Искусство перевоплощения
Шрифт:
— Да, — проговорил он, облокотившись на забор, как будто ни к кому специально не обращаясь, хотя обращался как раз к Галине, — не была она в вытрезвителе. Я все сказать хотел…
Глава 7
Мы сидели на набережной, на одной из немногочисленных ее лавочек, смотрели на неспокойную весеннюю воду, залитую желтым солнцем. Было десять часов утра. Нам обоим хотелось пить. Неплохо бы также и перекусить чего-нибудь, но денег не было ни гроша. Сигарет даже не было. Те, что я из дома взяла, кончились.
Галина, придя в себя после падения,
Когда он уже выходил за калитку, проклятия, до этого щедро сыпавшиеся только в мой адрес, полетели и ему в спину.
Мы, как могли, привели себя в порядок у водопроводной колонки — отмылись, почистили одежду. Иголки с ниткой, чтобы зашить порванный рукав, у меня не было, так что я, недолго думая, оторвала у кофты оба рукава. Получилась симпатичная такая безрукавочка. Правда, не совсем чистая. Ну да ладно, что уж там…
— И куда теперь? — лениво поинтересовался Василий. Он сумел прихватить с собой из тазика обе бутылки с пивом, выдул их одну за другой и теперь пребывал в состоянии легкой и приятной меланхолии.
— План такой, — стала излагать я, — пункт «а» — добыть где-нибудь денег. Пункт «б» — найти квартиру.
При упоминании о квартире я скорбно вздохнула — какое замечательное гнездышко приготовил нам Дмитрий Федорович! И как неприятно все вышло — туда теперь нам дорога заказана.
А кстати, насчет Дмитрия Федоровича. Было бы очень неплохо сейчас получить какую-нибудь часть моего будущего гонорара. Правда, являться к нему в таком виде… Хорошего же он будет мнения обо мне, если узнает обо всем, что произошло. Даже не все, а хотя бы часть этого всего. Как я, профессионал в своем деле, лучший в этом городе телохранитель (если не во всей стране!), могла допустить такое?
Нет, к Дмитрию Федоровичу ни за какие коврижки не пойду! Он, пожалуй, совсем откажется платить или наше с ним соглашение вообще расторгнет.
Пойти к тете? Не опасно ли это будет для нее? Вдруг нас опять выследят? И у ее дома? Меньше всего я желала неприятностей своей тетушке.
Друзей в этом городе у меня нет. Есть только клиенты, у которых я тоже работала телохранителем. Но ведь теперь никто из них ни времени, ни денег тратить на меня не станет.
Да, дела, прямо хоть на большую дорогу выходи… На большую дорогу-то с моими способностями и навыками выйти можно. Но только я поставила себе за правило жить в согласии с Уголовным кодексом. По мере возможности, конечно.
Глухо…
Хотя, нет, постойте. Есть тут у меня один товарищ на примете. Осведомитель. Проще говоря — стукач. На жизнь себе стуком зарабатывает. Шныряет везде, всюду свой нос сует, в дружбе со многими уголовничками, вот и получается так, что он постоянно в курсе всех, ну или почти всех нехороших дел в городе.
Я частенько пользовалась его услугами. Был у меня один заказ…
Правда, человек он не очень приятный. Живет… не совсем опрятно. Короче говоря — как свинья живет. Но в нашем-то положении выбирать не приходится. Как говорится, ешь, что дают.
Ничего, скушаем.
— Есть один вариант, — сообщила я Василию, который,
— Какой? — вяло поинтересовался он, не открывая глаз.
— Пойдем, — я поднялась, — недалеко здесь.
— Пожрать-то дадут?
— Должны…
Василий, уловив тень сомнения в моем голосе, усмехнулся, но тем не менее привстал. Потянулся, широко зевнул и выпрямился, сунув руки в карманы брюк, как бы этим самым говоря: «Пойдем, конечно. Правда, знаю заранее, ничего путного из твоего предложения не выйдет, но тебе виднее».
Мы побрели по набережной. Прохожие, утренние бегуны и ранние влюбленные оглядывались и неодобрительно смотрели нам вслед — два грязных помятых гражданина.
А куда деваться-то, товарищи?
Человека, к которому мы сейчас направлялись, звали Валерой. Хотя чаще всего называли просто по кличке — Крокодил. Кто и по какому поводу так его окрестил, я не знаю. Да и не интересовалась никогда. Просто прозвище Крокодил ему здорово подходило — был Валера такой же зубастый — в смысле жадный. Всегда каким-то сверхъестественным чутьем угадывал, где и как можно поживиться. И уж добычу свою из лап никогда не выпускал.
Жил Крокодил в частном доме, больше похожем на грязный сарай. Питался… Черт его знает, дрянью какой-то питался. Я несколько раз наблюдала за его трапезой… Я человек, конечно, не брезгливый — профессия обязывает, но такое даже мне видеть было неприятно.
Впрочем, еще раз повторяю — в нашем положении выбирать не приходится.
— Кто там? — проскрипел из-за двери недоверчивый голос. Валера-Крокодил всегда так спрашивает. Осторожничает.
Правильно, работа у него вроде моей, опасная. А Крокодил, несмотря на грозное прозвище, всего лишь плюгавенький человечишко, плешивый мужичонка уже под сорок, метр с кепкой, как говорится. Так что он любой мелкоты опасается и дверь открывает только знакомым. И то — не всем.
— Ну, кто там? — Крокодил уже начал нервничать. Это было заметно даже сквозь дверь — по голосу.
— Охотникова, — отозвалась я. — Открывай, Валера, дело есть.
— С тобой еще кто-то? — все не открывал Крокодил. Глазка в двери у него не было, но он каким-то образом понял, что пришла я к нему не одна.
— Клиент мой, — ответила я. — Откроешь, нет?
Крокодил проворчал еще что-то сквозь дверь, но все-таки открыл. Мы вошли. Валера был в обычной своей домашней одежде — в блеклых солдатских трусах. Рассчитанные на человека среднего роста, трусы эти смотрелись на нем как бриджи — штанины спускались ниже колен.
— Что это с вами стряслось? — подозрительно спросил Крокодил, оглядывая каждого из нас с головы до ног. Такая уж у него была манера — оглядывать каждого от макушки до носков. Что надо, замечал, кому надо, докладывал. Тем и зарабатывал на жизнь.
— Да так… стряслось. — Я не стала распространяться о наших приключениях. С Валерой поосторожнее надо в этом смысле — повоздержаннее на язык.
— Ну, проходите, — подумав несколько секунд, пригласил он нас в кухню.
— Этот друг твой, — шепнул мне на ухо Василий, которому я еще ничего о Крокодиле не рассказывала, — он что, стукач, что ли?