«Искусство и сама жизнь»: Избранные письма
Шрифт:
Хорошего тебе дня сегодня, мой мальчик, и счастливого и благословенного года. Это важный возраст, которого мы оба уже достигли и от которого теперь многое зависит. Пусть все сложится удачно.
Я буду рад, если Анна что-нибудь найдет, но такие места, какого она хочет, все еще довольно редки. Здешняя больная дама, которой требовался уход, получила 300 писем в ответ на свое объявление.
Крепко жму тебе руку в мыслях. Прощай!
083 (67). Тео Ван Гогу. Рамсгейт, среда, 31 мая 1876
Рамсгейт, 31 мая 1876
Дорогой Тео,
молодец, что съездил 21 мая в Эттен, это счастье, что четыре из шести [наших] были дома. Папа в подробностях написал мне, как прошел тот день. Благодарю также за твое последнее письмо.
Писал
Справа были поля молодой зеленой пшеницы, а вдалеке – город с башнями, мельницами, шиферными крышами, домами в готическом стиле и портом внизу, между двух вдающихся в море дамб; он напоминал города с гравюр Альбрехта Дюрера. В прошлое воскресенье я тоже наблюдал за морем, все было темно-серым, но на горизонте уже брезжил рассвет. Было еще очень рано, но уже пел жаворонок. И соловьи в садах у моря. Вдалеке – свет маяка, сторожевой корабль и т. д.
Той же ночью я смотрел из окна своей комнаты на видневшиеся вдалеке крыши домов и на верхушки вязов, темных на фоне ночного неба. Над крышами блестела одна-единственная, но красивая, большая и дружелюбная звезда. И я думал обо всех нас, о годах моей жизни, что уже прошли, и о нашем доме, и мне вспомнились эти слова и это чувство: «Не дай мне быть беспутным сыном, дай мне еще свое благословение, не потому, что его достоин, но ради воли моей матери. Ты есть Любовь, все покрывающая. Без Твоего непреходящего благословения мы бессильны».
Прилагаю рисунок с видом из окна школы, откуда мальчики смотрят вслед своим родителям, возвращающимся на станцию после визита к ним. Многие [из них] никогда не забудут вид из этого окна. Жаль, ты не мог этого видеть на той неделе, когда у нас были дождливые дни, особенно в сумерках, когда зажигаются фонари и их свет отражается в мокрой мостовой.
В те дни мистер Стокс бывал не в духе, и если мальчики, по его мнению, слишком сильно шумели, вечерами они оставались без хлеба и чая. Ты бы видел, как они стояли и смотрели из того окна, в этом было что-то меланхоличное; еда и питье – то малое, на что они могут надеяться и что помогает им пережить каждый день.
Мне бы хотелось, чтобы ты увидел, как они идут по темной лестнице и затем через коридор к столу. И все это освещает дружелюбное солнце.
Еще одно особенное место – комната с прогнившим полом и шестью тазами, где они моются стоя и где на умывальный столик через разбитое оконное стекло падает лишь бледный луч света, – действительно, картина довольно тоскливая. Я бы с удовольствием провел с ними зиму, просто чтобы узнать, на что это похоже.
Ребята поставили масляное пятно на твоем рисунке, прости их за это.
Прилагаю несколько строк для дяди Яна.
А теперь хорошего вечера, и если кто-нибудь будет спрашивать обо мне, пожелай им от меня хорошего дня. Навести как-нибудь Борхерса. Если увидишь его, кланяйся ему от меня, а также Виллему Валкису и всем у Роосов. Мысленно жму руку.
084 (69). Тео Ван Гогу. Уэлвин, суббота, 17 июня 1876
Уэлвин, 17 июня 1876
Дорогой Тео,
в прошлый понедельник я отправился из Рамсгейта в Лондон. Мне предстоял долгий путь, и, когда я уходил, стояла страшная жара – она продержалась до самого вечера, когда я уже достиг Кентербери. В тот же вечер я двинулся дальше, пока не дошел до нескольких больших буков и вязов у большого пруда, где немного отдохнул. В половине четвертого утра птицы уже начали петь при виде зари, и я продолжил путь. Идти было приятно. Днем я пришел в Чатем: за частично затопленными низкими лугами, на которых кое-где растут вязы, вдали видна полная кораблей Темза. Я полагаю, что там всегда пасмурно. Мне попалась телега, на которой я проехал милю или чуть больше, но затем извозчик свернул к трактиру, и я, подумав, что он пробудет там довольно долго, продолжил свой путь пешком, к вечеру добрался до хорошо знакомых предместий Лондона и пошел к центру города по длинным-длинным «roads» [17] . В Лондоне я пробыл два дня, бегая рысцой из одного конца города в другой, чтобы повидаться с разными людьми, в том числе с пастором, которому я писал ранее. Посылаю тебе перевод письма, чтобы ты знал, что я начинаю [свои поиски] с чувством «Отче, я недостоин!» и «Отче, будь милостив ко мне!». Если я найду работу, это, скорее всего, будет чем-то средним между священником и проповедником в предместьях Лондона, среди рабочего люда. Не рассказывай об этом пока никому, Тео. Мое жалованье у мистера Стокса будет очень низким. Скорее всего, [мне предоставят] только питание, жилье и немного свободного времени, чтобы давать частные уроки, а если свободного времени не будет совсем, мне заплатят не больше 20 фунтов за год.
