Испания от античности к Средневековью
Шрифт:
Определенные затруднения возникают и при передаче имен тех или иных деятелей варварского периода, особенно королей. Латинский язык за это время изменялся, и это отразилось в написании тех или иных имен. Различные авторы могли транскрибировать имена несколько по-разному — Эйрих и Эврих, Леувигильд и Леовигильд, Реккаред и Рекаред и т. д. Как и в случае с топонимами, возникает необходимость выбора того или иного варианта. В приводимых в качестве примеров именах мы выбрали первый вариант, полностью сознавая некоторую его условность.
В книге использованы карты, опубликованные в: Garcia Monno L. А. «Historiade Espa~na visigoda» (Madrid, 1998); Orlandis F. «Historiade Espa~na. 'Epoca visigoda» (Madrid, 1999).
Глава I.
ИСПАНИЯ В ПОЗДНЕЙ ИМПЕРИИ
Испания была составной частью Римской империи, и все процессы, которые проходили в империи, были характерны и для Пиренейского полуострова. В то же время эта страна находилась довольно далеко от наиболее угрожаемых границ — рейнской и дунайской, не говоря уже о восточной, так что после катастрофического вторжения варваров в середине III в. варварские вторжения ее более не беспокоили. Испанцы и те немногие войска, которые еще стоял на Пиренейском полуострове{14}, не принимали активного участия в мятежах, узурпациях, гражданских войнах. Так что чисто политические события мало влияли на ее социально-экономическое развитие. Это, конечно, не значит, что эти события никак не отражались на судьбах Испании, но их воздействие здесь было много меньшим, чем в таких странах, как Галлия или Сирия.
ИСПАНИЯ
Когда в 282 г. император Кар направился в поход против Персии, он оставил правителем западной части империи своего сына Карина, и Испания, естественно, полностью подчинилась ему. Но в следующем году Кар был убит, а затем та же участь постигла его сына Нумериана, и войско в 284 г. провозгласило императором Диоклециана. В 285 г. Диоклециан разбил Карина, который был убит собственными офицерами (Aur. Vict, fcaes. XXXIX, 12; Epit. 38, 8). И Испания покорно признала победителя. Понимая, что он один не в силах удержать управление распадающейся империей, Диоклециан создал систему тетрархии, т. е. одновременного управления государством четырьмя императорами, из которых он, Диоклециан, был первым и по авторитету, и по старшинству воцарения. Положение Испании в этой системе спорно. Аврелий Виктор (Caes. XXXIX, 30) пишет, что галльские земли, лежащие по ту сторону Альп, были поручены Констанцию Хлору. Под галльскими землями здесь явно подразумевается префектура Галлия (см. ниже), частью которой была и Испания. Вхождение Испании в сферу власти Констанция отмечает и Орозий (II, 23, 15). Однако Лактанций (MP 8) утверждает, что в Испании властвовал Максимиан. И современные историки склоняются к последней точке зрения. Именно Максимиан в 296 г. сражался в Испании против франкских и сакских пиратов, разорявших побережье Пиренейского полуострова. В это время около Кордубы был построен его роскошный дворец {15} . Значение для всей империи его победы в Испании было, по-видимому, столь велико, что и Диоклециан принял по этому поводу почетный титул Испанский Великий {16} . [7] И только когда после отречения Диоклециана и Максимиана в 305 г. произошел новый раздел империи, Испанией стал управлять Констанций {18} .
7
Существует точка зрения, что противниками Максимиана в Испании, как и в Галлии, были багауды: Blazguez J. M. Nuevosestudios sobre la romanizacion. Madrid, 1989. P. 457-458. Однако никаких реальных свидетельств действий багаудов в Испании нет приблизительно до середины V в.
