Искушение для грешника
Шрифт:
– А нельзя обойтись парочкой ближайших салонов? – робко уточняю я.
– Я предпочитаю выбирать лучшее! Лучше б, конечно, сшить платье на заказ, но это так долго… Но ты не переживай, начнем с нашего района, как раз к вечеру управимся.
Етижи-пасатижи! В нашем районе этих салонов больше десяти!
– Ба, а во сколько назначен крестовый поход? – сглотнув, осторожно интересуюсь я.
– К открытию пойдем. Самый ранний в десять утра начинает работать. Фаечка в девять уже будет у меня.
– Ты понимаешь…
– Эля! Я же просила!
– Ну очень важное дело! Серьезные съемки, натурные, выезжать надо рано утром! – канючу я.
– Перенеси свою натуру! – требует ба.
– Никак не могу, – отпираюсь я, медленно отступая, ибо ба, планы которой нарушены, в гневе страшна. Ой не завидую я дяде Гере, если она его дождется.
Выбежав из подъезда, лихорадочно ищу в мобильнике номер Раевского.
Кто-то скажет, что я тряпка, раз не могу настоять на своем, но ба – очень дорогой мне человек, и я не люблю ей отказывать. И я обязательно пройдусь с ней по этим чертовым салонам, но мне надо подготовиться, набраться моральных сил.
Потому что мама, когда вспоминает свою подготовку к свадьбе, которой тоже руководила Роза Моисеевна, начинает ругаться археологическими терминами, а самым безобидным обзывательством является «мумия». Отведя душу, мама идет и наливает себе коньяк и ставит «Реквием» Моцарта. Так что можно догадаться, какую душевную травму нанес ей тот жизненный период.
В общем, ба, прости, но мне нужно время.
Набираю Олега и, услышав в трубке сиплый голос, выпаливаю:
– Все переносится! На завтра! Не волнует!
Глава 32. Плата за грехи
Утром, облизываемая со всех сторон холодным октябрьским ветром, стою на углу дома, который не просматривается из бабушкиных окон, и проклинаю себя за то, что забыла перчатки. Ну и Раевского проклинаю, потому что его до сих пор нет.
Строго говоря, он еще не опаздывает, это я выперлась заранее.
Коченеющими пальцами раз за разом тыкаю в экран телефона, чтобы проверить время, хотя и догадываюсь, что от того, что я это делаю каждые тридцать секунд, Раевский быстрее не появится.
От нечего делать перечитываю все спам-сообщения от магазинов, начиная от Пятерочки и заканчивая Санлайтом. Сообщение Марка я успеваю перечитать раз восемь. В нем он сообщает, что проснулся среди ночи дурак дураком. С больной головой, но абсолютно выспавшимся.
Фыркаю. У меня такой проблемы никогда не стояло. Я, как молодой лев, могу проспать пятнадцать часов к ряду. И при первой же возможности опять буду прикладываться. Девки надо мной ржут, что я в любой непонятной ситуации ищу диван.
Да где ж ты, мой герой! Сумка с аппаратурой оттягивает плечо, подмерзать начинают даже ноги, хотя оделась я довольно тепло, правда, взамен поруганных
Когда я уже готовлюсь призвать все кары небесные на голову Олега, с торца здания появляется морда его металлической зверюги. Без пяти восемь. Ладно, казнить нельзя, помиловать. Мы на восемь договаривались. Хотя, кто знает, может, эти пять минут были решающими для моего здоровья.
Рысью я бросаюсь на перерез, и практически на ходу пытаюсь заскочить в автомобиль.
– Ты совсем ополоумела? – орет Олег, когда я все-таки проникаю в салон.
– Ой, не бухти! – отмахиваюсь я и прижимаю замерзшие руки к решетке, из которой дует теплый воздух.
– А нос чего красный? – еще не перестроившись на мирный лад, продолжает наезжать Раевский.
– Замерзла я, – все еще стучу зубами, хотя в машине тепло.
Олег тяжело вздыхает, перегибается через водительское кресло назад и достает с заднего сиденья термос.
Сграбастав предложенное, я догадываюсь, что там что-то горячее. К сожалению, вряд ли там бабушкин чай на травах, но я буду рада чему угодно. Отвинчиваю крышку и принюхиваюсь: божественный запах арабики.
– Поехали, поехали, – тороплю я. У меня не пропадает ощущение, что сейчас ба верхом на дяде Гере бросится за мной в погоню.
– Попей нормально. Сейчас вся умоешься кипятком, – закатывает глаза Раевский. – Ты как будто в бегах.
Как близок он к истине!
Я прихлебываю прямо из термоса. Нектар богов! Смотрю на Олега влюбленными глазами, как будто он не только сварил этот кофе, но и собственноручно его посадил, вырастил, собрал и пожарил. Раевский посмеивается:
– А если я бутерброд тебе покажу? На что ты готова пойти, чтобы его получить?
– На все. Поэтому не испытывай мое терпение! Либо дай бутерброд, либо поехали уже! Ты делаешь мне нервы!
Отобрав у меня кофе, Олег тоже прикладывается и убирает термос. Печально, но разумно. Может, кого-то и пронесло бы, но я обольюсь гарантированно.
– Ты все сделал, что обещал? – от безделья начинаю наседать на него я.
– Ты всегда по утрам такая активная?
– Нет, сейчас особенный случай. Так как? Ты молодец или поросячий хвостик?
– Я вообще супермен, – хмыкает Раевский. – За такой короткий срок я сумел подобрать ровно то, что тебе нужно. Идеальный вариант. А ты меня даже не похвалишь.
– Я тебя похвалю потом. Обязательно. Когда смогу убедиться своими глазами, что все так и есть. А куда мы едем? – я обращаю внимание, что мы съехали по мосту и теперь бодро удаляемся от города в рассветных лучах, как герои боевика в конце фильма.
– Ты просила определенную натуру. Я ее нашел. Это не очень далеко. Минут двадцать-тридцать езды от города.