Исламская интеллектуальная инициатива в ХХ веке
Шрифт:
В освободительной теологии принято выделять структурное, институциональное насилие общественных систем, которое ведет к неравенству в обществе или несправедливому доминированию системы или группы лиц. Защищая революционное насилие, апологеты богословия освобождения отвечают, что Церковь всегда допускала насилие по отношению к миллионам людей.
«Насилие — составная часть капиталистической системы, с его помощью угнетенных держат в подчиненном положении, и уничтожение такого порядка не противоречит идеям создания братского общества, идеям первого политического узника, убитого властями Древнего Рима и Древней Иудеи, — Иисуса Христа», — утверждает теоретик революционного католицизма Леонардо Бофф. Участник сандинистского движения Эрнесто Карденаль писал, что «революционное насилие не противоречит постулатам христианского учения, которое всегда отстаивало права народов и отдельных личностей защищаться с оружием в руках...». Сан-Сальвадорский архиепископ Оскар Арнульф Ромеро, убитый во время мессы, говорил: «Когда
Спасение
Спасение рассматривается прежде всего не как жизнь после смерти, а как построение Царства Божьего здесь и сейчас — нового социального порядка, где все равны. Революционные богословы не отрицают вечную жизнь, но подчеркивают, что вечное и временное «пересекаются» в новой теологии.
Гутьеррес убежден, что спасение должно пониматься не количественно, но качественно. Спасение тотально, полно, абсолютно, оно происходит через историческую самореализацию. В рамках коллективного действия, в борьбе с социальной несправедливостью возможно и индивидуальное спасение души человека. Он пишет, что теология освобождения — это «теология спасения в конкретных исторических и политических обстоятельствах» [207] .
207
Gutierrez L. The Hope of Liberation // Mission Trends. #3.
Перуанский богослов приводит два библейских символа для выражения спасения. Первый — Исход, когда Творение и спасение рассматриваются через освобождение. Исход символизирует природу и цель человеческого участия в мироздании. Спасительный промысел Божий объединяется с творческим и связан с человеческим участием в трансформации истории. Второй символ — Обетование — показывает динамический характер спасения, в нем пересекаются Провидение и эсхатология. Библия — книга Обетования — «она уже исполнена в исторических событиях, но еще не полностью; она непрерывно проецируется в будущее, создавая постоянную мобильность» [208] . Исход символизирует постоянную трансформацию истории, а Обетование символизирует историю как динамичную и ориентированную в будущее. Это качественное видение спасения, вовлеченного в борьбу за справедливое общество.
208
Gutierrez G. A Theology of Liberation. Maryknoll. NY, 1971.
Социальный анализ
Революционные богословы едины в том, что теология строится на двух основах — вере и социальной действительности. Чтобы избавиться от несправедливости, надо понять социальные механизмы, породившие ее, и тут на помощь приходит марксизм. Хотя теология не просто принимает категории марксистской теории, но критикует и трансформирует их в свете христианской традиции и практики. Экономическая отсталость структурно обусловлена эксплуатацией иностранными державами, превращением Латинской Америки в зависимую систему от гегемона, что заслуживает нравственного возмущения.
Теология освобождения Боффа предпочитает диалектический подход к социальному анализу, целью которого является обеспечение справедливости для всех. Для него социальные условия Латинской Америки — уже историческое Божественное откровение. «...Вера помогает христианину одобрять и поддерживать те исторические движения, которые имеют большее соответствие с идеалами Евангелия. Сегодня, например, мы считаем, что христианский идеал ближе к социализму, чем к капитализму. Это не вопрос создания христианского социализма. Это возможность сказать, что социалистическая система, воплощенная на практике, лучше позволяет христианам жить в соответствии с гуманистическими и божественными идеалами своей веры» [209] .
209
Boff L., Boff C. Salvation and Liberation // Translated from the Portuguese. Maryknoll. NY, 1984.
Гутьеррес сначала рассматривает «предпочтительное право бедных», вытекающее из марксистской теории классового конфликта и выражающееся в духовности нищеты. В более поздних работах он считает это право теологическим аргументом — Бог на стороне бедных, а затем применяет к нему социополитические категории, включая марксистский анализ. «В большой степени благодаря влиянию марксизма теологическая мысль, в поисках собственных
210
Gutierrez G. A Theology of Liberation. Maryknoll. NY, 1971.
Бедность
Хотя в документах Медельина предполагается, что Церковь бедных осуждает несправедливый недостаток благ в мире и порождающий его грех, она обязует себя на нищету, проповедует и живет ею, и в этом ее духовная открытость Богу. Добровольная нищета считается актом любви и освобождения, солидарности с бедными и страдающими.
Церковь помогла создать существующий социальный порядок, стояла на стороне элит сотни лет. В итоговых документах медельинской конференции ее назвали «греховной церковью в обществе греха» [211] . Настало время изменить приоритеты и действовать вместе с бедными — избранными Богом.
211
Cleary E. L. Crisis and Change: The Church // Latin America Today. Maryknoll. NY, 1985.
Используя Писание, сторонники теологии освобождения отвергают аргумент о том, что нищета является роком. В Библии материальная нищета рассматривается как следствие угнетения. Книга осуждает богатых за то, что бедные живут в невыносимых условиях (Амос 2:6-7) (Ис. 10:1-2). Солидарность с угнетенными — уже религиозное переживание. Христос говорил о себе как о голодном, раздетом, больном и заключенном (Мт. 25). Он — защитник бедных и неимущих в борьбе против тех, в чьих руках политическая и экономическая власть. Революционные теологи видят мистическую политическую духовность нищеты. Бог — на стороне сил, несущих освобождение бедным, действие их проявляется в политических акциях, но подразумевает и духовное освобождение. Необходимо, чтобы бедные сами участвовали в процессе своего освобождения.
Теология освобождения Гутьерреса — вызов теологиям первого мира и основа теологии Латинской Америки. Он провозглашает новый субъект в освободительной практике, новое понимание человеческого существования, новую интерпретацию христианства и новый способ теологической рефлексии. Происходит своего рода «Коперников переворот» в богословии [212] . Писание, веру и историю надо рассматривать глазами угнетенных и говорить на их языке.
Для Гутьерреса центр теологической рефлексии — сначала сами бедные, а затем — любовь к ним Бога. Необходима трансформация исторической практики в свете освобождения, интерпретация христианской традиции как «аналогии любви», через которую Бог и человечество соединяются с угнетенными — носителями Благой Вести. Он рассматривает три значения бедности — антигуманный недостаток материальных благ, открытость Богу и солидарность. Для него неимущие служат доказательством Божественного присутствия: «Мы чувствуем Бога в народе; то, что делается для других, делается для Господа... Нищета — это выражение греха, что есть отрицание любви. Поэтому она несовместима с приходом Царства Божьего, царства любви и справедливости» [213] . Нищету не исцелить щедростью, только обязательством установить совершенно иной социальный строй.
212
Gutierrez G. Linens pastorales de la Iglesia // America Latina. Lima, 1979.
213
Gutierrez G. A Theology of Liberation. Maryknoll. NY, 1971.
Гутьеррес писал, что бедные хотят быть активными субъектами своей истории и изобрести радикально другое общество. Их угнетают «субъекты», богатые победители, которые интерпретировали историю по-своему. История должна пониматься снизу, исходя из судьбы тех, кто был исключен из процесса ее творения и интерпретации. неимущие представляют историю, которую современность скрывает, — историю «других».
Согласно Гутьерресу, переживание и выражение христианства в освободительной практике бедных — кайрос — особое время, когда Бог по-новому проявляется в истории: «Среди многообразных видов страдания нечто новое рождается в Латинской Америке. Это позволяет говорить о кайросе, благоприятном времени, — моменте, когда Господь стучится в двери духовного сообщества, которое живет в Латинской Америке» [214] .
214
Gutierrez G. We Drink From Our Own Wells: The Spiritual Journey of a People // Trans. Matthew J. O'Connell. Maryknoll. NY– Melbourne, 1984.