Искусство войны

Оловянная Ирина

Мы с Марио прибежали на тренировку ровно в 18:00. Посреди зала стоял очень гордый собой Рафаэль и держал за руку сияющего от счастья маленького мальчика в новеньком кимоно. Это был его старший сын. У него сегодня день рождения – шесть лет – пора начинать заниматься кемпо, и Рафаэль, как всякий нормальный отец, привел мальчика с собой и сейчас будет демонстрировать всё, на что способен. Марио сразу же утащили в уголок объяснять, чего от него требуется. Проиграть Рафаэлю он, конечно, не может, но устроить красивый длинный бой вполне в их силах.

Боги решили наказать меня сегодня! Сделать мне больнее просто невозможно. Я проигнорировал разминку и отправился лупить по макиваре. Меня никто не окликнул.

Когда мне исполнилось шесть, я еще не сбежал из приюта, и в день моего рождения один двенадцатилетний парень очень старался довести меня до слез, объясняя, чего у меня нет и никогда не будет. Как я его тогда ненавидел! Это я сейчас понимаю: за шесть лет до того кто-то так же жестоко поступил с ним самим. Тогда, помнится, я удрал во двор, заставил двух дворовых собачек охранять мой покой, а сам сидел в каких-то кустах и давился рыданиями, одновременно продумывая планы жуткой мести обидчику.

Глава 2

На экзамене у синьора Брессаноне выяснилось, что от группы из пятнадцати студентов, сидевших в этой аудитории в начале этсентября, осталось три человека. Следовало ожидать. И это были Линаро, Ориоло и я. Итоги соревнования «Кто лучше решает задачи?» подвести не удалось. Никто из нас не решил экзаменационную задачу за отведенное на это время, и все три пути решения оказались совершенно разными.

– Ну что ж, – резюмировал синьор Брессаноне, – эту задачу за три часа еще никто не решил.

Мы недовольно заворчали.

– Синьоры, – успокоил нас преподаватель, – вы будете решать какие-то задачи годами. Это нормально. У кого не хватает терпения на три часа, может уйти отсюда прямо сейчас и выбрать себе другие спецкурсы.

Отповедь была справедлива. И означала, что мы не провалились и нас не выгоняют. Надо было все-таки решить эту задачу. Мы переглянулись, сели рядышком, поделились идеями и еще через час принесли синьору Брессаноне три разных решения.

– А за четыре часа ее кто-нибудь решил? – поинтересовался я.

– Ну, обычно мне приносят одно коллективное решение. Правда, бывают и пустые годы.

– Понятно, – ответил Ориоло, – сразу три юных гения.

– Жду вас всех троих в будущем году, – последнюю нахальную реплику синьор Брессаноне проигнорировал.

Мы выкатились в коридор.

– Ты в отдел высшего Образования сходил? – спросил я у Линаро.

– Собираешься отвести меня за ручку? Сходил. Все в порядке.

Я вздохнул с облегчением: не послали гения подальше. А может, там никого из таких ребят не послали подальше в порядке реализации политики «мы такие хорошие»? Я бы во всяком случае поступил именно так. На всякий случай. Деньги в масштабах корпорации небольшие, а выигрыш может оказаться огромным.

Я собирался поговорить с Винсенто наедине, и для этого мне пришлось полчаса хитро маневрировать по университетскому городку. Наконец я его поймал. Он удивился, увидев меня снова.

– Ты чего не уехал?

– Хочу тебе кое-что сказать. У тебя братья тринадцати тире пятнадцати лет имеются?

– Ну да, брат. И зовут его почти как тебя – Энрико. Кстати, мама почему-то предлагала мне не приезжать на каникулы.

– Мудрая женщина, – отозвался я.

– Э-э-э?

– Там сейчас проблемы.

– У кого? У вас или у нас?

– У всех. Короче говоря, если ты туда приедешь, будешь полной ложкой хлебать осуждение окружающих. Мы там ничего плохого не делаем, но всё равно оккупанты. А ты, соответственно, предатель.

– Понятно, – прошептал он.

– Но тебе придется там появиться.

– Зачем?

– Забрать оттуда брата Энрико, любой ценой.

Он только посмотрел на меня вопросительно. Я продолжал:

– На мальчишек пропаганда, знаешь ли, действует. Так что они побежали в джунгли сражаться с врагом. Кое-кто уже покалечился. Наши их там вылавливают…

– Ты хочешь сказать, стреляют?

– Нет, синьор Мигель Кальтаниссетта в детей не стреляет. Он мне это сам говорил, и я ему верю. Тем, кого выловили, повезло, их не съедят горынычи.

– А что с ними будет?

– Ничего. Отдадут папе с мамой на предмет всыпать ему как следует, чтобы глупостей не делал.

– Ясно, – выдохнул Линаро.

– Так что ты узнай аккуратно, что с ним и не бегает ли он по джунглям. Как всё сдадим, я могу потратить денек и свозить тебя туда-сюда на катере.

– А тебе-то это зачем?!

– Тебя сильно избили? – спросил я тихо.

– Ты из-за этого?!

– Конечно. Себя-то не обманешь. Я тебе кое-что должен.

– Я так не считаю!

– А я считаю!

– И тебя еще никто не переупрямил, – усмехнулся он.

– Правильно понимаешь, никто.

* * *

К середине этмая я сдал больше половины экзаменов в своей колоссальной по объему сессии, а ребята победили географию (пугало всех детей на Этне) и биологию. Так что все мы немного расслабились, стали опять перезваниваться не только по делу и даже решили собраться вместе и погулять. Алекс намекнул, что нам пора решать, что мы будем делать на каникулах. Хм, я никогда не был в летних военных лагерях, а горящие восторгом глаза, с которыми Алекс и Гвидо о них рассказывают, – неплохая приманка. Лео тоже никогда не был – у Джела таких нет, а в прошлом году он чувствовал себя мальчиком из оккупированной зоны. Я с ним поговорил на эту тему – родители его отпускают. А если там кто-нибудь позволит себе что-нибудь вякнуть… Он будет иметь дело со всеми нами. Да и попадаться на язычок Алексу я никому не посоветую.

Осталось убедить профа. А раз мой длинный отпуск не кончился, то почему бы нет?

Проф мне так и сказал, даже убеждать не пришлось. Отлично.

Мы как всегда собрались в Центральном парке. Вид у всех был замотанный, ну я – понятно, Гвидо – тоже, его только недавно выписали. Он с возмущением рассказал, что в школе его собирались пожалеть и перенести зачеты за все то время, что он пропустил, на осень.

– Вот еще! Я что? Дурак? – спросил он.

– Ты не дурак, – серьезно ответил Алекс.