Искупление
Шрифт:
— Ну, обычно, когда кто-то делает сюрприз, они точно знают, что это понравится.
Она начинает ерзать на стуле.
— Это очень далеко?
— Нет, дорогая. Помнишь, я же не беру с собой паспорт, а это значит, что я даже не уеду из страны. — Я уверенно улыбаюсь. — Я буду на телефоне. Ты можешь позвонить мне в любое время.
Она кивает и опускает палец в бледно-желтый желток яйца. Я стараюсь ее успокоить, потому что мне не хочется, чтобы сегодня утром она была грустной и несчастной.
— Ты не успеешь оглянуться,
Она опять кивает.
— А я вернусь на следующий день.
— Я стараюсь быть храброй, но это очень тяжело, — вдруг произносит она.
Мое сердце болезненно сжимается. Я не могу видеть несчастную Янну. От этого у меня появляются мысли, что я подвожу Октавию.
— Мне не обязательно уезжать, маленькая шалунья, — тут же говорю я.
Прежде чем она отвечает, дверь открывается и появляется Синди, ее волосы полностью закрывают лицо, а руки вытянуты вперед, как будто она зомби.
— Фе Фи Фо Фум я чувствую запах крови английской маленькой девочки, — ревет она гортанным голосом.
Янна спрыгивает со стула и выбегает из кухни. Она запрыгивает на диван, повизгивая от страха и восторга. Синди несется за ней, заваливает ее на спину и начинает дуть на живот. Она заливается смехом, еле дыша.
От этой картины я улыбаюсь, замечая, что Янна стала счастливой, а не несчастной из-за того, что я уезжаю. Я знаю, что Синди будет все время ее чем-то занимать, пока я буду отсутствовать.
* * *
Константин встречает меня в стальном сером четырехдверном «Мерседесе». Он молча кладет мою небольшую сумку в багажник. На нем джинсы и рубашка на пуговицах, он выглядит более обычным в повседневной одежде, но совсем не менее ошеломляющим. Он переводит на меня свой сексуальный взгляд, и я чувствую, как сердце быстро начинает колотиться от химии, возникающей между нами, он обхватывает меня руками, его губы на оказываются моих, и его высокое, мускулистое тело прижимается ко мне.
Он усаживает меня на пассажирское сиденье, сам садится на водительское место, и мы отъезжаем.
— Ты не собираешься сказать мне, куда мы едем? — спрашиваю я.
У него на губах появляется еле заметная улыбка, он переводит на меня взгляд.
— А ты не думаешь, что это сюрприз?
— У тебя все покрыто тайной, — говорю я, только наполовину шутя.
Маленькая улыбка, а лицо совсем невыразительное.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты ничего не рассказываешь о себе. Никогда. Я признаю, что таинственные мужчины выглядят слишком сексуальными, но было бы неплохо узнать о тебе немного побольше.
— Что бы ты хотела узнать?
— Хоть что-нибудь. Что угодно. Например, хоть что-то о твоей семье.
Его выражение остается неподвижным.
— Ты сказал, что у тебя есть братья или сестры. Сколько? Где они живут? Чем они зарабатывают на жизнь? — Я с трудом останавливаюсь. Я хочу знать о нем все, но выпаливая вопросы, может заставить его закрыться от меня еще больше.
Он не отрывает глаз от дороги, совершенно не реагируя на мои вопросы, но температура в салоне заметно уменьшается. Определенный холодок чувствуется в нашей атмосфере, когда он отвечает совершенно без эмоций.
— У меня было два брата. Они умерли. Много лет назад.
Боже! Поверить не могу, что я неожиданно сунула свой нос в такое дело. Оба его брата умерли? Должно быть, это была какая-то трагедия. Поэтому он ведет себя так отчужденно и закрывается от всех? Я точно чувствовала, что у него что-то произошло в прошлом, что-то ужасное, что объясняет его состояние не-подходи-ко-мне-ближе. Я сама испытала трагедию в своей жизни и тоже закрылась после смерти Октавии. Но я не могла совсем уйти в себя, потому что мне необходимо было заботиться о Янне.
— Прости, — шепчу я. — Я не хотела затронуть такую болезненную тему.
Легкая игривость, царившая в салоне машины несколько минут назад, полностью исчезла, и это моя вина за свое любопытство. Почему я не могу сохранить все хорошее, что есть? Но с другой стороны, кто может меня обвинить в желании узнать больше о мужчине, на которого я запала?
Вдруг он протягивает руку и сжимает мою коленку.
— Не нужно извиняться. Это не твоя вина. Это произошло очень давно. Давай просто наслаждаться выходными, хорошо?
— Хорошо, — соглашаюсь я.
— Что еще ты хотела бы узнать? — спрашивает он.
— Все, что ты захочешь мне рассказать, — осторожно отвечаю я.
Он сжимает губы, я уже поняла, что он таким образом сдерживает свою улыбку.
— Я рассказал тебе все, что тебе необходимо знать. Если ты чувствуешь, что тебе нужно больше, то придется спросить меня.
Я прикусываю нижнюю губу. У меня крутится сто вопросов, нет, тысяча вопросов, но теперь я боюсь их задавать, боюсь, что смогу наткнуться на еще более болезненные события в его прошлом. Я не хочу рисковать и натыкаться на другую мину.
Поэтому выбираю вполне безопасный вариант.
— Сколько тебе лет?
— Тридцать два.
— Хорошо. Что тебе нравится?
— Что мне нравится? Мне очень нравится трахаться с тобой. — Мурлычит он своим глубоким бархатистым тембром.
— Ты специально это делаешь? — хохочу я, у меня даже щеки начинают побаливать от смеха. Как легко он может смутить меня.
Он посматривает на меня, улыбаясь.
— Что делаю?
— Ты вгоняешь меня... в жар и заставляешь нервничать. И это получается у тебя очень хорошо, — объясняю я ему.