Искушения Парижа (Девственница в Париже; Ах, Париж!)
Шрифт:
— Все они — шакалы, — пробормотала она. — Если бы им стало известно, что мы в беде, они тут же приготовились бы разорвать нас на части.
— Понимаю, — грустно ответила Гардения. Ей страстно хотелось очнуться и понять, что происходящее — дурной сон.
Они прошли по саду, утопавшему в ярких цветах, по аллее с высокими стройными пальмами по обе стороны и приблизились к главной улице города. Было очень тепло, и дыхание герцогини участилось.
Зайдя в небольшое кафе, они выпили по чашке кофе со свежими
— Надо найти кого-нибудь из друзей, которые пригласили бы нас на ужин, — сказала она. — В «Отеле де Пари» в данный момент нет никого подходящего. А вот в «Сплендиде» таковые могут оказаться. Попрошу консьержа, чтобы выяснил по телефону, кто сейчас здесь. Скажу, что планирую организовать вечеринку. И он не станет задавать лишних вопросов.
— Полагаю, нам все же лучше уехать отсюда, тетя Лили, — устало произнесла Гардения.
А увидев, что тетя поджимает губы, поспешно добавила:
— Наверняка судно не выйдет в море до самого завтрашнего полудня. Давайте договоримся, что, если утром барон не приедет или не даст о себе знать, мы направимся в Англию?
Герцогиня поднялась из-за стола.
— Я подумаю, — холодно ответила она. — А что, если он приедет как раз в тот момент, когда мы отплывем? А о своих друзьях в Париже ты забыла? Лорд Харткорт и мистер Каннингхэм наверняка уже связались с правительством Англии и сообщили им обо всем, что произошло.
Гардения испуганно расширила глаза.
— Об этом я даже не подумала!
— Франция и Англия действуют заодно и по отношению к Германии обе настроены враждебно, — заявила герцогиня резко. — Секретами дипломатического характера они наверняка тут же обмениваются. Поэтому торопиться в Англию нам отнюдь не следует.
— Но куда же мы можем поехать?
— Пока останемся здесь.
— Но жить в «Отеле де Пари» нам нельзя, неужели вы не понимаете этого, тетя Лили? — спросила Гардения. — На те деньги, которые нам придется заплатить за номер, в Англии мы могли бы жить полмесяца, а то и целый месяц!
— Милое дитя, ты точно такая же, как твоя мать! — бросила герцогиня, недовольно сдвигая брови. — Раздуваешь трагедию из пустяков! Пошли в отель, попросим консьержа выяснить, кто здесь есть. Интересно, жив ли тот старик, владелец виллы? Он жил где-то недалеко от итальянской границы.
Она грациозно вышла из-за стола и направилась к выходу.
Гардения поплелась за ней, а, выйдя на улицу, спросила:
— А к ювелиру мы не пойдем?
Герцогиня приостановилась и задумалась.
— Поступим вот как: вернемся вместе в отель, а потом ты выйдешь опять и сходишь к нему одна. Надеюсь, ты понимаешь, моя дорогая, что мне неудобно заниматься подобными вещами.
Гардения все прекрасно понимала. Ее тетя не желала принимать участие в самых неприятных мероприятиях. Спорить было бессмысленно, поэтому она не произнесла ни слова, даже когда герцогиня наняла экипаж и велела везти их к «Отелю де Пари».
— У меня болят ноги, Гардения. Опять идти пешком я просто не смогла бы, — пояснила тетя. — А все из-за тебя! Это ты заставила меня топать в гору!
— Но за экипаж нам придется платить, — осторожно произнесла Гардения.
— Это сделают служащие отеля. А потом впишут соответствующую сумму в наш счет.
Гардения ничего больше не сказала. Она смотрела сквозь окно на синеву моря, на дворец принцессы Монако на высоком утесе, возвышавшемся над водными просторами, и сознавала, что все эти красоты ее не радуют. Ее голова была занята одними мыслями — мыслями о том, что ждет их с тетей впереди. Ей казалось, они летят в чудовищную бездну.
Экипаж остановился у входа в отель, и герцогиня приподняла голову, намереваясь выйти на улицу с беспечно-жизнерадостным видом.
Гардения спрыгнула на землю первой и сразу узнала в человеке, только что вышедшем из отеля в сопровождении красивой женщины, барона фон Кнезебеха.
Герцогиня увидела его несколько мгновений спустя.
— Генрих! — вырвался из ее груди восторженный вопль.
Она порывисто шагнула к лестнице, протягивая вперед обе руки.
— Генрих!
Барон приостановился и посмотрел прямо на нее. На нем была форменная одежда, лысеющую голову покрывала фуражка.
Поправив очки, он невозмутимо повернулся к спутнице и протянул ей руку.
— Позвольте помочь вам спуститься с лестницы, дорогая графиня.
Они спокойно сошли вниз и направились в казино, проплыв мимо Гардении и герцогини, как мимо посторонних людей, Барон поддерживал даму под локоть, перья на ее шляпе плавно покачивались при ходьбе.
На протяжении некоторого времени герцогиня молча смотрела им вслед. Ее лицо было мертвенно-бледным, и Гардения, опасаясь, что тетя не устоит на ногах, взяла ее за руку.
Медленно и чуть пошатываясь, как от удара, герцогиня поднялась по лестнице и вошла в отель. Гардения шагала с ней рядом, не выпуская ее руки из своей.
Лишь придя в номер и опустившись на диван в гостиной, герцогиня заговорила.
— Он причинил мне страшную боль, — хрипло прошептала она. — Ты это видела, Гардения?
— Свинья! Чудовище! — разразилась ругательствами Гардения. — Да как он посмел так обойтись с вами?
— Когда он посмотрел на меня, я увидела в его глазах ненависть… — Герцогиня всхлипнула, и по ее щекам покатились слезы. Вскоре тушь, при помощи которой она так искусно делала себя более привлекательной, потекла по ее покрасневшему лицу черными ручейками.