Искусство женского ворожения: Лиса и веер
Шрифт:
– Наверное, это делают из-за аромата, потому что на вкус ничего особенного. А вот запах, правда, волшебный.
Варвара ухмыльнулась:
– Подожди, через некоторое время ты оценишь его совершенно иначе. Здесь вся прелесть, – она протянула нараспев, – в по-сле-вку-си-и-и.
Она вытянула руку с бокалом и спросила:
– За что пьем?
– Давай за удачу? У нас есть всё: опыт, знания, силы, ресурсы. Нужна удача. Ветер в наши паруса.
Вновь раздался переливчатый звон, и женщины хором проговорили:
– За ветер в наши паруса! За удачу!
Вино оказалось сладенькими и приятным, но на вкус Лизы – ничего особенного. Варя спросила
– Что же за вино ты випила, если тебя сейчас так воротит?
– Это не вино было, а настойка, – вздрагивая от воспоминаний своего состояния, ответила Елизавета. – Я случайно выпила настойку болиголова, которую когда-то сделала для племянницы, когда она болела, но средство это ей решили не давать, чтобы не испытывать судьбу.
– Правильно! Мы против самолечения, не так ли?
– Безусловно! Тем не менее, как бутылка очутилась в баре с напитками, ума не приложу. А я пребывала в таких расстроенных чувствах, что залпом выпила полстакана. Могла умереть.
– Ну, ты даёшь? Мне сложно представить, Лизок, тебя в таком состоянии, что ты перепутала бутылки. С тобой такого просто не могло произойти. Случилось что-то страшное?
Лизавета как перед прыжком в холодную воду вздохнула, потом поморщилась от нахлынувших неприятных воспоминаний и приступила к рассказу:
– А случилось в этот день следующее…
– Цок, цок, цок, – быстро стучали каблучки по массивным ступеням витой лестницы, поднимаясь на четвертый этаж.
В здании работал ультрасовременный лифт, но Елизавета, предпочитала подниматься по этому старинному шедевру чугунного литья. Тёмный застывший метал когда-то давно растёкся широкой спиралью с ответвлениями из мелкой сетки плотно-переплетённых растений, стилизованных листьев и стеблей. Она переступала по ажурным ступенькам, которые за свою вековую жизнь видели бесконечное множество людей, восходивших и спускавшисях вдоль этого Мирового Древа, и каждый оставил здесь свои незримые отпечатки.
Лизавета Крапивина спешила на работу. Маленький офис «Веера Лерой дю Шато» состоял из двух комнатушек и находился в респектабельном здании старой части города, где арендная плата была прямо пропорциональна высоте потолков в почти четыре метра.
«Еще на десять сантиметров выше и апартаменты под офис в этом дворце мы бы уже не смогли себе позволить, – думала Лиза, касаясь шероховатого металла – И не важно, что арендуется всего восемнадцать квадратов. Причина всему – обратный адрес, что указывается на наших визитках и конвертах благодарственных писем клиентам: Московская область, посёлок Большое Гнездо, Княжеское подворье, Рубиновая палата, офис 28. Лерой говорит, что для нашего бизнеса статус и понты – это половина дела».
Елизавета скривила губы: «Фу, что за слово «понты»? Любит же шеф неовульгаризмы. Говорит, что в них отражается вся суть современных людей».
Как это часто бывало, в этом месте она приостановилась. Её вновь увлекла красота старинного литья. «Лестница – произведение искусств. Она необыкновенная! Жаль, что наши клиенты предпочитают лифт. Люди много теряют оттого, когда пешим прогулкам предпочитают достижения цивилизации».
Мысль прервалась, так как её глаза привычно выделили из множества металлических стеблей переплетённый трилистник, заключённый в кольцо. Больше такого элемента не было нигде. И каждый раз, проходя мимо этого места, Лизавета задавалась вопросом: старые мастера сделали это намеренно или таким образом они замаскировали какой-то дефект?
Женщина тронула чугунные стебли и задумчиво произнесла:
–
Сойдя с лестницы, Лиза прошла по узкому длинному коридору, вдоль череды дверей других арендаторов, что открывали свои проёмы к широким окнам с затейливыми шпингалетами. Когда-то здесь был огромный зал, ставший с помощью перегородок современной коммуналкой для офисов.
Подойдя к двери, на которой висела табличка логотипа компании в виде веера из лучей восходящего солнца в женской руке, Лиза нажала на звонок.
Послышался щелчок и голос из динамика домофона:
– Доброе утро, Елизавета Петровна.
Закрывая за собой дверь, Лиза поздоровалась в ответ, глядя на свою помощницу.
– Доброе утро, Кларочка. Приехал?
– Да, шеф вас ожидает, Елизавета Петровна,– прозвучало из динамика в пустой коридор.
4
Лиза вошла в ярко-освещённое софитами небольшое помещение с неоштукатуреными краснокирпичными стенами. Справа от двери угол закрывала полукруглая светлая стойка администратора, возле которой стоял массивный, из тёмно-коричневого дуба высокий секретер, с множеством полочек по бокам. Несколько зелёных кресел без подлокотников в стиле барокко прислонились к стене, будто ожидая приглашения на аудиенцию к высокопоставленной особе. Для пущей значимости, цветом своей мерцающей сатиновой обивки они перекликались с картинами на стене: английскими пейзажами в ажурных золочёных рамах той же эпохи.
Елизавета быстро скинула пальто, и пока она переобувалась в свои удобные туфли, из-за секретера выплыла её помощница и почему-то шёпотом запела:
– Хэпи бездуй ту ю! Хэпи бездуй ту ю-ю-ю-ю! Хэпи бездуй, хэпи бездуй…
Лиза улыбалась, глядя на эту колоритную женщину в чёрных обтягивающих брюках и чёрной трикотажной кофте с укороченными рукавами, которая невыгодно подчёркивала все недостатки её фигуры. Казалось, что вся одежда Клары была на несколько размеров меньше, чем того требовали объёмы её тела. На носу немного криво сидели очки в оправе из перламутрового пластика. Образ поющей завершали две довольно объёмные розовые розочки, торчавшие по бокам, в местах, где крепились дужки очков. Молодая, около тридцати лет, с хвостиком тёмных волос, Клара делала всё для того, чтобы производить впечатление более некрасивой, чем она была на самом деле. Лизавета не могла отогнать от себя ощущение, что странные цветочки у висков этой поющей шепотом женщины и есть её настоящие глаза. Поздравление закончилось. Елизавета обняла Кларочку, поблагодарила её и быстро прошла в «большую комнату», как все называли вторую часть их офиса.
Лиза любила своё рабочее место. Эту жемчужно-розовую дымку фресок на стенах, в которой причудливо переплетались цветы и фазаны. Этот вид из огромного окна, в которое залетали солнечные зайчики от маковок старой церквушки, стоявшей неподалеку. Этот колокольный звон в праздники и выходные. Эти современные столы-трансформеры, что легко убирались в ниши, оставляя пространство для вальяжного дивана с гнутыми ножками в стиле Людовика XV и нескольких кресел. Да что там говорить! Она просто обожала это место и свою работу, а в глубине души считала, что, попав к Лерою, вытащила самый счастливый билет своей жизни.