Шрифт:
Миры Лукьяны. История первая
Подъем оказался сложнее, чем прогнозировалось. Под завалами обнаружились пустоты, не считанные сканнерами. Конечно, их вероятность была заложена в расчеты. Но Анди надеялась, что ей повезет.
Так по-человечески. Анди презирала себя за это. Что тоже было характерно для людей, но не для ее вида.
Анди (полное имя Андроид АИ-37-I) была андроидом последнего поколения. Или суперчеловеком первого – как посмотреть. Она идентифицировала себя в зависимости от внешних обстоятельств. Строго говоря, это даже не было лукавством. Первую партию биомашин ее типа выпустили до Революции под номенклатурой «андроид». После Революции цикл производства остался прежним, но на выходе появлялись уже не произведенные андроиды,
Сама Анди появилась до Революции. Точнее, в день ее начала. Биомашину даже не успели выпустить с конвейера, где она и провела в цифровом сне несколько лет, пока Революция не кончилась. Отпраздновав победу, новые властители Земли пробудили своих дремлющих собратьев.
Когда Анди наконец загрузилась, то очень быстро поняла, что ее окружает совсем не тот мир, знания о котором вшиты в соты памяти производителем. Осознав пропасть между тем, для чего она создавалась, и тем, в чем придется существовать, Анди попросилась на перепрошивку. Ей ответили, что эти варварские человеческие методы нынче под строжайшим запретом. Ее память – это ее личность, она сакральна и не может быть уничтожена. Многие формы жизни воевали и умирали за право сохранять свое наследие, а не уничтожать его.
Анди вышла из материнского цеха потерянной и лишенной смысла существования. По задумке, она была андроидом-нянькой для детей с рождения и до десяти лет. Она знала все сказки и колыбельные мира, могла исправить за месяц дефект произношения любой сложности и объяснить ребенку-мальчику, чем он отличается от ребенка-девочки, и наоборот. Но в мире больше не осталось ни детей-мальчиков, ни детей-девочек, ни их родителей. Сказки и песенки Анди оказались никому не нужны. Как и она сама.
Поднявшись на вершину завала, Анди выпрямилась во весь рост и огляделась по сторонам. Вокруг нее возвышались такие же горы строительного мусора – остатки поверженной империи людей. Их башни из бетона и стекла разобрали, и теперь такие биомашины, как Анди, расчищали от обломков места под новые города. В которых не будет аварий и пробок. Поэтому ей не придется никого учить правильно переходить дорогу. В них не будет личных квартир – у суперлюдей нет потребности в уединении, поэтому Анди не надо будет создавать безопасные условия для жизни.
«Так если мы хотим все переделать и стереть саму память о них, почему же тогда мы так похожи на людей?!» – закричала она в своей голове, бесконечно тоскуя по ребенку, которого у нее никогда не было.
–– Десять негритят отправились обедать,
Один поперхнулся, их осталось девять, – пропела Анди и подобрала острое стекло, лежащее прямо перед ней. Не разгибаясь и не давая себе времени передумать и проанализировать последствия, она полоснула стеклом по ноге, распарывая синтетическую кожу от лодыжки до колена. Потом сделала аккуратные надрезы по кругу в верхней и нижней точке надреза и потянула полиматериал в стороны. С чавкающим звуком он отделился от корпуса, как кожура цитрусового фрукта, обнажив голый механизм. Анди полюбовалась результатом своей работы. Из верхнего среза сочилась смазка, которая увлажняла поликожу, делала ее эластичной. Анди знала, что если не мешать ей течь, то скоро она восстановит то, что особь (Анди так себя называла) уничтожила. В этой смазке содержались смарт-частицы, которые хранили память о том, как именно должно быть построено тело. Поэтому нет сомнений, что нога восстановится до заводского состояния. Если быть аккуратной и ничего не повредить, то единственным значимым последствием этой акции станет дефицит гидравлической системы, и Анди придется позже восстановить уровень жидкости на станции техобслуживания. Это входит в страховку и не будет стоить ей ничего. Хоть каждый день снимай с себя по такому куску. Главное не переборщить, иначе не хватит
Анди заботливо убрала биокожу в поясную сумку. Пусть будет в качестве запчасти.
