Искусство войны
Шрифт:
Палпатин вспомнил строчки старинного трактата. «Ситхи ставят жизнь превыше всего прочего. Они хотят контролировать её и подчинять себе. Поэтому, они и борются за жизнь каждой частицей своего естества». Может быть, ярость Мола была настолько неистовой, а познания — слишком глубокими, что он просто отказался умирать?
С другой стороны, исключать возможность того, что некие силы помогли ему «выжить», Палпатин не мог. «Это точно не джедаи — слишком тонко для них, хотя провернуть тот же трюк, что и с Реваном, они бы не отказались… Дуку? Или старая тварь Талзин решила вылезти из своей норы? Или же — кто-то ещё? Это нужно срочно выяснить».
Ибо пара картинок уверенно утверждала, что Мол не только жаждет отомстить, но и взял себе ученика. Ибо второй, желтокожий
Это могло стать серьёзной проблемой. Хотя он и обучал Мола более как воина, делая его своим «мечом», нежели философом, но базовые основы учения ситхов ему всё-же преподавал. Теперь же Сидиус прекрасно осознавал, что многое забрак пропустил мимо своих ушей. Самое главное из этого — это то, что путь ситхов — это не только уничтожение. Вот только Мол этого так и не понял…
Граф Дуку тоже не радовал: бесчисленные интриги, плетущиеся этим человеком вокруг Сидиуса, заставляли Палпатина задуматься о верности и преданности этого человека. Одна Вентресс чего стоит… неспроста граф готовит эту датомирскую ведьму, неспроста. Но… он хоть и считал Тирануса своим учеником, вновь сосредоточился не на философии, а на боевых качествах графа. Вот и получил то, что получил. Граф так до конца и не перешёл на Тёмную сторону, не принял её философии, оставаясь всё тем же джедаем-аристократом, каким был всегда.
Однако, это было не так критично. Ибо Дарт Тиранус был всего лишь переходным этапом, разменной монетой в его плане.
Самым большим разочарованием стал Энакин Скайуокер. Палпатин тяжело вздохнул. Тот, на кого он возлагал такие надежды, тот, кто должен был стать настоящим его учеником в полном смысле этого слова, тот, кто должен был вести за собой армию Империи и сокрушать его врагов, тот, кто мог бы впоследствии, в случае чего, быть опорой государства, стал… Чудовищем. Однако чудовищем жалким. Чем-то он напомнил ему Мола — такой же самоуверенный и полагающийся на свою Силу. Ибо даже столькие годы в Храме Джедаев, а потом страшные травмы — не смогли вытравить из Энакина то, что скопилось в нём за все те годы рабства и унижений, что тот претерпел.
И к своему собственному сожалению, Палпатин увидел это только сейчас. Ибо Избранный верил в дружбу. И с друзьями себя вёл несколько иначе, чем с другими. А ведь он сам говорил этому мальчишке о своей дружбе… И тому удалось провести его. Внутренне же в Энакине всё ещё сидел мальчишка-раб. А как известно, самое заветное желание раба — самому стать рабовладельцем. Вот и то, что получилось после той вулканической планеты, стало таким рабовладельцем, держащим своих офицеров в страхе. Палпатина передёрнуло от всплывшей картинки, на которой двухметровая фигура, упакованная в костюм жизнеобеспечения — тот самый доспех, выполненный в традиционном для ситхов варианте, что сейчас покоится в его тайном медицинском центре; тот самый доспех, что он приготовил для самого себя на случай необратимых повреждений собственного тела; тот самый доспех, который пришлось использовать, дабы сохранить жизнь обугленному обрубку — именно в него был заключён Энакин, который посредством Силового Захвата душит какого-то высокопоставленного офицера. Но, на сильных личностей вроде Таркина аура страха не действовала. И Энакин пасовал перед такими людьми.
Ещё одним фактом, который разочаровал его, было отсутствие у будущего ученика прогресса на военном поприще. Даже сейчас Скайуокер не блистал. Да, он был неплохим мечником и прекрасным пилотом истребителя, но славы так и не сыскал, даже несмотря на кампанию в средствах массовой информации, которую Палпатин тайно развернул. Да, у него были победы, но на общем фоне он не выделялся.