17
Улицам (англ.).
А пока продолжаю: в первую ночь я остановился у мистера Рейда, а во вторую – у мистера Гледуэла, и они были очень-очень добры ко мне. Мистер Гледуэл поцеловал меня вечером, пожелав спокойной ночи, и это меня подбодрило, я надеюсь, что в будущем мне представится возможность еще больше сдружиться с его сыном. Вечером я хотел отправиться в Уэлвин, но из-за ливня они буквально силой оставили меня у себя. Однако в 4 часа утра, когда дождь слегка поутих, я двинулся туда. Сперва была долгая прогулка из одного конца города в другой, примерно 10 миль (по 20 минут на каждую). В 5 часов дня я уже был у сестры и очень обрадовался, увидев ее. Она хорошо выглядит, и тебе, как и мне, понравилась бы ее комната со «Страстной пятницей», «Христом в Гефсиманском саду», «Mater Dolorosa» и т. д., обвитыми плющом вместо рам. Мой мальчик, возможно, читая мое письмо тому пастору, ты подумаешь: «Не такой уж он [18] и дурной человек». Однако он именно таков. Все же время от времени представляй его таким, какой он есть. Мысленно жму руку.
18
Под «он» Ван Гог подразумевает себя. – Примеч. перев.
Ваше Высокопреподобие,
сын пастора, у которого нет средств и времени, чтобы посещать занятия в Королевском колледже, так как ему приходится зарабатывать на хлеб, и, кроме того, он на пару лет старше тех, кто туда обычно поступает, и даже сейчас он все еще не начал подготовительные занятия по латыни и греческому языку, очень желал бы, несмотря на все это, найти место, связанное с церковью, пусть даже место пастора, получившего образование в колледже, ему недоступно.
Мой отец – пастор в одной голландской деревне. Когда мне исполнилось 11, я пошел в школу и учился там до 16 лет. Когда пришло время выбирать профессию, я не знал, чему отдать предпочтение. Однако благодаря посредничеству моего дяди, компаньона в фирме «Гупиль и К°», занимающейся продажей произведений искусства и изданием гравюр, я получил должность в ее гаагском отделении. Я проработал там три года. Затем я отправился в Лондон, чтобы изучать английский язык, а оттуда через два года – в Париж. Под давлением различных обстоятельств я покинул фирму господ Гупиль и вот уже два месяца работаю учителем в школе мистера Стокса в Рамсгейте. Но так как моя цель – это должность, связанная с церковью, я продолжаю свои поиски.
Хоть я и не получил церковного образования, но, возможно, моя прошлая жизнь, проведенная в путешествиях и в различных странах, общение с разными людьми, богатыми и бедными, религиозными и нерелигиозными, разнообразная деятельность, дни физического труда, сменявшиеся днями канцелярской работы и т. д., а также знание нескольких языков могут частично возместить отсутствие соответствующего образования. Но еще более веская причина порекомендовать Вам себя – врожденная привязанность к церкви и ко всему церковному, той церкви, которая время от времени погружалась в спячку, но тем не менее всякий раз просыпалась, а также – если мне будет позволено это сказать, несмотря на [испытываемое мной] чувство серьезной неполноценности и [осознание] своего несовершенства, – Любовь к Богу и к людям. И, кроме того, когда я думаю о прошлом и о доме моего отца в нидерландской деревне, ко мне приходит мысль: «Отче, я согрешил против Неба и перед Тобою и уже недостоин называться сыном твоим, прими меня в число наемников твоих. Будь милостив ко мне, грешнику». Когда я жил в Лондоне, я посещал Вашу церковь и не забыл Вас. Теперь я прошу Вас дать мне рекомендацию, что помогло бы мне при поисках места, и по-отечески присматривать за мной, если мне удастся его найти. Я очень часто бывал предоставлен самому себе и верю, что Ваш отеческий взгляд может благотворно повлиять на мою судьбу.