Фактическим разделением империи на четыре части Диоклециан не ограничился. Уже в первые годы своего правления он провел реорганизацию провинциального управления. Одним ее аспектом стала ликвидация деления на императорские и сенатские провинции. В соответствии с этим Бетика, которая ранее была включена в число последних, теперь стала управляться императорским чиновником. Одновременно многие провинции были сокращены в своих размерах. На Пиренейском полуострове Бетика и Лузитания остались такими же, какими были раньше, а из Тарраконской Испании были выделены Карфагенская Испания и Галлеция (много позже самостоятельной провинцией были сделаны Балеарские острова) {19} . Чтобы провинциями было легче управлять, они в 297 г. были объединены в диоцезы, управляемые викариями, а последние (но уже гораздо позже, только при Константине) — в префектуры, во главе которых стояли префекты претория [8] . Испанские провинции, а также лежащая поту сторону пролива Тингитанская Мавретания [9] , составили диоцез Испанию, который, в свою очередь, был частью префектуры Галлии {20} . Центром диоцеза являлся сначала Гиспалис, а затем Эмерита {21} . Некоторое время при Константине наряду с викарием диоцеза Испании (vicarius Hispaniarum) туда направлялся еще и комит (comes Hispaniarum), который, по-видимому, отвечал за безопасность диоцеза. Первый викарий Испании засвидетельствован в 298 г. {22} , а первый комит — в 316-м {23} , что, конечно, не означает априорно их отсутствие и в более ранее время. Однако при преемниках Константина должность комита явно была отменена {24} , чтобы возродиться уже в новых обстоятельствах в V в. Провинциями управляли президы, но к концу IV в. Бетика, Лузитания и Галлеция были повышены в ранге, и во главе их были поставлены проконсулы {25} .
8
Проблема создания диоцезов и префектур довольно спорная. Наряду с изложенной существует точка зрения, что диоцезы были созданы одновременно с новыми провинция ми в 293 г. (Barnes Т. D. The New Empire… P. 225). Что касается префектов претория, то, вероятно, с самого начала один префект претория находился при особе каждого императора, но в качестве управляющих определенными территориями в составе нескольких диоцезов они появляются только во времена Константина.
9
Причиной присоединения Тингитанской Мавретании к диоцезу Испании было, вероятно, стремление правительства лучше защитить пролив у Геркулесовых Столпов: Le Glay M. Grandeza у caida… 2002. P. 418.
Как бы ни решался вопрос о подчинении Испании тому или другому соправителю Диоклециана, ясно, что с 305 г. она находилась под властью Констанция Хлора. В одном из панегириков (12, 25) Констанция прославляют за «освобождение Испании». Речь, вероятно, идет о победе опять же над пиратами{26}. Когда же он в 306 г. умер и августом был провозглашен Флавий Север, Испания оказалась под его властью, а после его свержения Максенцием под властью последнего{27}. Некоторое время отношения между Максенцием и сыном Констанция Хлора Константином были сравнительно неплохие, и второй мирился с подчинением Испании первому. Однако в 410 г. Константин, стремясь к единоличному господству, по крайней мере, в западной части империи, порвал с Максенцием и предъявил свои права на Испанию. Каким образом он сумел завладеть этой страной, неизвестно, но к лету того же года испанцы уже признавали своим императором Константина{28}, и к 311 г., когда развернулась открытая борьба между Константином и Максенцием, Испания прочно входила во владения первого{29}. В развернувшейся гражданской войне Испания активного участия не принимала, составляя глубокий тыл Константина, хотя отдельные испанцы и поддерживали своего правителя, выступив на его стороне. Таким, например, был Ацилий Север. Правда, сведения о нем относятся к более позднему времени: в 316 г. он был, по-видимому, наместником (praeses) Тарраконской Испании, через год — викарием Италии, а затем он появляется уже как префект претория при Константине, который назначил его в 323 г. консулом, а в 325-м — префектом Рима{30}. Происходил он, видимо, не из сенаторов, а из всадников{31}, так что его взлет к самым вершинам чиновничьей карьеры можно объяснить только верным и долгим служением Константину. Можно полагать, что Север активно поддерживал Константина еще во время гражданской войны. Возможно, что Гонорий, дед будущего императора Феодосия, тоже поддерживал Константина в этой войне. Он принадлежал к знатному
После смерти Константина империя была разделена между тремя его сыновьями, и Испания оказалась под властью Константина II. Но уже через три года Константин попытался свергнуть своего брата Константа, управлявшего, в частности, Италией и самим Римом, но потерпел поражение и был убит{32}. И Испания без всякого сопротивления подчинилась Константу и оставалась ему верной много лет. Косвенным свидетельством уверенности Константа в Испании является то, что «путешествующий» император эту страну так ни разу, как будто, не посетил: видимо, ничего угрожающего его власти там не происходило. Констант в отличие от Констанция был сторонником никейского вероисповедания: недаром, по словам Сократа Схоластика (II, 22), он под угрозой войны требовал от брата возвращения на свои места Афанасия и Павла. Так что Констант вполне мог рассчитывать на поддержку и церковной иерархии.
