Искушение
Шрифт:
Патрик посмотрел на нее так подозрительно, что Мэри невольно подумала, не переиграла ли она. Но тут, к ее огромному облегчению, появился Дэвид, с трудом пробравшийся к ним через скопище людских тел.
— Всех просят рассаживаться по местам, Мэри, — сказал он, слегка запыхавшись. — Для вашей бабушки и миссис Мэйн я уже нашел место, и нам, наверное, тоже пора быть за столом.
— Прекрасно, — ответила она. — Я с удовольствием присоединюсь к вам. Смею надеяться, Патрик, что с тобой мы еще встретимся. Желаю, чтобы твой спич оказался удачным.
— Какой спич? — удивился он, наморщив
Она небрежно пожала плечами.
— Благодарственный! За ту честь, которую тебе окажут сегодня вечером.
И только приложив все усилия, она смогла повернуться и уйти с Дэвидом, не бросив на Патрика призывный взгляд через плечо.
Банкетный зал был таким же великолепным, как и холл, с четырнадцатью люстрами, лившими яркий свет на серебро и хрусталь роскошно накрытых столов. В конце его, на специальном возвышении, украшенном лилиями и розами, стоял микрофон — именно там, без сомнения, предстояло чествовать избранных.
Патрик сидел за четыре стола от Мэри и спиной к ней. Невозможно было не заметить переливчатый блеск платья Минны, сверкавшего в свете люстр, — как и то, что она прижалась к Патрику, сияя улыбками и готовностью отдаться ему прямо сейчас…
Все время чувствуя на себе многозначительный взгляд Шанталь и помня о Дэвиде, таком обаятельном и внимательном кавалере, о котором только могла мечтать любая женщина, Мэри изо всех сил старалась порадовать себя. Она попробовала копченую лососину, артишоки, мясо по-веллингтонски и нашла его превосходным. Потом оценила по достоинству клубничные меренги и совершенно чудесный шербет. Все это хоть немного отвлекало ее от торжествующего вида Минны Стар, игравшей теперь роль близкой подруги Антонио Росси, владельца винного завода. Они вдвоем награждали виновников сегодняшнего торжества специально в их честь отчеканенными медалями.
Патрика вызвали последним. Как и Дэвид, он выразил свою признательность собравшимся достаточно кратко и хотел последовать примеру своих предшественников, тихо уйдя с возвышения и заняв свое место за столом. Но Минна неожиданно схватила Патрика за руку и впилась в его рот поцелуем.
С тем же успехом она могла прицепить табличку «Продано» на лацкан его смокинга!
После секундного замешательства раздались аплодисменты, а Мэри замерла от ужаса. Она вдруг почувствовала странные спазмы в желудке, как несколько дней назад, и испугалась, что приступ повторится. Боже, неужели она совершенно не способна держать себя в руках?!
— Ну что же, — заметила Дороти с большой долей сомнения в голосе, когда хлопки стихли. — Это и правда стало определенным сюрпризом, вам так не кажется?
— Да уж. — Шанталь восседала за столом, как настоящая герцогиня, и взгляд, который она вскользь бросила на Мэри, призывал ту к самообладанию. — Патрик, пожалуй, выглядел слегка обалдевшим.
— Может быть, немного смущенным, — быстро отозвалась Мэри и, бросив салфетку, отодвинулась от стола. — Извините меня…
Когда она вернулась из туалетной комнаты, в главном зале уже начались танцы. В настенных канделябрах тепло мерцали свечи, на галерее играл оркестр, и вся сцена вполне могла бы сойти за картинку из учебника по европейской истории, если бы только на стоянке за ярко освещенным садом стояли конные экипажи, а не прозаические «порше» и «мерседесы».
Радуясь, что приступа удалось избежать, Мэри с удовольствием потанцевала с Дэвидом. Кстати, он был не единственным мужчиной среди гостей, горевшим желанием стать ее партнером. Антонио Росси, интеллигентный человек лет сорока, обладавший изысканными манерами, тоже не единожды находил Мэри в зале и не уставал превозносить до небес ее очарование, наряд и манеры.
— Не желаете ли потанцевать еще? — улыбнулся он, подходя к ней в третий раз.
И Мэри танцевала, танцевала чуть не до упаду, пока ей не начало казаться, что ноги у нее сейчас отвалятся, а легкие просто лопнут. И все-таки она продолжала кружиться по мраморному полу, вся в летящем шифоне, обвивавшем ее, как облако.
Где-то в глубине зала Патрик тоже танцевал, но она запретила себе обращать на него внимание. Вместо этого она улыбалась, шутила и беззаботно флиртовала с Дэвидом и Антонио, чувствуя, как у нее пылают щеки, кружится голова и слегка сбивается дыхание.
— Еще шампанского, Мэри? — спросил Антонио где-то между одиннадцатью часами и полуночью.
Он протянул ей хрустальный фужер, и она отметила про себя, что тыльная сторона его мускулистых рук покрыта темными волосками. На запястье у Антонио красовался отделанный бриллиантами золотой «ролекс», а в манжетах рубашки сверкали золотые запонки.
Проведя пальцами по нитке жемчуга на шее, Мэри какое-то время раздумывала над этим предложением: видимо, она переусердствовала в танцах, потому что в горле у нее першило и было трудно дышать. Но потом все-таки протянула руку за бокалом, похожим на тюльпан.
— С удовольствием, — чуть слышно произнесла она.
Но вдруг к ней протянулась другая рука — с длинными пальцами, загорелая и сильная. Никаких золотых часов, золотых запонок, да и волосков тоже.
— Тебе это совсем не нужно!
В голосе Патрика чувствовалось осуждение, и Мэри, подняв взгляд, увидела, что его чудесные лазурные глаза полны огня и гнева.
— Привет, Патрик, — проговорила она слегка хрипловато. — А где же наша дорогая Минна?
— Танцует, — кратко ответил он. — Почему бы нам не заняться тем же самым?
И он еще спрашивает! Как будто бы она не ждала весь вечер только того, чтобы почувствовать его руки на своей талии, ждала, когда он закружит ее по залу, уводя прочь от Дэвида, прочь от Антонио Росси. Прочь ото всех!
И Патрик действительно увел ее. Неожиданно они оказались на улице, и ночной воздух приятно холодил ее разгоряченное лицо. На небе неярко сверкали звезды, а Патрик почти силком тащил ее прочь от музыки и веселья в полумрак сада.
— Куда ты меня волочишь? — наконец прошептала Мэри.
— Хочу макнуть тебя головой в пруд! — проворчал он в ответ. — И надеюсь, что это хоть немного отрезвит тебя.
— Но я совсем не пьяна, Патрик!
И так оно и было. За весь долгий вечер она выпила всего три или четыре бокала шампанского. То, что заставляло ее голову так странно кружиться и лишало возможности дышать, не имело ничего общего с алкоголем.