Испания от античности к Средневековью
Шрифт:
Женитьба Атаульфа на Галле Плацидии показала Гонорию, что вестготский король решил любыми средствами добиться своей цели. С другой стороны, Гонорий решил, что его положение настолько укрепилось, что он может силой справиться с вестготами. И он направил против вестготов армию во главе с тем же Констанцием, который недавно, разгромив Константина, восстановил власть Равенны в Галлии, чтобы вновь вернуть себе Галлию, теперь уже отняв ее южную часть от вестготов. Римляне даже сумели отбить у них некоторые города, включая Нарбонн. А главное, в результате морской блокады, навязанной Констанцием, вестготы были отрезанны от поставок продовольствия. И тогда Атаульф решил покинуть Галлию и перейти в Испанию (Oros. VII, 43, 1). Аттал, ставший теперь ему не нужным, был вновь лишен пурпура. Сначала он вместе с вестготами оказался в Испании, но вскоре, брошенный ими на произвол судьбы, попытался было бежать в Африку, однако его корабль был перехвачен, и он был пленником привезен в Равенну (Oros. VII, 42, 9). А вестготы впервые оказались на испанской земле.
Глава III.
ВАРВАРСКОЕ ЗАВОЕВАНИЕ ИСПАНИИ.
НАЧАЛО
Как говорилось в предыдущей главе, в последний день 406 г. союз вандалов, свевов и аланов перешел Рейн. Регулярных римских войск там уже практически не было. Франки, бывшие федератами империи, пытались задержать вандалов и их союзников еще на правом берегу Рейна. В ожесточенном сражении они уничтожили большое количество вандалов и даже убили их короля Годегизела. Но на помощь вандалам пришли аланы во главе с их главой Респендиалом, и франки потерпели поражение (Greg. Tur. II, 9). После этого никаких препятствий для варварского вторжения в Галлию не оставалось. Варвары сначала опустошили восточную часть Галлии, а затем обрушились на ее юго-западную часть, выйдя к Пиренеям{274}. Захвативший Галлию Константин сумел восстановить границу по Рейну и не дать возможности новым варварам перейти из Германии в Галлию.
В Испании в это время шла борьба между Константом и Геронтием, и толи по приглашению Константа, не видевшего других возможностей бороться с Геронтием, то ли из-за предательства варварских отрядов, оставленных Геронтием для охраны пиренейских проходов, толи просто воспользовавшись сумятицей на Пиренейском полуострове, осенью 409 г. свевы, вандалы и аланы [44] перешли Пиренеи (Oros. VII, 40,9; Hydat. 42). Ни Геронтий, ни Констант не могли им помешать, так как были заняты борьбой друг с другом. Более того, Геронтий заключил с варварами мир (Olymp. fr. 16). Каковы были его условия, точно неизвестно, но они явно развязали варварам руки, и они стали опустошать Испанию, как это было сравнительно недавно в Галлии. Армия Константа была разбита, и Геронтий направился в Галлию для завершения войны с Константином и Константом и даже сумел осадить узурпатора в его столице Арелате. Однако против Константина наконец-то выступили войска законного императора Гонория, порвавшего с Константином, во главе с Констанцием. Солдаты Геронтия перешли к Констанцию, и это вынудило мятежного полководца бежать в Испанию {275} .
44
Возможно, что аланы, присоединившиеся к германцам и вместе с ними вторгнувшиеся в Испанию, принадлежали не к кавказским аланам, а к какой-то другой группе этого народа: Кузнецов В. Новые исследования по истории западноевропейских алан // Alanica III. Владикавказ, 1995. С. 99. Полагают, что эта группа аланов еще в III в. отделилась от основной массы и перебралась в долину Дуная: Vanke К. Alanen // RLGA. Bd. I, 2. S. 128.
В восточной части Испании, не занятой варварами, правил Максим. Его провозглашение привело к некоторой дезориентации римской администрации и, может быть, остатков римских войск {276} , что, несомненно, облегчало действия варваров. Сам Максим всячески подчеркивал свое значение как римского императора. Не имея доступа к источникам золота, находившимся в основном в разоряемой варварами Северо-Западной Испании, он чеканил медные монеты с обычными римскими легендами, считая себя одним из трех августов {277} . Вероятнее всего, речь идет о Гонории, правившем на Западе, и Феодосии II, царствовавшим на Востоке [45] . Геронтий и Максим явно претендовали на легальное управление префектурой Галлией. Однако удержаться в Испании Геронтий не смог: как уже говорилось, против него восстали остатки его собственных войск, принудившие его к самоубийству, а Максима к отречению. Не дожидаясь прибытия войск Гонория, Максим бежал к варварам. Олимпиодор (fr. 16), сообщая об этом, подчеркивает, что для этого тот использовал существующий договор о перемирии. Видимо, между варварами (по крайней мере, их частью), и Геронтием и Максимом при заключении мира (или перемирия) были оговорены и еще какие-то условия, позволившие беглому императору найти у варваров приют.
45
Существует мнение, что в данном случае подразумевается не Феодосии, а Константин (Arce J. Barbaras у romanos… P. 59). Однако в это время Геронтий, стоявший за спиной Максима, активно воевал с Константином и его сыном, а сам Максим был провозглашен императором в пику именно Константину и Константу. В этих условиях Максим и Геронтий едва ли признавали Константина августом, с которым они делили бы власть. Несколько ранее Константин добился от Гонория признания себя равноправным с ним императором, правившим заальпийскими землями. Видимо, Геронтий рассматривал свою креатуру как непосредственного преемника Константина.
