Искупление
Шрифт:
Когда мы попрощались с Мари, время близилось к вечеру. Будущие молодожены подбросили меня домой. Гаспар ещё не вернулся, и я, не зная чем себя занять, отпустила повара сеньору Видаль, решив приготовить ужин самостоятельно.
Мой бефстроганов из куриной грудки как раз томился на огне последние минуты, когда я услышала щелчок входной двери.
– Что за дивный аромат? – улыбаясь, ко мне шёл жених.
– А это я творю! – ответно улыбнулась и подставила щёку для приветливого поцелуя.
Гаспар загляну за моё плечо, пока я помешивала
– М-м-м, у меня слюнки уже потекли!
Ужинали мы при свечах, но под юмористический сериал. Я не хотела эффекта романтики и следила за этим. Время ещё не настало, а напрасных надежд подавать я не могла.
– Латти, – обратился ко мне Гаспар, отложив столовые приборы в сторону. – Я знаю, что вчера ночью ты была у Виктора Эскаланта.
Конечно, разве можно было надеяться, что этот мститель утаит эту информацию.
– Тогда ты знаешь и причины моего появления там, – спокойно посмотрела я на Гаспара.
– Знаю, – кивнул тот, я видела, как его руки напряженно сжались на подлокотниках стула. – И, может, я сделаю тебе больно, но меня просто гнетёт это. Я должен спросить тебя.
Я выжидающе смотрела на него, ожидая какого-то подвоха, любезно подкинутого мне Виктором Эскалантом.
Гаспар включил свои навыки ведения дипломатических переговоров. Он делал это всегда, перед тем как заговорить о том, что его тревожило.
– У тебя остались какие-то чувства к Виктору Эскаланту?
В последнее время я как-то часто слышу этот вопрос.
– Гаспар, – вздохнула я, – когда-то я его действительно любила. Но он очень постарался избавить меня от этого чувства. Единственное, что я теперь испытываю к нему, это неприязнь. И это чувство взаимно.
Я заметила, как жених выдохнул. Мой ответ дал ему желанное облегчение.
– Мы обговорили с ним эту ситуацию. Виктор уверил меня, что очень изменился с той поры. Честно говоря, я был в шоке от того, на что он был способен. Но пока я верю ему. Он мой друг, и сложно будет оказаться от него…
– Всё хорошо, уверяю тебя! – я хотела закончить этот разговор как можно быстрее.
– Тебе будет очень неприятно, если мы иногда будем с ним видеться? – осторожно продолжил он.
– Терпимо, Гаспар.
– Возможно, даже в этом доме…
– Абсолютно не возражаю! – скривила душой я.
– А ты не откажешься меня сопровождать на мероприятия, на которых будет и Виктор?
– Не откажусь. – Я сделала глоток белого полусухого вина.
Я видела, как лицо Гаспара становится абсолютно счастливым. Это зрелище стоило многого.
– Спасибо тебе, милая! – улыбнулся он. – И за невероятно вкусный ужин, и за твоё безмерное великодушие!
Я рассмеялась:
– Ты неисправимый политик!
Виктор Эскалант, едва передвигающий ногами от чрезмерно выпитого алкоголя, вывалился из лифта в холл собственного пентхауса. Его шаркающая походка оповещала автоматически включающийся свет, когда он двигался в сторону бара.
Когда он наконец достиг
– Напитков с пометкой «Алкоголь» ты больше не найдёшь в своей квартире, брат, – раздался низкий голос Себастьяна за его спиной.
– О-о-о нет!.. – протянул тот, швырнув стакан обратно на стол и расплескал газировку. – Правильный, скучный Себ, как же ты меня достал!
Себастьян сидел в одном из кресел напротив барной стойки, закинув ногу на ногу и положив руки на подлокотники.
– Я буду доставать тебя до тех пор, пока ты не станешь хоть чуточку походить на меня.
– Да я скорее запишусь в балет! – фыркнул тот и слез с барного стула. – И сменю код-ключ, чтобы ты не смог приходить ко мне без приглашения, за-ну-да!
Пошатываясь, Виктор стал стягивать с себя пиджак.
– Что у тебя с лицом? – поднявшись на ноги, спросил Себастьян, полностью игнорируя высказывания брата.
– Аналог дуэли.
– Вы дрались?
– Нет, Гас просто вмазал мне! – ухмыльнулся тот, стянув, наконец, пиджак и швырнул его на диван. – Кстати, удар у него – то, что надо!
– Кому надо, Виктор? – с грустью промолвил Себастьян.
Эскалант вздохнул и устало сказал:
– Ей.
Себастьян с неприкрытой жалостью смотрел на брата, когда тот, пошатываясь, пошёл к лестнице.
– Брат, – тихо окликнул он его. Виктор обернулся, с трудом сфокусировав на нём вопросительно-ожидающий взгляд. – Она всего лишь женщина. Одна из совершенно обычной тысячи, которые тебя окружают.
Виктор опустил глаза, словно пытаясь избежать проницательности родного брата.
– Она моё проклятье, Себ, – тихо заговорил он голосом, пропитанным мукой, – проклятье моей чёртовой гниющей жизни.
Стоя в одиночестве перед окном в своей спальне, Виктор взирал на ночь в Барселоне с двадцать седьмого этажа. Мерцающая, яркая и эмоциональная жизнь буйствовала в это время суток. Её огни зазывно сверкали. Они обещали омут забвения и утеху от проигранных битв.
Но Виктору это не помогало уже давно. Внутри всё сдавливало от сдерживаемого вопля. Ему хотелось кричать. И он кричал бы, если бы мог понять, что сильнее хочет озвучить. Просьбу? Ругательство? Обвинение?..
Жёсткая боль уже проникала в голову, предвещая жуткое похмелье наступающего утра. Но это его совершенно не беспокоило. Виктора истязала другая мысль, давно уже переросшая в пытку. Привычную, беспощадно терзающую пытку, которая теперь возобновилась с новой силой.
Эскалант прикрыл глаза и застонал. Медленно обхватил голову руками, он сцепил пальцы на своих чёрных, элегантно подстриженных прядях и, словно заклинание, стал произносить одно лишь слово с каждым разом всё громче и громче: