Исландские сказки

Фольклор

Утром Арнгрим совершенно ослеп, а Йоун — наполовину. Вот оба они состарились. Арнгрим был чрезвычайно силён и каждую зиму ходил на вёслах на восток к Ёкюлю, хоть был слеп, а Йоун женился и имел большое число детей; многие из них плохо видели, а сам он совершенно ослеп, когда ему стукнуло сорок лет.

Сейчас его внуки средних лет и моложе, и у всех слабое зрение, а из четвёртого поколения или правнуков никто ещё не родился.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Йоун из Свинахоуля

(J'on 'a Sv'inah'oli)

Как-то раз вечерней порой в зиму на одном хуторе зашёл разговор об аульвах, и люди по-разному верили в такие рассказы. Там был один сын бонда, которому

было около двадцати лет и которого звали Йоуном, человек очень крупный, сильный и с тяжёлым нравом. Он наотрез отверг все эти рассказы про скрытый народ и в конце концов в шутку заявил:

— Хотел бы я жениться на какой-нибудь девушке из скрытого народа, тогда я стал бы большим счастливчиком.

На этом беседа прекратилась.

А на следующий день, когда он сторожил овец, явилась к нему молодая на вид и красивая девушка. Она подошла к нему очень близко, но не заговорила с ним, и он не заговорил с ней. Она преследовала его, куда бы он ни шёл, едва он оказывался в одиночестве, и исчезала, едва он приходил к кому-нибудь.

Так продолжалось несколько дней, он не обращал на неё внимания, делал вид, что не видит её, и даже никому не упоминал об этом. Спустя некоторое время она начала посещать его по ночам, но не обращалась к нему, а просто сидела возле его постели. Он же начал тяготиться этими ночными визитами, поскольку они мешали ему спать.

В то время там остановился так называемый Латинский Бьядни (прозванный некоторыми Дьяволобойцей); у него спросили совета, и он посоветовал мужчине уехать из этого района и сказал, что эльфийка не сможет оставить своё жилище, так и было решено.

Следующей весной Йоун переехал из Свинахоуля в Далире (где случилась эта история) в Брекку в Гильсфьорде. Но в последнюю ночь, когда Йоун жил в Свинахоуле, его девушка пришла к нему, как обычно, и весьма сердито сказала ему:

— Недолго тебе радоваться счастью в твоём задуманном новом жилье, а я к тебе теперь не вернусь.

Она произнесла лишь это, и затем они расстались. Йоун переехал в Брекку и построил там дом, но спустя несколько лет он заболел проказой, и он страдал этой болезнью до самой смерти.

(перевод Тимофея Ермолаева)

«Ну что, берём?»

(T"okum 'a, t"okum 'a…)

Две женщины-альва однажды пробрались на хутор, чтобы подменить там ребёнка. Они вошли туда, где спал младенец, которого они собрались украсть. Он лежал в колыбели. Поблизости никого не было, кроме другого ребёнка, двух лет от роду.

Младшая, более беспечная, немедленно приблизилась к колыбели и воскликнула:

«Берём, берём!»

А старшая отвечает:

Так они и ушли несолоно хлебавши: ведь и колыбелька, и младенец, прежде чем его уложили, был осенён крестным знамением, а ещё рядом с колыбелью сидел тот двухлетний ребёнок, который потом и рассказал об этом случае.

(по сборнику Йоуна Ауртнасона)

(перевод Ольги Маркеловой)

«У меня в мире альвов восемнадцать детей!»

('Atj'an barna fadir 'i 'alfheimum)