Варвары опустошали страну. Испанские авторы, рассказывавшие о вторжениях варваров, говорят о нашествии аланов, вандалов и свевов, в то время как писатели, жившие в Италии или других странах, говорят либо об аланах и вандалах, либо чаще только об одних вандалах. Видимо те, кто непосредственно не соприкасался с испанскими событиями или черпал свои сведения не от испанцев и поэтому имел л ишь самое общее представление о том, что происходило в этой стране, не очень-то различали
Находившееся в Равенне правительство было все более озабочено защитой непосредственно Италии{278} и практически не обращало внимания на события на далеком Западе. Не получая от него никакой помощи, сами испанцы в ряде случаев давали отпор вторгнувшимся. Многие бежали в города и крепости (кастеллы). Некоторые небольшие города, как Варейя в верхней долине Ибера, тоже покидаются жителями{279}. Это все привело к экономической катастрофе. Начался голод, в ряде мест были даже отмечены случаи людоедства (Olymp. fr. 30; Hydat. 46—49). Разорялись и латифундии, и еще сохранившиеся мелкие и средние владения горожан и крестьян{280}.
В 411 г. Констанций появился в Испании и восстановил власть римского императора в Тарраконской Испании. Остальные провинции Пиренейского полуострова оказались в руках варваров, которые в том же 411 г. по жребию разделили их между собой: аланы заняли Карфагенскую Испанию и Лузитанию, вандалы-силинги — Бетику, вандалы-асдинги — восточную часть Галлеции, свевы — западную часть той же провинции (Oros. VII, 40, 10; Hydat. 49; Isid. Hist. 73){281}. Такое разделение не соответствовало реальной численности того или иного варварского народа, что явно закладывало возможности их столкновений в недалеком будущем{282}. Существуют некоторые косвенные намеки на особые отношения Геронтия с аланами. Только его раб алан остался с ним, когда его бросили свои воины, и, как и его жена, покончил с собой вместе с Терентием. Максим, как уже упоминалось, бежал к варварам, но непосредственными соседями владений Максима были именно аланы. После их разгрома вестготами в 418 г. (см. ниже) остатки аланов соединились с вандалами — так Максим мог попасть к последним. Так что не исключено, что не только слепой жребий дал аланам самую большую часть Пиренейского полуострова, но и старания Геронтия.
Каковы были юридические основы поселения варваров в Испании, неизвестно. Возможно, что императорское правительство было вынуждено признать возникший порядок вещей и, чтобы «спасти лицо», пошло на заключение договора, на основании которого свевы, вандалы и аланы получали земли в качестве федератов. Но вероятнее, что варвары заключили какое-то соглашение (может быть, официальный договор) с узурпатором Максимом, который оставил за собой Тарраконскую Испанию, отдав остальные испанские провинции варварам для поселения{283}. Если это так, то и после отречения Максима варвары старались этот договор соблюсти. За исключением вмешательства свевов в восстание багаудов, о чем пойдет речь ниже, ни они, ни вандалы, ни аланы не вторгались в Тарраконскую Испанию. Что же касается западноримского правительства, то оно явно этот договор в расчет не принимало и рассматривало варваров как врагов, незаконно захвативших часть империи. Во всяком случае после восстановления в не занятой варварами части Испании власти равеннского правительства ни свевы, ни другие варвары, поселившиеся в Испании, федератами не считались, но римляне были вынуждены примириться с этим{284}. Как бы то ни было, в результате этого вторжения, большая часть Испании практически ускользнула из-под римской власти. Разделение большей части Испании между варварами привело к развалу их союза. Отныне действовать стали отдельные племена.
Социальная дифференциация у вандалов и аланов была еще достаточно слаба, у них, вероятно, еще не было государства, и в то время, когда они вторгались в Испанию, они представляли собой союзы племен. Видимо, именно во время пребывания в Испании у этих народов стала углубляться дифференциация и начало складываться государство, хотя этот процесс явно еще не успел завершиться{285}. Свевы, вероятно, были более развиты, хотя и у них монархия окончательно утверждается лишь после вторжения в Испанию{286}. Заняв западную часть Галлеции, сами свевы поселились на юге оккупированной области, особенно в районе Бракары. В этом районе они, как кажется, полностью захватили все земли, изгнав оттуда испано-римлян{287}. В незанятых районах сохранились прежние социально-экономические отношения, но испано-римляне должны были выплачивать новым господам дань.
В 415 г. через Пиренеи перешли новые германцы — вестготы, до этого обосновавшиеся в Южной Галлии и вытесненные оттуда римской армией под командованием Констанция (Oros. VII, 43,1). Они заняли Барцинон и ряд других городов Тарраконской Испании. Во главе вестготов стоял король Атаульф, незадолго до того женившийся на взятой в плен сестре Гонория Галле Плацидии. Это был не поход армии Атаульфа, а переселение народа, ибо Иордан (Get. 163) прямо пишет о сокровищах, которые Атаульф взял с собой и, главное, о невоюющем народе (plebs inbellis), который был оставлен Атаульфом в Барциноне. Plebs — это народная масса, противопоставленная «верным» (fideles), под охрану которых (точнее, некоторых из них) были оставлены сокровища короля. Означает ли это, что народная масса в это время уже была оттеснена от военной службы? Едва ли. Речь в данном случае идет о той ее части, которая не воевала, т. е. детях, женщинах, стариках. Но само противопоставление плебса «верным» очень важно. Это говорит о существовании вокруг короля особой группы, противопоставленной остальному народу и связанной с королем узами личной верности.