Искусство говорить и слушать
Шрифт:
На одной из встреч, где присутствовал и я, профессор Борджезе выступал перед коллегами на животрепещущую тему. По мере того как он приближался к сути, его голос креп, глаза сверкали все ярче, а речь становилась все более выразительной. Когда его страстный монолог достиг апогея, мы все — кроме одного человека — застыли в немом восхищении. Во время секундной паузы декан Лендис холодно взглянул на Борджезе и негромко сказал: «Это всего лишь риторика!» Борджезе смерил оппонента не менее ледяным гневным взглядом и, указав на него пальцем, словно дулом пистолета, ответил: «Надеюсь, вы шутите?»
О чем декан Лендис хотел сказать? Что он имел в виду?
Разумеется, не то, что речь Борджезе
Его сила заключалась в риторичности; именно этого почти всегда не хватало четким и взвешенным замечаниям сдержанного англосакса — декана Гарвардского института юридических наук. Почему декан подверг критике именно эту особенность речи своего итальянского коллеги? Что в этом плохого? Быть может, сам он не прибегал к средствам, столь искусно применяемым профессором Борджезе, но даже различия в темпераменте и манере говорить — не повод обесценивать речь Борджезе как «всего лишь риторику».
Чтобы оправдать критику, которую декан Лендис адресовал профессору Борджезе, мы истолкуем его фразу так: в выступлении не содержалась только риторика, но риторики в нем было больше, чем требовала ситуация.
Борджезе не выступал с кафедры перед широкой аудиторией студентов, которых нужно было в чем-то убедить. Он сидел за столом с коллегами, с которыми его связывало общее дело; при этом все разделяли исходные предпосылки. Обсуждаемый вопрос предполагал рассмотрение множества фактов и аргументов «за» и «против».
Для этого, по мнению декана Лендиса, необходимо было четко и беспристрастно придерживаться насущных вопросов, избегая ненужных отступлений, которые ничего не проясняли, но повышали накал страстей. Следовательно, его резкий упрек Борджезе на самом деле означал: «Давайте без ненужной риторики!»
Ненужной, потому что излишней в данном конкретном случае? Или вообще ненужной, никогда? Второй вариант едва ли верен. Из него следует, будто грамотной и логичной речи всегда достаточно для достижения цели. Но так бывает крайне редко. Точно так же можно заявить, что, выступая перед людьми, необязательно думать о том, как заинтересовать их или как добиться, чтобы ваши слова воздействовали на их разум и чувства желаемым образом.
Грамматика, логика и риторика — три искусства, связанные с умением применять язык для выражения мыслей и чувств. Первых двух достаточно, чтобы записать чувства и мысли для себя на будущее. Нам не нужно красноречие, когда мы разговариваем сами с собой или делаем заметку для личного пользования. Нам редко, можно сказать, почти никогда не приходится убеждать самих себя, что наши мысли заслуживают внимания и воплощения или что наши чувства обоснованны и их следует разделять. Но если нам когда-нибудь понадобится внушить себе, что мы на верном пути, то одной грамматики и логики для такого внутреннего монолога не хватит. Чтобы убедить себя принять некоторые выводы или чувства, нужно нечто большее — так сказать, «договориться с собой». Вот тогда-то нам и требуется риторика.
Хотя красноречие редко необходимо при обращении к самому себе, едва ли мы обойдемся без него во время общения с другими. Причина очевидна: почти всегда нам приходится убеждать людей не только выслушивать нас, но и соглашаться, а в результате поступать или думать соответственно.
Древнее благородное искусство риторики — это искусство убеждения. Наряду
Эти искусства практически исчезли из современного школьного образования. Наиболее удивительно отсутствие риторики в двенадцатилетней программе обучения в США. Некоторые студенты колледжей прошли курсы публичных выступлений, но большинство никогда не изучало искусство убеждать.
За долгую историю образования преподавание риторики было в основном, если не полностью, направлено на развитие ораторских навыков и стиля. Стиль в употреблении языка, навыки, делающие общение по тому или иному вопросу изящнее или эффективнее, присущи как письменной, так и устной речи. При этом, желательно изящество или нет, оно не всегда делает сообщение более эффективным и убедительным.
Поскольку в риторике нас интересует умение убеждать, мы наверняка удивимся, что на протяжении своей истории она была теснейшим образом связана с ораторским искусством. В названиях большинства книг на данную тему — например, знаменитого труда Квинтилиана, римского ритора, — содержатся слова «оратор, ораторский», а не «риторика». В Античности и в раннее Новое время описательный эпитет «оратор» был полным синонимом слова «ритор».
Что же тут не так? Да хотя бы то, что ораторское искусство — это попытки убедить людей поступать определенным образом. Красноречие оратора направлено исключительно на практический результат: совершить поступок, вынести оценочное суждение либо принять определенную позицию по отношению к другому человеку или группе людей.
Однако достижение конкретной цели — не единственное применение риторики и даже не самое распространенное и важное. Не менее часто мы стремимся передать другому свои мысли. Порой для нас это так же важно, как желание побудить к определенному поступку или вызвать эмоции. В таком случае цель риторики чисто интеллектуальная, можно сказать, теоретическая, а не практическая. Применяя красноречие подобным образом, мы действуем иначе, нежели когда выступаем с практической целью.
Проблема с «ораторским искусством» как синонимом практического применения риторики при обращении к другим состоит в том, что это определение ассоциируется с политической платформой, заседанием в суде или парламенте. Политика — не единственное поле деятельности, требующее владения риторикой. Риторика необходима в бизнесе и в любой сфере деятельности, в которой люди взаимодействуют или сталкиваются с другими, стремясь достичь определенного практического результата.
Во всех этих сферах, как и в политике, порой мы чувствуем себя так, словно пытаемся что-то продать. Практическое убеждение во всех разнообразных проявлениях — это умение преподнести «товар» в выгодном свете. Следовательно, я буду использовать выражение «расхваливание товара» в значении «устное обращение к людям с целью их убеждения, направленное на некий практический результат».
Как же следует называть другую разновидность устной речи, когда убеждение направлено на чисто интеллектуальный или теоретический результат? Преподаванием? Обучением? Да, хотя не следует забывать, то обучение может принимать различные формы. Иногда учитель — не просто человек, выступающий перед молчащей аудиторией. В подобном случае он преподает, делая сообщение, а не задавая вопросы. Преподавание путем сообщения — это чтение лекций, а хорошие лекторы не менее заинтересованы в убеждении аудитории, чем хорошие продавцы.