Однажды летом на одном хуторе все ушли на луга кроме хозяйки. Она осталась сторожить дом, а с ней был её сын, которому шёл третий или четвёртый год. До того мальчик хорошо рос и развивался. Он уже неплохо умел говорить и был весьма смышленым. Но так как у хозяйки помимо мальчика было много других хлопот, ей пришлось ненадолго отлучиться от него: сбегать к ручью, протекавшему недалеко от хутора, и сполоснуть корыто для молока. Ребёнка она покуда оставила на пороге, вернулась нескоро, а что творилось в доме до её возвращения, неизвестно. Она заговорила с ребёнком — а он в ответ лишь верещит и орёт, да так злобно и жутко, что она диву далась: ведь раньше этот ребёнок был спокойного нрава, послушный и покладистый, — а теперь от него только шум и вопли. Проходит ещё немного времени, а ребёнок ни слова не говорит, зато вечно ноет и капризничает. Женщина никак не могла взять в толк, отчего произошла такая перемена. А ещё он совсем не растёт и ведёт себя придурочно. Та женщина сильно опечалилась и решила навестить соседку, которая слыла умной и сведущей — и рассказала ей о своей беде. Та подробно расспрашивает её, как давно на ребёнка нашёл такой стих и отчего, по её мнению, это могло случиться. Мать мальчика рассказала ей всё как на духу. Мудрая соседка выслушала её и отвечает: «Не кажется ли тебе, родная, что вместо мальчика у тебя подменыш? Сдаётся мне, его подменили, когда ты оставляла его одного на пороге дома». «Не знаю, — отвечает та. — А ты не можешь посоветовать мне, как это проверить?» — «Могу, — отвечает соседка. — Оставь этого ребёнка одного, а перед ним поставь какую-нибудь диковинку. Когда он заметит, что рядом никого нет, он непременно что-нибудь о ней скажет. А ты в это время подслушивай, что он будет говорить. Если его слова покажутся тебе странными и подозрительными, пори его нещадно, пока что-нибудь не изменится».

На этом их разговор закончился: мать мальчика поблагодарила соседку за совет и ушла домой. По возвращении она поставила на пол посреди кухни маленький котелок. Затем она взяла много шестов и привязала один к другому, так что верхний конец упёрся в самый дымоход, а к нижнему концу она привязала половник и сунула в котелок. Когда она закончила все приготовления, она принесла мальчика в кухню и оставила там одного. А сама принялась подслушивать и подсматривать в щёлку в двери. Едва она вышла за порог, как мальчик принялся бродить вокруг котелка с половником, осматривать его, а потом сказал: «Я такой старый, что у меня даже усы поседели, у меня в мире альвов восемнадцать детей — а никогда я не видал такой большой штуковины в таком маленьком котелке!» И тут женщина снова входит в кухню с большим пучком розог, хватает подменыша и давай безжалостно и долго пороть его. Он жутко вопит. И через некоторое время та женщина видит: в кухню входит какая-то незнакомка, а под мышкой у неё красивый миловидный ребёнок. Она голубит его — а той женщине говорит: «Не по-честному у нас выходит. Я твоего ребёнка лелею, а ты моего мужа бьёшь!» Сказав это, она отпустила мальчика — сына хозяйки и оставила его там, а своего мужа забрала, и они исчезли. А мальчик стал жить у своей матери и, когда вырос, стал видным человеком.

(по сборнику Йоуна Ауртнасона)

(перевод Ольги Маркеловой)

Мальчик, которому не понравилось жить у альвов

(Sveinninn sem undi ekki med 'alfum)

Однажды в округе Тингэйарсисла на севере страны пропал мальчик, которому шёл четвёртый год. Но через неделю он отыскался под высокими утёсами близ хутора. На его щеке виднелись следы трёх пальцев. А когда его спросили, где он был, он сказал, что был «вон на том хуторе» — и указал туда, где все видели лишь скалы. Он рассказал, что там живут альвы, и что они хотели заманить его к себе, но он ответил им: он, мол, не может есть их еду, потому что ему кажется, будто она вся червивая. Они смекнули, что им его не переубедить, и тогда одна старуха увела его оттуда и сказала, что за это он будет носить знаки того, что побывал у альвов — и отвесила ему пощёчину, а после ушла прочь.

Потом этот мальчик вырос, возмужал и стал зажиточным бондом. Однажды в старости он проезжал мимо тех утёсов, под которыми его тогда нашли, и произнёс такую вису:

Эти скалы мне знакомы: я ребёнком там бывал. Двери в них просторные да все шкафы узорные.

Покойный врач Хатльгрим Бакман видел этого человека и его щёку со следами пальцев, которые он носил до самой смерти.

(по сборнику Йоуна Ауртнасона)