К 350 г. Константу не было еще 27 лет. Но несмотря на свою молодость, он уже проявил себя как довольно умелый и энергичный правитель. Констант был «путешествующим» императором, большую часть своего правления он провел в разъездах по различным частям своих владений, в основном по тем, которые были наиболее угрожаемыми (Iul. Or. I, 7){33}. В то же время он был весьма развратным юношей и позволял своим любимцам слишком многое (Zos. II, 42, 1). Это вызывало недовольство в его ближайшем окружении, а его стремление укрепить военную дисциплину — в войсках. Результатом стал заговор. Его фактическим главой был Марцеллин, занимавший должность то ли comes sacrarum largitio-num, т. е. министра финансов, то ли, что наиболее вероятно, comes rerum privatarum, управляющего личным имуществом императора{34}. О предыдущей карьере Марцеллина практически ничего не известно, но можно думать, особенно учитывая вообще стремление императоров разделить военную и гражданскую службу, что вся она протекала в чисто гражданской сфере{35}, так что связей с армией у него не было. Поэтому на первый план был выдвинут Флавий Магн Магненций. Существуют различные версии его происхождения. По одним, он был германцем, взятым в плен и поселенным в Галлии в качестве лета (ful. Or. I, 34B; Zos. II, 54, 1), по другим, сыном брита и франки (Zon. XIII, р. 6 II, 13А) и родился уже в Галлии. Аврелий Виктор (Caes. XLI, 26; Epit. XLII, 42, 7) называет его родителей просто варварами. А Юлиан (Ог. I, 27) в полемическом задоре объявляет его подлинным варваром и рабом, захваченным в Германии в качестве добычи. Таким образом, его варварское происхождение сомнению не подлежит. Он, однако, получил латинское образование и отличался красноречием (Aur. Vict. Epit. XLII, 7; Zos. II, 54, 1). По-видимому, рано вступив в армию, он, как и многие другие варвары в то время, сделал блестящую карьеру и в январе 350 г. командовал Иовианским и Геркулианским легионами (Zos. II, 42, 2). Эти два легиона, созданные в свое время Диоклецианом и названные по именам богов, покровительствующих августам Диоклециану и Максимиану, были не обычными воинскими частями, а видом особой императорской гвардии{36}. Так что Магненций находился в ближайшем окружении императора. Правда, его отношения с солдатами не всегда были безоблачными. Однажды во время мятежа воины угрожали ему убийством, и только личное вмешательство Константа, присутствовавшего при этих событиях, спасло ему жизнь (Zon. XIII, 5, р. II, 12А). Это не помешало Магненцию примкнуть к заговору. В заговоре участвовал также некий Хрестий, который был среди командиров армии (militares) Константа (Aur. Vict. Epit. 41, 22). Но положение Магненция во главе придворной гвардии, видимо, определило именно его роль официального главы заговора и претендента на императорскую власть.
