Искушение для грешника
Шрифт:
– Но там должен быть лес! – требую я.
– Разумеется, там лес. Открою тебе тайну, но вокруг нашего города в принципе лес.
– Ради обычного леса не стоило и заморачиваться, – я откровенно дуюсь. – Можно было и в ботаническом саду все отснять.
– Эля, может, ты поспишь, а? – раздражается Олег, которому явно тоже не в кайф спозаранку тащиться черте куда, скорее всего, для того, чтобы качественно отморозить себе жопу.
– Молчу-молчу.
Высадить он меня, конечно, не высадит. Но бесить мужика за рулем не самое здравое решение, поэтому я умолкаю и смотрю
Я даже не замечаю, как вырубаюсь. Только что была двести четвертая береза, а вот рука Раевского убирает волосы с моего лица, я открываю глаза и вижу, что мы стоим на не мощенной асфальтом дорожке перед домом посреди леса.
– Ну, что, горе-фотограф? Готова?
– Я-то готова, – зеваю я. – Главное, чтоб ты был готов. Звезда сегодняшней съемки – ты.
Олег морщится, а я злорадствую. Так вот угонять в командировки чужих женихов!
Когда я вчера озвучиваю ему условия искупления вины, Раевский долго торгуется. Предлагает и туфли опупенные, и поездку на море, и спа-салон. Ни в какую он хочет мне позировать, но я твердо стою на своем. И чем дольше Олег изгаляется, предлагая мне разные отступные, тем увереннее я требую фотосессию. Если изначально я просто хочу воплотить свои задумки, рожденные в момент первого столкновения с Олегом, то теперь меня еще и греет мысль о мести. И деваться Раевскому некуда, слово надо держать.
– Как ты смотришь на то, чтобы начать с обнаженки? – потираю я руки в предвкушении.
Глава 33. Натура
– Думаю, надо начать с завтрака, – отзывается Раевский.
И мой желудок голосует громко и однозначно «за».
– Давай свой бутерброд, – требую я, но получаю шиш с маслом.
– Пошли ставить чайник, – Олег на моих глазах достает контейнер, в котором просматривается не какой-то там жалкий бутерброд, а нормальный такой бутербродище!
Раевский выходит из машины, и я рвусь за ним вслед, забывая отстегнуть ремень безопасности, чем вызываю его хохот. Выпутываюсь из силков и стремлюсь за Олегом как мышь за дудочкой крысолова.
Раевский звеня ключами распахивает калитку рядом с воротами и приглашает меня пройти первой. Осторожно засовываю сначала нос, почему-то мне кажется, что во дворе такого дома должна сидеть на цепи огромная псина.
Никогда не могла этого понять. Как можно заставлять животное жить на улице…
Но тут никаких собак нет, только мощеный плиткой дворик, уже присыпанный опавшей листвой, которая приятно шуршит под ногами, пока я подбираюсь к широкому крыльцу на три ступени.
Крыльцо деревянное, и доски поскрипывают под моими ногами. Уже рассвело, и сквозь рваные клочки сизых облаков пробиваются лучи холодного октябрьского солнца. Холодно, сыро, пахнет прелой листвой, ветер доносит слабый запах остывшего костра откуда-то неподалеку.
Ёжусь в тонкой осенней курточке, обхватив себя руками. Не подумала, что на природе и днем свежее,
– Мерзнешь? – врывается в мои мысли голос Олега, поднимающегося по крыльцу ко мне навстречу. – Сейчас согреешься, в доме тепло. Автоматика.
Сам дом добротный, кирпичный, впускает нас в свое и впрямь теплое нутро.
– За ночь нагрелся. После твоего звонка я сюда вечером мотался проверить, сохранились ли еще мостки над лужей, которую местные именую прудом, заодно и отопление включил, – объясняет Раевский, подталкивая меня в сторону кухни и помахивая у меня перед носом контейнером.
– Пруд? Тут есть пруд? – слышу я важную информацию.
Это было частью задания Олега, найти место для фотосессии, локация должна включать лес и водоем. Надо же справился.
– Это твой дом? – нависаю я из-за плеча Раевского над столешницей, пока он засыпает чай в заварочник с отбитой крышкой. Среди вполне свежего ремонта он выглядит весьма чужеродно, и в то же время, очень мило.
– Да. Этот дом первое, что я купил, когда появились деньги.
– Тут здорово, – одобряю я.
Еще б не здорово: в получасе езды от города уединенный дом с отоплением рядом с прудом. Если тут еще и туалет не на улице, вообще шикоз. Я бы тут жила. Если бы я могла водить автомобиль, конечно.
Раевский чувствуя, что еще немного, и я просто закапаю его слюной, смирившись, отдает мне бутеры, хотя чайник еще даже не вскипел. Я вгрызаюсь в угощенье, практически с урчанием, кошка в брошенную ей рыбину.
– Как там твой новый жилец? – спрашиваю я с набитым ртом. Олег смотрит на меня как на сироту, которая неделю не ела.
– Судя по всему, лучше, чем ты, – приподняв брови, он следит за последним исчезающим кусочком и пододвигает свою долю, видимо, боится, что я примусь за него.
– Не ушпела пожавтракать, – объясняю я.
– Ладно, – сжаливается Раевский. – Я сварю тебе кашу, иди пока посмотри свою натуру, но далеко не забирайся. Пруд совсем рядом, но лучше туда со мной. Возвращайся через двадцать минут. Можешь взять термос.
Он говорит что-то еще, но в моей голове оседают только две самые важные мысли: нас покормят и можно посмотреть натуру.
Цапнув термос, я покидаю теплые стены и отправляюсь на приключения.
Обойдя дом по кругу и стараясь держаться вне тенистых мест, потому что на солнышке ощутимо теплее, я прохожу участок насквозь, толкаю маленькую незапертую калитку, и практически сразу оказываюсь в лесу. Прямо от ног разматывается узкая, но вполне утоптанная тропинка.
Оборачиваюсь и машу Олегу, который смотрит на меня из окна кухни, кивает на показывает на наручные часы. Помню-помню, двадцать минут.
Собственно, к берегу чахлого прудика, через который перекинуты хлипкие мостки без перил, я выхожу уже минут через пять. Действительно очень живописное место, купаться тут даже летом, наверное, не стоит, но красиво!
Я бреду вдоль берега, поглядывая на растущие рядом деревья, любуюсь красотой природы, на меня накатывает такое умиротворение. Тихо. Только чей-то голос надрывается? Похоже на грозный рык Раевского, надо возвращаться.