Искушение страстью
Шрифт:
– Мне очень стыдно, мадам, – оказал он строгим голосом, каким говорил в суде. – Хотите, я провожу вас?
Она тут же успокоилась, кивнула с легкой улыбкой и отклонила его предложение. Он вежливо ждал, пока она удалится, прежде чем обратить внимание на мальчиков: те с виноватым видом ждали, вцепившись в ранцы.
– Кому принадлежала эта блестящая идея? – наконец спросил Шарль.
– Мне.
Ален никогда не лгал: это было его достоинство.
– Ну, разумеется, тебе… Мы очень удачно встретились: я специально вернулся пораньше, чтобы поговорить с тобой!
В серых глазах Шарля была угроза, и племянник собрал все силы, чтобы противостоять
– Идем со мной, – приказал Шарль, взяв Алена за плечо.
Он увлек его в гостиную; огромная комната с холодным, помпезным убранством служила только для приемов, и Шарль пересек ее, как будто хотел отделиться от остального дома. У высокого камина из белого мрамора он повернулся лицом к племяннику.
– Ален, мое терпение небезгранично. Твоя мать получила от директора лицея письмо, я бы сказал… неутешительное.
– Так пусть моя мать со мной и говорит! – парировал юноша.
Все его поведение говорило о том, что он ищет ссоры, и объяснение с дядей его не пугает.
– Не надо такого тона, – вкрадчиво сказал Шарль.
Он медленно достал из портсигара сигарету и прикурил от золотой зажигалки с его инициалами, которую всегда носил в кармане.
– Я привык ко всему, да и ты не тот человек, – наконец сказал он. – Если я хочу сохранить спокойствие, то ты меня не рассердишь, а если решу задать тебе трепку, то ничто меня не остановит. Как видишь, со мной все просто. Твоя мать слишком слаба, чтобы ее уговоры могли тебя тронуть, поэтому этим займусь я; можешь мне поверить, это совсем не доставляет мне удовольствия.
– Я знаю, – бросил Ален, – ты всего лишь исполняешь свой долг.
– Ты многого не знаешь, – вполголоса проговорил Шарль.
Во время паузы они обменялись взглядами, и против своей воли Ален первый опустил глаза. Он мог сколько угодно ненавидеть дядю, но его хладнокровие обезоруживало.
– Чем ты рассчитываешь заниматься в дальнейшем? Слово «будущее» что-нибудь для тебя значит? Или ты думаешь, что мать или бабка будут содержать тебя? В тот день, когда твоя сестра станет адвокатом, кем станешь ты? Консьержем в ее доме? Или чем-то вроде праздного паразита – эдакого наказания богатых семей? Ты будешь смотреть, как другие работают, и ничего не делать?
Презрение Шарля было еще унизительней, чем его вопросы.
– Нет! – закричал Ален. – Нет! У. меня есть планы, только вот я уверен, что они не совпадают с тем, чего хочешь для меня ты! С твоим видением мира и общества! Мне не нужна твоя проторенная дорожка, это не для меня. Я полный нуль в учебе, еще больший, чем ты думаешь, и это никогда не изменится.
– В самом деле?
– Да, – упрямо повторил юноша.
– Итак, в конце года тебя отчислят из лицея.
– Тем лучше!
– Остаются частные школы, иезуитские пансионы… и дисциплинарные учреждения: им удавалось исправлять и более тяжелые случаи. Совершеннолетним ты станешь только через пять лет, это дает нам полную свободу действий.
Пораженный Ален посмотрел на Шарля: тот был серьезен. Как он, человек, прошедший концентрационные лагеря и самое, плохое обращение, мог подумать об отправке шестнадцатилетнего мальчика в школу для трудных детей? Это было гнусно!
– Если ты это приготовил для меня, то я никак не смогу тебе помешать, – сказал он уже не таким уверенным, как в начале разговора, тоном.
Они по-прежнему стояли в
– А может, ты подумываешь о бегстве? Тогда я вызову жандармов, и тебе светит исправительный дом.
Наступила затянувшаяся пауза.
– Сядь, – сказал Шарль через какое-то время.
Властным жестом он подтолкнул его к креслу времен Регентства, сам устроился напротив.
– Похоже, наша беседа займет много времени, и ты устанешь первым, поверь мне на слово.
Ален стиснул зубы: у него дрожал подбородок. В конечном счете, противостоять Шарлю оказалось труднее, чем он думал.
– Если бы мой отец был здесь… – начал он.
– Возможно, но твой отец мертв.
Судя по холодности тона, это не особо трогало Шарля. На этот раз Ален потерял почву под ногами и не знал, что возразить. На смену самоуверенности вдруг пришло непонятное чувство неловкости. Какое-то давнее, расплывчатое воспоминание о Шарле пробудилось в его памяти, но требовательный голос дяди вернул его к реальности.
– Итак, – настаивал он, – если я правильно расслышал, у тебя есть планы? Так расскажи о них!
– Я хотел бы жить в Валлонге.
– В Валлонге? Прекрасно! Так тебя интересует профессия сторожа? И ты готов лишить работы хорошего человека? Бедный Ферреоль, он тебя благословит!
– Шарль, я не шучу, я изучал вопрос и…
– Так вот то единственное, что ты изучил!
– Шарль, пожалуйста…
Они снова обменялись долгими взглядами. Золотистые глаза Алена умоляли, и это было неожиданно.
– Оливковые деревья, – тихо продолжил он.
– Вот как?
– Которые посадила бабушка…
Нахмурившись, Шарль ждал продолжения и ничего не понимал. Он помнил только, что иногда мать рассказывала, как в начале века уговорила Анри купить земли, прилежащие к владениям, и посадить там оливковые и миндальные деревья. Фантазия новобрачной, которая хотела выглядеть практичной. Потом управление этим хозяйством доверили арендатору. С тех пор Шарль не знал, что стало с участком.
– Я собрал сведения, мне помог учитель географии. Это очень рентабельная культура. Конечно, там надо будет привести все в порядок, кое-что пересадить. Ты знаешь, что оливки плодоносят с четырех лет? У нас по большей части разновидность агландо [7] – это для масла, и немного салоненка [8] – это для стола…
7
Агландо – один из основных технических сортов оливок во Франции
8
Салоненок – столовые оливки из местности у устья Роны. Их собирают недозрелыми, вымачивают в содовом растворе, чтобы удалить горечь, промывают и засаливают.
– Что ты мне рассказываешь? – перебил его Шарль. – Для начала, кто сейчас ими занимается?
– Никто. Все в запустении, урожай не собирают. Во время войны там все растаскивали. Я туда часто ходил…
Изумленный Шарль откинулся в кресле, положив ногу на ногу.
– И что ты думаешь делать с этими оливками в свои шестнадцать лет?
В его вопросе не было иронии, а только огромное удивление. Ален смутился.
– Выращивать… Надо увеличить площади, сейчас многим людям нужны деньги, земля там недорогая, так, что я подумал…