Искусство острова Пасхи
Шрифт:
По тому как художники приспосабливали свой стиль и замысел к материалу, искусство острова Пасхи стоит особняком во всей Океании. Фантазия жителей собственно Полинезии бледнеет рядом с фантазией пасхальцев. Даже на островах, наиболее богатых изделиями искусства, как Маркизы или Новая Зеландия, обилие достигалось за счет многократного повторения сходных мотивов. Так, на Маркизских островах, идет ли речь о каменной и деревянной скульптуре, о рельефных изображениях на дереве, кости, раковинах, о петроглифах или татуировках, — всюду можно проследить в мотивах стилизованную личину с большими круглыми глазами и традиционный затейливый орнамент. На других островах Восточной Полинезии круг мотивов искусства еще уже.
По-видимому, прихотливое и многообразное искусство острова Пасхи являет нам еще одну загадку?
Несомненно, как и в поисках ответа на многие другие проблемы этого острова, нам следует прислушаться к Туру Хейердалу и обратить свои взгляды на Южную Америку. И может быть, мир образов, разнообразие
Доктор Анри Лавашери, почетный профессор Брюссельского университета, почетный директор Королевского Бельгийского музея искусства и истории, почетный пожизненный секретарь Королевской Бельгийской академии наук, словесности и изящных искусств, археолог Франко-Бельгийской экспедиции на остров Пасхи в 1934 году
Открытие этнографической загадки
Две примечательные особенности выделяют остров Пасхи среди всех прочих островов Тихоокеанского полушария; уникальное географическое положение и редкостные археологические памятники. Можно ли считать случайным такое сочетание географической и археологической уникальности?
Ни одно тихоокеанское племя не жило так далеко от материков — дальше всех от Азии, по ближе других к Южной Америке, — как то, чьи следы мы находим на Пасхе. И тем не менее ни на одном другом острове мы не увидим таких внушительных и своеобразных памятников исчезнувшей древней культуры, как на этом крохотном бесплодном клочке земли, хотя в Тихоокеанском полушарии бездна островов и многие из них больше, плодороднее и куда более доступны влиянию извне. Тихий океан насчитывает десятки тысяч островов и атоллов, но только на острове Пасхи обнаружены следы доевропейской письменности, могучие культовые сооружения из огромных камней разной формы, обтесанных и пригнанных друг к другу с поразительной точностью, а также сотни исполинских антропоморфных статуй.
С тех самых пор, как в 1722 году европейцы обнаружили остров Пасхи, идет спор — являются ли эти замечательные памятники плодом местного развития или влияния извне. Выдвинута тьма гипотез в защиту и той и другой точки зрения.
Теперь благодаря палинологическим исследованиям и археологическим раскопкам нам известно, что задолго до прибытия европейцев остров Пасхи воспринимал импульсы как от высоких культур южно-американского материка на востоке, так и от островного населения Полинезии на западе. И, опираясь на недавние изыскания на острове, Международный конгресс тихоокеанистов в 1961 году в своей резолюции впервые официально связал историю Полинезии с историей Нового Света. До тех пор большинство представителей антропологических паук полагали, что в заселении Океании участвовала только Азия. Данные, представленные членами Норвежской археологической экспедиции на остров Пасхи, показали несостоятельность этой застарелой догмы. Принятая единогласно резолюция X Конгресса тихоокеанистов гласит, что Южная Америка наряду с Юго-Восточной Азией является одной из главных областей, откуда берут свое начало народы и культуры Тихоокеанских островов [1] .
1
Proceedings of the Tenth Pacific Science Congress. Honolulu, Hawaii, 1961. Bishop Museum Press, Honolulu, 1963, p. 48.
Но и после новых находок на острове Пасхи остается много нерешенных вопросов. В самом деле, не успеют исследователи решить одну из проблем в сложном комплексе прошлого этой уединенной морской общины, как тотчас на смену возникает другая. И так все время начиная с 1722 года, когда Роггевен, выйдя из Южной Америки, случайно наткнулся на Пасху, и кончая нашими днями, когда экспедиции разбивают лагеря на острове, чтобы докапываться до его секретов. Норвежская археологическая экспедиция 1955–1956 годов не была исключением. Некоторые загадки, относящиеся к прошлому острова, были решены (Heyerdahl and Ferdon, 1961, 1965), зато вдруг возникли новые, связанные с нынешним населением Пасхи.
К числу таких новых загадок относят большое количество необычных каменных скульптур, обнаруженных Норвежской экспедицией. Археологи раскопали крупные и мелкие каменные скульптуры и фигурки неизвестных прежде типов. Находки эти расширили паши знания о прошлом острова, однако факт их появления никого не озадачил, ведь эти вещи не были известны просто потому, что раньше на Пасхе не занимались всерьез раскопками. Но совершенно неожиданно выяснилось, что у самих островитян есть богатая коллекция необычных мелких каменных изделий. Часть из них принесли в лагерь владельцы, с другими члены экспедиции познакомились в неведомых дотоле пещерных тайниках. Это открытие новых форм пасхальского искусства не решило никаких проблем. Напротив, родилась еще одна загадка.