Было ещё несколько менее значимых моментов, в основном — из отдалённого будущего, которые освещали видения молодого человека, однако, все эти проблемы были проблемами будущего. К примеру, огромная боевая станция. Неужели Таркин и Сиенар сумели убедить его в необходимости строительства такого монстра? Или же он сам согласился на это, дабы бросить кость «радикалам» и «милитаристам»? Вполне возможно.
Проблему же самого Викта следовало решать немедленно. Однако, всё было не так просто, как казалось на первый взгляд. Поступившие вчера отчёты добавили красок в общую картину.
Во-первых, как сообщил Айсард, со счетов Хаттов на счёт компании, зарегистрированной на имя Микоре Викта, начали поступать огромные средства — миллионы кредитов, десятки миллионов, и Палпатин недоумевал, за что эти деньги, и как Викту удалось вытрясти их из Джаббы. Как жаль, что подробности переговоров пока что останутся тайной — Слай не уделила этому моменту должного внимания. Другой отчёт был о действиях эскадры Викта в Диком пространстве: один от офицера разведки, некоей Санторини, другой от агента СБР Баракуса. Показательным был момент с орбитальной бомбардировкой Пзоба. Викт оказался не таким уж и мягким человеком, особенно — для джедая. И что не менее удивительно, так это то, что большинство его офицеров открыто поддерживало действия генерала Викта. Что говорит как минимум об умении этого джедая подбирать себе людей в команду. Хотя оная и была довольно «пёстрой».
Так как сна не было ни в одном глазу, Палпатин раздражённо сел на кровати. Через пару минут, запахнувшись в халат, он проследовал в небольшую гостиную. Дроид-слуга тут же подал ему стакан с соком. Усевшись в кресло, Палпатин сделал небольшой глоток.
Едва только услышав о том, что один из джедаев не только знает о том, что он — Канцлер Палпатин — на самом деле является тем самым Дартом Сидиусом, которого безуспешно ищет Совет Джедаев, но и о большей части его планов, первым его порывом было устранить угрозу. Однако, сразу же за этим известием последовали другие новости и факты, и на некоторое время его разум был занят осмысливанием и перевариванием оных. Теперь же, немного отойдя, он мог мыслить более трезво.
Викт по прежнему был той угрозой, с которой нужно было разобраться в самые кратчайшие сроки. Однако теперь радикальный вариант действий не выглядел таким однозначным и гладким, как казалось ему с самого начала.
Конечно, Палпатин не на секунду не сомневался, что сможет с лёгкостью одолеть Викта… Вот только раскрыться прямо сейчас Палпатин не мог. Было слишком рано. Если бы это случилось через год-два — тогда, когда в его руках была бы сосредоточена максимальная власть, доступная Канцлеру — он бы не раздумывал ни минуты. Вот только это случилось именно сейчас. И устранить угрозу собственными силами он не мог. А привлекать других… Тот же Дуку вполне бы мог сделать это, но теперь, в свете открывшихся фактов и неясных телодвижений Тирануса вокруг Викта, Сидиус ни за что не доверил бы это дело графу. Слишком опасно.
Палпатин практически никогда не использовал бранные выражения — сказывалось воспитание, но сейчас его впервые за долгие годы посетило желание выдать пару крепких словечек из арсенала ситхов или хаттов.
Сейчас этот Викт молчит — что очень странно, ибо Палпатин не мог понять всех его мотивов. Но вот если его устранение не удастся… А такой исход событий исключать нельзя, особенно — учитывая феноменальную живучесть и изрядную долю удачи, присущих этому Микоре Викту. И вот если он выживет — связать дважды два он сможет. А значит — из угрозы потенциальной он станет угрозой реальной. Его действия могут быть непредсказуемыми. Он может как раскрыть всё Совету, так и попросту попробовать устранить его самого. А так как Викт безусловно понимает, что в прямом поединке он не ровня Владыке Ситхов, то будет действовать другими методами — которые, учитывая отсутствие «щепетильности» у этого индивидуума, могут стать полной неожиданностью, и даже — принести свои плоды. Особенно, если при покушении пострадает его ученица: тогда этот «не-джедай-не-ситх» и вовсе может слететь с нарезки, и тогда… Сложно даже предположить, что он может натворить.