Заговорщики воспользовались очередным пребыванием Константа в Галлии. Пока император, будучи страстным охотником, охотился в лесах около Августодуна, Марцеллин под предлогом празднования дня рождения своего сына собрал всю верхушку армии, тогда находившейся тоже в этом городе, в том числе и гвардейские легионы под командованием Магненция. Попойка затянулась до полуночи, и тогда под предлогом собственной нужды Магненций вышел из пиршественного зала. Когда он вернулся, то был уже одет в императорское одеяние. Та часть военных командиров, которые были в курсе событий, тотчас приветствовала его императором, а остальным ничего не оставалось, как к этому присоединиться. Когда весть о происшедшем распространилась в городе, горожане Августодуна горячо поддержали Магненция, и вскоре к ним присоединились и окрестные сельчане (Zos. II, 42, 1—5; Zon. XIII, 6 p. II, 13В). Так что Магненций получил полную поддержку и армии, и местного гражданского населения. Вскоре и префект претория для Галлии Фабий Тициан{37} также признал власть Магненция.
Узнав обо всем происшедшим, Констант бросился бежать. Его явно покинула вся его свита, так что с ним остался только один Ланиогайз, бывший тогда кандидатом (Атт. XV, 5, 16), т. е. одним из императорских телохранителей{38}. В сопровождении Ланиогайза Констант направился к испанской границе. Магненций послал в погоню отряд отборных воинов во главе с Гаизоном. Этот отряд настиг беглецов почти уже у самых Пиренеев в городке Елена, где Констант и был убит (Zos. II, 42, 5; Aur. Vict. Caes.41,23).
Хотя от Августодуна гораздо ближе было и до Рейна, и до Альп, Констант избрал испанский маршрут. И это едва ли было случайно. Императоры Константиновской династии, видимо, рассматривали Испанию как свою надежную опору{39}, несмотря на то, что регулярных войск там было сравнительно немного{40}. Однако уверенность Константа в Испании была обманчивой. Даже если бы он успел перебраться за Пиренеи, едва ли там он нашел бы полную поддержку. Уже признание Магненция префектом Галлии заставляло испанские власти последовать за ним. Надо иметь в виду, что в это время экономические интересы и даже просто людские взаимоотношения связывали испанскую элиту в основном с Галлией, и Испании было важнее, кого признают императором непосредственно за Пиренеями, чем кто занимает трон в Риме или Константинополе. Так что испанцы, как и провинциальные власти и войска, спокойно признали Магненция. Свидетельством этого является относительно большое количество монет Магненция и его брата Децентия, причем находят эти монеты в разных частях страны{41}. Другое свидетельство — наличие в Испании миллиариев с именами Магненция и Децентия. Большинство их сосредоточено в северо-западной провинции Галлеции, но встречаются и в других местах{42}. Сосредоточение основной массы миллиариев в Галлеции свидетельствует об особом внимании узурпатора к этой провинции. И это вполне понятно. Галлеция была основным золотоносным регионом Пиренейского полуострова и долгое время главным поставщиком золота для всей империи; после завоевания Дакии ее значение уменьшилось{43}, но уход римлян из Дакии вернул Галлеции ее роль. Испания была нужна Магненцию и как поставщик золота, и как стратегический тыл. Отмечается, что монета Магненция была не только обильна, но и высококачественна{44}. Другим мотивом внимания Магненция к Галлеции и соседней Лузитании могла быть опасность пиратских нападений на западные и северо-западные берега Пиренейского полуострова{45}. Позже, как мы увидим, Констанцию Испанию было нужно завоевывать. Следовательно, Магненций добился своих целей на Пиренейском полуострове. Возможно, о наличии симпатий к Магненцию в Испании говорит и пассаж из Аммиана Марцеллина (XVI, 8, 9), рассказывающего, как императорский агент, перетолковав слова на пире, погубил знатное семейство этой страны. Этот пассаж, несомненно, свидетельствует о произволе таких чиновников{46}, но основанием для столь злостного толкования обычного возгласа и его использования для произвола мог служить действительный страх Констанция перед сохранившимися сторонниками узурпатора в Испании.