Единственная цель настоящего труда — зафиксировать имеющиеся данные об этих и других, древних и новых, образцах пасхальского искусства. Ни автор, ни его товарищи по экспедиции не могут удовлетворительно объяснить историю и происхождение описанных ниже разнородных скульптур, а также воплощенные в них, во многом неизвестные идеи и мотивы. Некоторые авторы, не потрудившись ознакомиться с коллекцией и не дожидаясь публикации, поспешили назвать эти изделия фальшивками для туристов. Будь это мнение высказано человеком, который видел материал своими глазами, еще можно было бы говорить о рабочей гипотезе. Но и то вместо решения загадки возникла бы только новая проблема.
Предположим, что это все имитации. Но в таком случае, где оригиналы? Или следует считать эту коллекцию необычных изделий искусства созданной специально для нас? Тогда где еще в мире потенциальный рынок для меновой торговли вызывал к жизни такой взрыв художественной активности среди населения одной деревни, побуждая людей придумать, вытесать и запрятать в трудно доступных тайниках около тысячи скульптур, большинство которых представляют собой нечто совершенно новое по мотивам и оформлению? Поскольку у этих изделий нет известных прототипов ни на Пасхе, ни где-либо еще и поскольку они созданы на острове пасхальцами, перед нами, во всяком случае, подлинные образцы пасхальского искусства, будем ли мы их считать старыми или новыми, предназначенными для продажи или для ритуалов. Уже поэтому они заслуживают внимания искусствоведов и этнологов. Хотя автор лично участвовал в замысловатых, подчас довольно странных процедурах, которые позволили собрать упомянутые образцы, он никогда не забывал о сложности проблемы, поэтому ниже он постарается сообщить некоторые данные, способные бросить дополнительный свет на историю пасхальского искусства.
Экспедиция прибыла на остров в 1955 году для археологических раскопок и сбора палинологических образцов. Никто из ее участников не был готов к тому, чтобы изучать вопросы аккультурации, исследовать обычаи и верования современных пасхальцев. Было хорошо известно, что отцы, а в большинстве случаев и деды нынешних островитян сменили язычество на христианскую веру. Когда нас встретила на Пасхе маленькая община, 842 полинезийца — чистокровных и смешанного происхождения, — ничто в материальной культуре, постройках, одежде и поведении местных жителей не говорило о каких-либо связях с миром предков. Первое время члены экспедиции, включая тех, кто еще раньше на других полинезийских островах, в других краях соприкасался с прошедшими аккультурацию аборигенами, видели в дружелюбных пасхальцах только рабочую силу, собеседников, поставщиков обычных сувениров, изготовляемых на продажу. Немногочисленные попытки сбыть нам подделки — маленькие копии огромных статуй — могли ввести в заблуждение разве что наиболее неискушенных членов команды нашего судна, и так же легко мы разоблачали попытки имитировать древние изображения птицечеловека, высеченные на камне, или выдать копии деревянных фигурок, палиц и ритуальных весел за родовое наследство. Не принимали мы всерьез и подчас искаженные, а то и вовсе вымышленные версии мифов и преданий, которые преподносили нам наиболее речистые островитяне. Дважды побывав до этого в Полинезии (в частности, год был проведен на Маркизских островах), автор достаточно хорошо изучил психологию полинезийцев, и этот опыт вкупе с профессиональной подготовкой наших археологов обрекал на неудачу ставшие обычаем попытки обмана, а они начались сразу после нашей высадки на остров. Да у пасхальцев и не было нужды выдавать новые фигурки за старые, потому что как археологи, так и члены команды, интересуясь сувенирами, охотно брали традиционные стандартные изделия. Местные художники не поспевали за спросом, и цены обычно не зависели от «древности».
Тем сильнее поразило нас огромное количество совершенно необычных каменных скульптур, внезапно появившихся под конец нашего пребывания на острове. Хотя они как по мотивам, так и по исполнению решительно отличались от всего, что мы видели до сих пор, сам вид этих вещей, патина на поверхности говорила об их подлинности. Появлению этих изделий предшествовала заметная перемена в поведении и настроениях островитян. По мере того как развивались экспедиционные работы, мы замечали под внешним покровом христианства явные приметы старинных суеверий. Прежде всего островитян поразило то, что члены экспедиции много знали об истории Пасхи. А тут еще археологи стали находить под землей статуи и развалины, о которых нынешние пасхальцы даже не подозревали; как ни странно, прежде никто не проводил на острове настоящих раскопок. Суеверие проявлялось все сильнее и постепенно сосредоточилось на руководителе экспедиции, которому пришлось участвовать в событиях, описанных в другом месте (Heyerdahl, 1958). В итоге стали появляться фигурки вроде тех, что показаны на фотографиях 185–299 в этом томе. Мотивы, композиция, манера исполнения, поверхностная натина в корне отличали эти разнородные изделия от всех подделок, какие предлагались нам или прежним посетителям острова. И как уже говорилось, у них не было известных прототипов. А это особенно примечательно, если вспомнить, что пасхальцы исторической поры, подобно художникам на всех других полинезийских островах, неизменно повторяют уже существующие вещи. Со времен европейских первооткрывателей полинезийцы были известны как великолепные имитаторы, благоговейно копирующие образцы предков — сперва для самих себя, потом для туристов, — но никогда не обновляющие стиль и редко изменяющие традиционным мотивам.