Искупление
Шрифт:
Я не знаю, что, черт возьми, произошло с нами на американской земле, но это свело нас с ума. Мы совершали это путешествие сотни раз, и я не ожидал, что это будет как-то иначе, но, черт возьми, я ошибался.
Никогда мы бы не позволили кому-либо остаться в живых после того, как на нас наставили пистолет или любой другой вид оружия, но вот мы здесь, с нарушителем, в нашем чертовом доме.
Мои руки сжимают край мраморного туалетного столика, костяшки пальцев побелели от силы, с которой я их сжимаю, когда я раздраженно качаю головой.
Американская земля сделала
Поджав губы, я отталкиваюсь от туалетного столика, провожу рукой по лицу, и в тот же момент раздается стук в дверь справа от меня. Я смотрю в том направлении, хотя знаю, что дверь заперта и никто в здравом уме не попытался бы войти сюда прямо сейчас, и мгновение спустя раздается голос Вито.
— Поторопись, Stronzo.
Нет необходимости отвечать, когда я уже слышу его удаляющиеся шаги по коридору. Вместо этого я делаю в точности то, что он говорит, несмотря на то, что предпочитаю быть самой большой занозой в заднице, которую они когда-либо видели. Ни для кого не секрет, что у моих братьев в девяноста девяти процентах случаев в заднице прочно засажена палка, и сегодняшний день не исключение.
Но Маттео назначил немного более раннее время встречи для нас троих, чтобы мы могли обратиться к присутствующим до того, как прибудут наши люди, и обсудить насущные вопросы, касающиеся семьи Де Лука. Так что я знаю, что сейчас не время их раздражать, даже если это мое любимое занятие.
Особенно после того, как мы все решили отложить разговор до утра, чтобы обсудить все на свежую голову и без смены часовых поясов, но я почти не спал. Мои мысли прокручивали все, что произошло с того момента, как русские нас подставили, но к чему я продолжал возвращаться снова и снова, так это к сладкому вкусу Рен на моем языке.
Черт.
Разворачиваю полотенце и вытираюсь. Дотягиваясь до своего костюма, висящего на обратной стороне двери, я надеваю по одной вещи за раз, пока снова не смотрю на свое отражение в зеркале.
В моем темно-синем костюме Brioni, накрахмаленной белой рубашке под ним и темно-синем галстуке я выгляжу таким, каким должен быть. Тем, кем я был рожден быть.
Энцо Де Лука.
Младший брат и я вряд ли когда-нибудь получу бразды правления в свои руки, именно так, как мне это нравится. Хотя Маттео всегда будет интересоваться нашим с Вито вкладом во все дела, мне нравится тот факт, что ответственность не ложится полностью на мои плечи, в отличие от его.
Довольный собой, я хватаю с туалетного столика бумажник, телефон и солнцезащитные очки и распихиваю их по карманам, кроме последних, держа их в руке, зная, что утреннее солнце обожжет мне глаза, как только я выйду на улицу.
Спускаясь по лестнице, я замедляю шаг, проходя мимо комнаты, в которой, как я знаю, находится Рен, но мне каким-то образом удается побороть желание заглянуть внутрь и выйти через парадную дверь. Не успеваю я сделать и двух шагов, как надеваю солнцезащитные очки, морщась от яркого света горящего оранжевого шара в небе, когда спускаюсь по каменной дорожке к отдельному зданию рядом с нашим домом.
Мы никогда не хотели вести бизнес у себя дома, но наличие другого объекта недвижимости за пределами площадки, похоже, вызывало проблемы с
Это одноэтажное каменное строение без окон и всего с двумя дверями. Войдя внутрь, я вздыхаю с облегчением от средиземноморского солнца, когда включается кондиционер и тускнеет освещение.
Все, что стоит в комнате, — это большой стол для совещаний в центре помещения, окруженный множеством кресел, в то время как на дальней стене слева расположены экраны камер наблюдения.
Ни больше, ни меньше.
Все, что нуждается в ремонте, обрабатывается на складе на окраине города. Возможно, мы хотели бы сохранить наш бизнес в тайне, но мы не настолько сумасшедшие, чтобы выставлять что-либо компрометирующее прямо у себя на пороге.
— Что тебя так задержало? — Голос Маттео привлекает мое внимание к нему и Вито, которые уже сидят за столом и нетерпеливо ждут меня.
Я замираю на месте, губы растягиваются в улыбке, принимаю позу и игриво поправляю кончики волос, выбившиеся из-за уха. — Извините, мальчики, я был немного занят, укладывая волосы.
Маттео только свирепее смотрит на Вито, слегка покачивая головой, но я вижу, как в его глазах вспыхивают искорки юмора, и воспринимаю это как выполненную миссию.
— Сядь, мать твою, на место. Остальные будут здесь менее чем через десять минут, чтобы обсудить общее содержание и то дерьмо, которое произошло в Нью-Йорке, так что у нас не так много времени, чтобы прийти к единому мнению по другой проблеме, — ворчит Маттео, со вздохом беря свежую кружку кофе, стоящую перед ним.
Я сдерживаю закатывание глаз, которое так и норовит вырваться наружу, когда сажусь за стол. Маттео, как всегда, сидит во главе, Вито слева от него, а я справа. Передо мной тоже стоит кофе, но я не сразу тянусь за ним, слишком горя желанием узнать, какими будут их первоначальные мысли относительно Рен.
К сожалению, ни Вито, ни Маттео, похоже, не понимают этого, потому что ни один из них не произносит ни слова, предпочитая вместо этого потягивать кофе.
— Для кого-то, кто так жаждет поговорить и торопит меня сюда, я действительно ожидал, что беседа пройдет немного более гладко, чем эта. Это не похоже ни на кого из вас — быть настолько безмолвным. — Я поднимаю бровь, глядя на них, отмечая напряженную челюсть Маттео и хмурые брови Вито.
Первым смягчается Вито, тяжело вздыхая и откидываясь на спинку сиденья. — Это потому, что я, блядь, даже не знаю, что сказать. — Он раздраженно потирает затылок.
— Не думаю, что кто-то из нас знает.
Маттео слегка кивает в ответ, и тишина снова завладевает нами, но мне удается преодолеть ее и перейти прямо к делу. Реальность ситуации такова, что нас разыграли. По-крупному. Русскими, когда дело доходит до любой игры, которая у них припасена в рукаве, но самое главное, Физерстоуном. Мои пальцы медленно пробегаются взад-вперед по подбородку, пока я делюсь своими мыслями. — Итак, проблема, что включает в себя Рен. Человек, которому мы поклялись отомстить за смерть Тотема, — это тот самый человек, которого мы взяли с собой на ту чертову встречу, потому что наши инстинкты подсказывали нам защитить ее.