он, кажется, думает, может каким-то образом повлиять на меня.
Облизывая пересохшие губы, мое тело все еще приходило в себя после потрясающего оргазма, я поднимаюсь с кровати. Мои волосы растрепаны, лифчик все еще на мне, и мои груди вываливаются из ткани. Все это время сперма Вито стекает по моим бедрам.
Превосходно.
Игнорируя это, я поворачиваюсь к мужчине, расхаживающему передо мной, проводя рукой по коротко остриженным волосам. Его брюки уже застегнуты, на рубашке нет никаких следов или повреждений от моей хватки ранее, и все выглядит так, как будто этого и не было.
— Что происходит? — Спрашиваю я, заправляя волосы за ухо и выжидающе глядя на него. Удивительно, но я, кажется, вытаскиваю его оттуда, где он находится, потому что он немедленно поворачивается ко мне лицом.
— Одевайся. Они будут здесь с минуты на минуту, и нам нужно выезжать. — Он кивает в согласии с тем, что говорит, но не вдается в дальнейшие подробности.
Хм. Я так не думаю.
— Куда и зачем уезжать? — Я отталкиваюсь, скрещивая руки на груди, как будто я не стою здесь, выставив свое тело напоказ, и остатки того, что мы только что сделали, стекают по моим ногам.
Вито вздыхает, смущенный моими расспросами, но мне все равно. Я не та милая, наивная Ава, какой притворялась вчера. Я выросла в гораздо более темном мире, чем он думает, и я не собираюсь просто слепо следовать за ними куда-то. Если только я не нахожусь в законной опасности или не рискую раскрыть свое прикрытие.
То, как он качает головой, пренебрежительно машет рукой, говорит мне, что мне придется хоть раз в жизни научиться прикусывать язык и смириться с этим, и от этого у меня мгновенно сжимается грудь, а челюсти сжимаются, когда он говорит. — Одевайся, Ава. У нас есть дела, которыми нужно заняться.
Я проглатываю гневный ответ, обжигающий мой язык, но по тому, как его глаза немного расширяются, я думаю, он предполагает, что я сглатываю от страха. Однако он не произносит больше ни слова, радуясь, что все так и осталось между нами.
Повернувшись к нему спиной, я направляюсь в ванную, оставляя дверь открытой, чтобы я могла следить за тем, что он делает, пока я моюсь как могу, не прыгая в душ. Волосы у меня на затылке встают дыбом, когда мое тело требует быть в состоянии повышенной готовности.