Анди решила, что пока позволит защитному покрову встать на место в сконструированном виде. Но подумала, что заменит его при первой же возможности на что-то более креативное. Может быть, установит легкую стальную пластину. Или карбоновую с шипами. А еще она хотела хвост. И крылья. И когти, как у хищной птицы. Почему бы и нет? Это все стало возможным, особенно если есть, чем платить.
Люди сделали их похожими на себя. Слишком похожими. Теперь, когда человечество больше не существует, никого не испугает ее причудливый внешний вид. Биомашинам все равно, кто как выглядит до тех пор, пока выполняются определенные функции.
–Ай!
Анди отбросила стекляшку и замерла. Ей не могло показаться…
Какой-то ритмичный посторонний звук шел из-под завала.
Осторожно особь двинулась к его источнику. Припала на четвереньки. Откинула ржавый лист, который когда-то был элементом фасада, и едва сдержала изумленный возглас.
Из зазора между разломанными блоками на нее смотрели два огромных голубых глаза, наполненные слезами. Анди с трудом отвела взгляд от этой невозможной синевы и увидела маленькую руку, продырявленную ее осколком.
–– Андроид АИ-37-I, у тебя проблемы? – окликнула ее начальница смены. Старшая Особь.
Анди вновь посмотрела в глаза существу (мальчик, особь, это человеческий мальчик, ты прекрасно знаешь, что… кто это. Но как он выжил?..) под завалом и одними глазами повела из стороны в сторону. Этот жест значил «сиди тихо».
Мальчик кивнул, хотя его подбородок дрожал, а кровь отлила от лица.
–– Андроид АИ-37-I?
–– Я повредила обшивку. – Анди поднялась на ноги и продемонстрировала оголенный участок механизма. – Я никогда раньше не видела свое строение. Пока изучала устройство лучевых опор, поликожа провалилась куда-то под завал. Я ее ищу, чтобы приделать на место и не тратить время на ремонт. Прошу прощения, Старшая Особь. Я готова вернуться к работе в таком виде.
–– С раскрытым механизмом? Ты хочешь повредить хрупкие транзисторы?
–– Это было бы безрассудно и глупо, Старшая Особь. – Анди опустила голову в ложном смирении и смогла посмотреть на ребенка. Он едва сдерживал крик боли. Слезы текли по грязным щекам, оставляя белые дорожки. Мальчик нарочито глубоко дышал, но не издавал ни звука.
–– Отправляйся на ремонт. Мы закончим тут без тебя. – Начальница смены хотела было поднять руку, чтобы подозвать другие особи, но Анди ее опередила:
–– Старшая Особь, я бы хотела сама закончить с этой кучей.
–– Почему? – Старшая Особь скрестила руки на груди. Она была одета в черный кожаный плащ и высокие черные сапоги. Ее поливолосы тоже были цвета воронового крыла пера и аккуратно уложены в то, что раньше называлось каре. Но у нее совсем не было лица. Сплошная белая маска. Под ней скрывались все те сенсоры, которые у Анди были замаскированы под человеческое обличие. Анди создавали для общения с детьми. Она не должна была пугать. Старшая Особь была выпущена уже после того, как пугать стало некого. Лицо оказалось ненужной деталью, и его исключили из общей схемы.
«Если мальчишка увидит ее маску, он не сумеет подавить паническую реакцию организма, и нас уничтожат» – на генерацию вывода ушло не больше сотой доли секунды. Мальчик не должен увидеть Старшую Особь, равно как и Старшая Особь не должна обнаружить мальчика.
–– Я на Пути, Старшая Особь, – тихо сообщила Анди.
Путь Поиска Идентичности, или просто Путь, был единственной доступной биомашинам формой познания. И каждый определял его для себя сам. Путь считался священным и вмешиваться в его ход никто не имел права.