Искусство жить и умирать
Шрифт:
Если ты думаешь о деньгах, когда засыпаешь, и точно та же мысль будет первой утром. Ты будешь снова думать о деньгах – потому что эта мысль осталась у тебя в уме и ждала, пока ты не вернешься к ней. Если ты думал о сексе, утром ты будешь думать о сексе. Что бы то ни было… Если ты думал о Боге и молился, и это было последнее ночью, первым, что ты найдешь утром, будет то, что в тебе возникает молитва.
Последняя мысль вечером будет первой мыслью утром. Последняя мысль этой жизни будет первой мыслью другой. Последняя мысль, когда ты умираешь в этот раз, будет первым семенем твоей следующей жизни.
Но когда умирает Будда, человек, который
На Востоке мы наблюдаем, как люди переживают опыт смерти. То, как ты умираешь, отражает всю твою жизнь и то, как ты жил.
Если я смогу увидеть одну только твою смерть, то смогу написать всю твою биографию – потому что в этот момент вся жизнь становится конденсированной. Это мгновение – словно удар молнии, который освещает в тебе все.
Скупой человек умрет со сжатыми кулаками – все еще держась и цепляясь, все еще пытаясь не умереть, все еще пытаясь не расслабиться. Любящий человек умрет с открытыми кулаками, делясь… делясь даже смертью, как делился жизнью. Ты можешь увидеть, что все написано у него на лице: прожил ли этот человек жизнь полностью бдительным и осознанным. Если было так, тогда на его лице будет сиять свет; вокруг его тела будет аура. Ты приближаешься к нему и чувствуешь молчание – не печаль, а молчание. Бывает даже так, что если человек умер блаженно и в тотальном оргазме, внезапно рядом с ним ты почувствуешь себя счастливым.
Это случилось со мной в детстве: святой человек в моей деревне умер. Я питал к нему определенную привязанность. Он был священником в небольшом храме, очень бедным человеком. Когда я проходил мимо – а я проходил мимо, по крайней мере, дважды в день: школа была рядом с храмом, и по дороге туда я проходил мимо, – он звал меня и всегда давал какой-нибудь фрукт или сладость.
Когда он умер, я был единственным ребенком, который пришел его проводить. Собрался весь город. Внезапно – я сам не мог этому поверить – я стал смеяться! Там был мой отец; он попытался меня остановить, потому что почувствовал себя смущенным. Смерть не время для смеха. Он попытался меня заткнуть. Он говорил мне раз за разом: «Тише!»
Я никогда больше не чувствовал такого непреодолимого желания смеяться – ни до, ни после, смеяться так громко, словно случилось что-то великолепное. Я не мог этого сдерживать; я громко смеялся. Все на меня рассердились, и меня отправили домой. Мой отец мне сказал:
– Я больше никогда не возьму тебя ни в какую серьезную ситуацию! Из-за тебя я был очень смущен. Почему ты смеялся? Что было смешного? Что смешного в смерти? Все плакали и рыдали, а ты смеялся.
Я ему сказал:
– Что-то случилось… этот старик излучал какую-то энергию, и это было безмерно красиво. Он умер оргазмической смертью.
Я сказал ему не именно этими словами, но я ему сказал, что чувствовал, что это была очень счастливая смерть, очень блаженная смерть, и хотел участвовать в его смехе. Он смеялся, его энергия смеялась. Меня стали считать сумасшедшим. Как может человек умереть, смеясь? С тех пор я наблюдал много смертей, но никогда больше не видел смерти, подобной этой.
Когда ты умираешь, то высвобождаешь энергию, и с этой энергией – весь свой жизненный опыт. Кем бы ты ни был: печальным, счастливым, любящим, злым, страстным или сострадательным – эта энергия несет в себе вибрации всей твоей жизни. Каждый раз, когда умирает святой, просто быть рядом с ним – великий подарок; просто быть орошенным его энергией – великое вдохновение. Ты будешь перемещен в совершенно другое измерение. Его энергия подхватит тебя, и ты почувствуешь себя опьяненным.
Смерть может быть полной осуществленностью, но это возможно, только если была прожита жизнь.
Ответы на вопросы
Почему я так боюсь старости? Покажи мне, как мне от этого избавиться.
Жизнь, если она правильно прожита, если она действительно прожита, никогда не боится смерти. Если ты прожил жизнь, то будешь приветствовать смерть. Она придет как отдых, как глубокий сон. Если ты достиг вершин, пиков в своей жизни, тогда смерть – прекрасный отдых, благословение. Но если ты не жил, тогда, конечно, смерть создает страх. Если ты не жил, тогда, несомненно, смерть отнимает из твоих рук время, все будущие возможности жить. В прошлом ты не жил, а будущего не будет: возникает страх. Страх возникает из-за смерти, но также и из-за непрожитой жизни.
И из-за страха смерти страшна и старость, потому что это первый шаг смерти. Иначе старость тоже красива. Это созревание твоего существа, зрелость, рост. Если ты живешь из мгновения в мгновение, проживаешь все вызовы, которые дает жизнь, используешь все возможности, которые жизнь открывает, и дерзаешь пуститься в путешествие в неизвестное, к которому жизнь зовет и приглашает тебя, тогда старость становится зрелостью. Иначе старость – это просто болезнь.
К несчастью, люди просто стареют, становятся старыми, без всякой связанной с этим зрелости. Тогда старость – это бремя. Ты стареешь телом, но сознание остается инфантильным. Ты стареешь телом, но не достигаешь зрелости во внутренней жизни. Не хватает внутреннего света, и смерть приближается с каждым днем; конечно, ты дрожишь и боишься, и в тебе возникнет огромная боль.
Те, кто живет правильно, принимают старость и глубоко приветствуют, потому что старость просто говорит, что они приходят к цветению, что они приходят к плодоношению, что теперь они смогут поделиться всем, что накопили.
Обычно старость безобразна, потому что это просто болезнь. Твой организм не созрел, он только становится более и более больным, слабым, бессильным. Иначе старость – самое красивое время жизни. Вся глупость детства ушла, лихорадка и страсть молодости ушли… возникают безмятежность, молчание, медитация, самадхи.
Старость безмерно красива, и она должна быть такой, потому что вся жизнь движется к ней. Она должна быть пиком. Как пик может быть в начале? Как пик может быть в середине? Но если ты думаешь о детстве как о своем пике, как многие люди, тогда, конечно, вся твоя жизнь будет страданием, потому что ты достиг своей вершины – и теперь все будет идти на убыль, на спад. Если ты считаешь пиком молодость, как многие люди, тогда, конечно, после тридцати пяти лет ты станешь печальным, подавленным, потому что с каждым днем будешь терять, терять и терять, ничего не приобретая. Энергия будет убывать, ты будешь слабеть, в твое существо войдут болезни, и смерть постучится в дверь. Дом исчезнет, появится больница. Как ты можешь быть счастливым? Нет, но на Востоке мы никогда не считали детство пиком жизни. Пик ожидает в самом конце.