Искусство войны

Оловянная Ирина

– Годится, – согласился я. Вроде бы и мало времени прошло с завтрака, а в животе уже бурлит. Это от избытка впечатлений.

– А у кого мы будем спрашивать? – шепотом поинтересовался Гвидо.

– У трактирщика, – ответил я как нечто само собой разумеющееся. – Они самые осведомленные люди в городе. Если бы я тут вербовал агентов…

– Понятно, – так же тихо произнес Гвидо.

– Можно немного расслабиться, – предложил я, – пока больше никто не вошел. Орать не стоит, но разговаривать можно спокойно. Слишком молчаливые наемники это тоже подозрительно.

– Почему? – спросил Роберто.

– Неестественно. Мы пришли издалека…

Ребята

засмеялись.

– …должны знать кучу всякого интересного. Драка там, сражения… Трактирщик будет расспрашивать.

– А почему тогда нельзя поболтать с ним сразу?

– Ничего не заказав? А какой ему интерес разговаривать с безденежным голодранцем?

– Окраины Палермо такие же?

– Воровские притоны – да, – серьезно ответил я.

– А этот тоже?.. – изумился Тони.

– Нет, тогда бы вышибала не посторонился спокойно, когда мы входили. Здесь всё относительно чисто.

Через пару минут перед нами на большом блюде лежа жареный гусь. Я достал кинжал (вилка и столовый нож в этом мире считаются излишней роскошью) и начал отрезать от гуся ногу. Как ни странно (еще утром кинжал был деревянным), нога легко отрезалась.

Эльфийское вино оказалось очень слабоалкогольным напитком с сильным медовым привкусом. Алекс даже разрешил Тони его пить (а что делать?).

Минут через десять от гуся остались одни косточки, а мы все по отдельности героически пытались решить вопрос, что делать с жирными руками. Наконец, Алекс нашел идеальный выход – пальцы надо облизать. Гномы, во всяком случае, поступали именно так.

– Только не вздумай повторить это дома, – предупредил Алекс младшего братишку.

– Угу, – согласился Тони, – но теперь я знаю, что так вкуснее.

Мы тихо посмеялись.

К нам опять подошел трактирщик:

– Господа всем довольны?

Я кивнул.

– Золотой, – заметил он, как будто между прочим. Мы больше не внушали ему опасений. Вот так всегда! Если бы мы разнесли тут все в мелкие щепки, выяснилось бы, что именно столько стоит не только обед, но и четыре превращенных в растопку стола.

– Мы швыряемся деньгами после дела, а не до, – возразил я.

– А-а-а, так господа наемники ищут работу? – негромко уточнил трактирщик.

Я кивнул.

– Ну, я мог бы порекомендовать подходящего работодателя…

– Но?.. – спросил я с едва заметной угрозой в голосе.

– Золотой, – повторил трактирщик, нахально улыбнувшись.

Я расхохотался:

– Этот господин придет сюда?

Трактирщик согласно кивнул:

– Очень скоро.

– Мы подождем, – заявил я.

Улыбка на лице трактирщика завяла, и он, шаркая, удалился за свою стойку.

Лео провел рукой по струнам:

– А мы-то что будем делать? Просто тянуть время?

– Можешь сыграть и спеть, если хочешь. Может, нам даже за это сделают скидку со съеденного гуся.

Лео рассмеялся, потянулся за гитарой и запел по-английски:

Серые глаза – рассвет,Пароходная сирена,Дождь, разлука, серый следЗа винтом бегущей пены…

Вряд ли гномы и трактирщик знали, что такое пароходная сирена, но и они слушали внимательно.

…Черные глаза – жара,В море сонных звезд скольженьеИ у борта до утраПоцелуев отраженье…

В трактир вошел хорошо одетый «господин», но прерывать песню не стал. А сам трактирщик его не заметил.

…Синие глаза – луна,Вальса белое молчанье,Ежедневная стенаНеизбежного прощанья…

У нас с Лео один и тот же любимый поэт. Следовало ожидать.

…Карие глаза – песок,Осень, волчья степь, охота,Скачка, вся на волосокОт паденья и полета.Нет, я не судья для них,Просто без суждений вздорныхЯ четырежды должникСиних, серых, карих, черных.Как четыре стороныОдного того же света,Я люблю – в том нет вины —Все четыре этих цвета. [24]

24

Р. Киплинг. Серые глаза – рассвет… перев. К. Симонова.

Обнаружив, что его слушают затаив дыхание, Лео смутился и опять приставил гитару грифом к стене.

«Хорошо одетый господин» подошел к стойке и начал чем-то шептаться с трактирщиком. Похоже, это тот самый «работодатель». Я внимательно его разглядывал: прихрамывает, левая рука тоже не в порядке, а медицина здесь… Тем не менее он, несомненно, самый опасный в бою человек из всех, кого мы сегодня видели.

Трактирщик кончил шептать и мотнул головой в нашу сторону: я угадал.

Господин шагнул к нашему столу и вопросительно поднял брови. Я кивнул. Он сел спиной к залу – храбрый… или глупый.

– Форрест, – представился он.

– Энрик, – ответил я. – Вы посредник?

Он утвердительно кивнул.

– А какая работа? – поинтересовался я.

– Про дракона слышали?

– Даже видели, – ухмыльнулся Алекс.

– Гонорар? – поинтересовался я.

На деньги мне, разумеется, наплевать, но играть эту роль так приятно!

– Десять тысяч. Золотом, – он ожидал наших ахов, но не дождался. Мы усиленно делали вид, что за меньшие деньги сроду не работали.

– Пятнадцать, – выдавил он из себя, – и надо спасти одну знатную даму, если она еще жива, за отдельное вознаграждение, – подмигнул он.

– Хорошо, – согласился я. – Аванс?

– Нет! Слишком велик соблазн взять и смыться.

Гвидо и Роберто в ярости вскочили со своих мест.

Я хлопнул ладонью по столу, и они сели обратно. Форрест не пошевелился.

Я покачал головой:

– На снаряжение.

– Сколько?

– Я пока не знаю. Увидеть дракона со стороны – не значит догадаться, как его пристукнуть, – я вытащил из кошелька золотую монету, обещанную трактирщику, и покрутил ее в руке.

Он это увидел, и его повлекло к нашему столу, как влечет к магниту железные опилки. Я положил деньги на край стола, но, когда он попытался забрать монету, я накрыл ее ладонью.