Искусство ради исскуства
Шрифт:
– Замолчите и аплодируйте!
– ответил мистер Минц, не глядя на него.
Мистер Чидден внезапно осознал, что забыл о своих прямых обязанностях. Стремясь наверстать упущенное, он сложил ладони так, что звук от аплодисментов походил на раскаты грома. Он совершенно забыл о своей репетиции в подвале. Опомнился он только тогда, когда мистер Минц рявкнул ему в ухо:
– Не так громко, ты, болван!
Мистер Чидден стал хлопать тише. Когда шум стих и занавес опустился, скрыв актеров, которые вышли на последний поклон, мистер Чидден наклонился к соседу и решительно прошептал:
– Я не болван, мистер Минц.
Мистер Минц не обратил внимания на его слова. Он не повернул головы и не вымолвил ни слова. С минуту мистер Чидден в упор глядел на него, потом отвернулся и углубился в изучение программки.
Второй акт был лучше. Мужчина с бородой начал действовать. Он стал настойчиво приглашать даму в голубом платье с белым мехом в отдельный кабинет в ресторане. Вначале дама пыталась убежать, потом спокойно села и стала энергично обмахиваться веером, очевидно стараясь придумать лучший выход из данной ситуации. Через стеклянную дверь вошел муж. Он, хоть и был мал ростом, совершенно не испугался присутствия человека с бородой. Наоборот, спокойно поинтересовался, закончила ли она ужин, предложил ей руку, и они вышли из комнаты. Мистер Чидден ожидал, что бородатый мужчина начнет ломать стулья или делать что-нибудь в этом роде, но потом подумал, что такие действия ни к чему. Занавес еще только начал опускаться, а он уже разразился громкими аплодисментами, причем совершенно искренне.
– Вы начали слишком рано, - сказал мистер Минц, когда аплодисменты стихли.
– Чем раньше, тем лучше, - ответил мистер Чидден.
– Во мне взыграло воодушевление, сэр.
Мистер Минц свирепо на него посмотрел, и его шепот превратился в рык:
– Я говорю, что вы начали слишком рано. Больше так не делайте, ждите меня.
Мистер Чидден готов был оспорить высказывание мистера Минца, но, поняв тщетность этого, решил не ссориться с ним, отметив про себя, что у мистера Минца полностью отсутствует настоящее восприятие прекрасного. Для него роль клакера - просто работа, обычная, не очень интересная, только чтобы получить доллар. Мистер Чидден взглянул на него с некоторым сожалением.
– Грубиян!
– проговорил он себе под нос.
– Видимо, ему нужны деньги.
И он погрузился в размышления вплоть до начала третьего акта.
Мистер Чидден с удовольствием ожидал последнего действия пьесы. Он был знаком со схемой драматического произведения, как любой другой завсегдатай театра на Восьмой авеню, и знал, что будет дальше.
Бородатый человек с проседью получит великолепный удар в челюсть от маленького человека в халате. Затем тот обнимет жену и объявит дрогнувшим голосом: "Я прощаю тебя, Нелли!" Душа мистера Чиддена жаждала подобного конца пьесы.
Занавес поднялся. Зрители увидели на сцене бородатого мужчину, лежащего в шезлонге, он читал и курил. Открылась дверь справа. Вошла дама в голубом бархатном платье с белым мехом. Тяжело дыша, она заявила прерывающимся голосом, что пришла сказать, что не может уйти из дома. Мужчина с бородой встал, небрежно обнял ее и поцеловал. Мистер Чидден задрожал от возмущения. Мужчина поцеловал ее еще раз.
Открылась дверь слева. Вошел муж.
– Ах!
– воскликнул мистер Чидден.
– Ну сейчас начнется!
Муж подошел к жене, которая была белее мела.
– Почему ты здесь?
– спросил он.
– Потому что... я... люблю... его, - ответила она, прильнув к бородачу.
– О, в самом деле?
– поинтересовался муж.
– Хм-м.
Ну тогда другое дело. Ладно, Нелли, поступай, как тебе хочется. Кстати, Джонс, старина, у тебя не найдется сигареты?
И этот дьявольский муж получил сигарету, закурил, безразличным тоном сказал "прощай" своей жене и ушел. Затем бородатый мужчина повернулся и...
Но мистер Чидден не мог более выносить такого течения действия. Он был уже на ногах, рот приоткрыт, зубы сжаты. И вдруг раздался громкий звук, будто на раскаленные угли вылили ведро воды. Такого мощного, злого свиста на Бродвее еще не слышали.
Весь зал повернулся к нему и сконцентрировал внимание на этом критике с Восьмой авеню. Некоторые смеялись, некоторые возмущенно шикали, остальные просто уставились на него. Мистер Чидден почувствовал, как кто-то дергает его за рукав, и он услышал ругань мистера Минца:
– Сядь, болван! Сядь!
Но мистер Чидден, услышав эти слова, засвистел еще громче. Отовсюду слышались смех и отдельные выкрики: "Позор!", "Выведите его!", "Сядьте на место!". Половина зрителей вскочила на ноги и вытягивала шеи, чтобы лучше рассмотреть, в чем дело. Где-то слева вскрикнула женщина. Мистера Чиддена сильно дернули, и он опустился на свое место. В ухе прогремел голос мистера Минца:
– Прекратите, болван!
– Нет!
– гневно закричал мистер Чидден.
– Это отвратительная пьеса, Минц, вы тоже это понимаете!
Пустите меня! Пустите!
И еще раз мистер Чидден засвистел, сильно и отчаянно.
Далее все произошло очень быстро. Занавес опустили. Капельдинеры встали в проходах. Зал наполнился смехом и выкриками.
Это был провал, однако мистер Минц оказался на высоте. Одной рукой он крепко схватил мистера Чиддена за талию, другой за плечи и стал продвигаться к выходу. Все это время мистер Чидден не прекращал свистеть. Мистер Минц не останавливался ни на секунду, пока они не достигли входной двери. Там он, отдышавшись, вышвырнул своего спутника на тротуар.
– Шевели ногами, болван!
– рявкнул он.
– Убирайся отсюда!
Мистер Чидден медленно поднялся на ноги. Прохожие останавливались и глазели на него, но он не обращал на них внимания. Несколько мгновений он с серьезным задумчивым видом смотрел на входную дверь в театр, и с его губ срывалось подобие свиста. Он сделал несколько робких шагов к освещенному входу, как вдруг за стеклом двери появилось лицо мистера Бэри. Мистер Чидден замедлил шаг, остановился и резко повернул назад.
– Мерзкий спектакль!
– мрачно пробормотал он.