Испанская дивизия – союзник Третьего рейха. 1941–1945 гг.
Шрифт:
Не менее важно и отсутствие в дивизии представителей национальностей (каталонцев, басков, галисийцев). Как указывалось выше, в Барселоне были завербованы главным образом проживавшие там не каталонцы. По выражению пленных, “каталонцев же можно было перечесть по пальцам”. Очень немного было басков и галисийцев.
Подавляющее большинство солдат Голубой дивизии – это кастильцы и андалузцы, а затем меньшее число наваррцев, валенсийцев и т. д.» [37] .
В советских документах был весьма подробно рассмотрен долгий путь дивизии из Испании до «новгородского фронта»: «Этот период существования “Голубой дивизии” (14.07–15/20.10.1941 г.) распадается на три этапа:
37
РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 77. Д. 32.
1. Поездка из Испании в германский учебный лагерь – 4 дня.
2. Период обучения в германском лагере – 35 дней.
3. Переброска из германского лагеря на новгородский фронт – 53 дня» [38] .
В процессе допросов военнопленных советское командование интересовали взаимоотношения испанцев с немцами, а также с народами покоренных гитлеровцами стран: «13–14.07. дивизия отправилась в Германию в испанском обмундировании и красных беретах, но без вооружения. На пути, еще в Испании, в одних пунктах дивизию встречали с оркестрами и приветствиями, в других – солдат наделяли подарками. Зато в “дневниках” некоторых добровольцев отмечено, какую холодную встречу им устроили, например, в Вальядолиде и Бургосе, где на станции никого не оказалось. Зато не было недостатка в таких отзывах в адрес добровольцев, что они – сумасшедшие или самоубийцы. Так, в Мадриде популярностью пользовалась поговорка: мы получим хлеб тогда, когда Голубая дивизия будет размолота в муку на русском фронте.
38
Там же. Л. 46.
На франко-испанской границе дивизия была встречена плакатами: “Германская армия приветствует Голубую дивизию”. Но французское население встретило “Г. Д.” с заметной враждебностью. Один немецкий офицер во Франции сказал добровольцам: “Эти французы продолжают держаться единого (народного) фронта”. В некоторых местах население встретило проходившую дивизию поднятием вверх кулака (знак антифашистов. – Б. К.), на что испанские солдаты ответили ругательствами в адрес французов. В других местах дело доходило до скандалов. Французы бросали камни в дивизию, солдаты в ответ бросали пустые бутылки, стреляли из пистолетов в толпу и ранили нескольких французов» [39] .
39
РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 77. Д. 32. Л. 4.
Первый контакт немцев и испанцев описывался весьма негативно: «13 июля дивизия прибыла в Графенвер (Бавария), прием был оказан сердечный, но он не носил помпезного характера, как ожидали некоторые добровольцы.
В Графенвере вся дивизия была подвергнута медосмотру. 150 человек были отправлены в Испанию как больные венерическими заболеваниями. В Графенвере начались разногласия и стычки между испанцами и немцами в публичных домах и пивных.
Испанские сержанты изнасиловали нескольких немок. Ходили слухи, что их расстреляют, но потом об этом перестали говорить. 8 августа произошел ряд стычек между испанцами и немцами в пивных. В одной из пивных завязалась ссора. Немец, чтобы запугать “гостей”, замахнулся ножом и воткнул его в стол. Тогда испанец схватил пивную кружку и разбил ее об голову местного жителя. После этого испанцев вышвырнули из пивной.
Также регулярно возникали ссоры между сержантами и фалангистами, которых сержанты не любили» [40] .
Но в целом испанцы достаточно быстро стали вполне боеспособным военным формированием. «Сразу же в Графенвере дивизия получила германское обмундирование и вооружение и приступила к военной подготовке. Были организованы специальные противотанковые, зенитные, пулеметные, артиллерийские и пр. подразделения. Дивизия была организована по германскому образцу. Начинались военные занятия, теоретическая и практическая подготовка, причем все инструкторы были немцы.
40
РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 77. Д. 32.
Добровольцев обучали маршировке, стрельбе и разборке винтовки, гранатометанию. Кроме того, с ними проводились тактические занятия и теоретические беседы.
В каждом батальоне был священник, но так как немцы не признавали принятого в Испании порядка, согласно которому полковой священник является капитаном, то эти священники числились рядовыми.
31 июля добровольцы принесли присягу германскому знамени и присягнули на верность Гитлеру. Немецкий полковник произнес речь, а командир дивизии генерал Муньос Грандес в своем ответном слове сказал (слова эти зафиксированы в одном из трофейных дневников. – Б. К.): “Фалангисты в нашей дивизии – это цвет моего отечества…
Единственное, чего мы хотим, это чтобы среди молчаливых могил на русских полях были и испанские могилы”» [41] .
1 августа Франц Гальдер записал в своем дневнике: «Прибыл Испанский легион. Он состоит из четырех добровольческих пехотных полков и одного артиллерийского полка.
Укомплектован исключительно участниками войны. Командир легиона Муньос Грандес» [42] .
22 августа дивизия оставила графенверские лагеря и погрузилась в вагоны для следования в Сувалки (Польша). Испанцы рассчитывали на быструю победу над Россией, после которой они со славой вернутся домой. Но верховное главнокомандование вермахта уже рассматривало их родину в качестве будущего поля боя (чего, кстати, так боялся Франко). «Только после исключения России как военного фактора можно будет при возможной поддержке Франции и Испании начать в крупных масштабах борьбу против Англии на Средиземном море и в Атлантическом океане.
41
РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 77. Д. 32. Л. 4–5.
42
Гальдер Франц. Указ. соч. С. 246.
Однако даже в том случае, если Россия в основном будет разгромлена в этом году, мы будем иметь соответствующие сухопутные войска и авиацию для решающих операций на Средиземном море, в Атлантическом океане и на территории собственно Испании только весной 1942 г.» [43] .
В Сувалках было произведено дополнительное вооружение Голубой дивизии. Отсюда 26 августа она отправилась на фронт походным порядком по маршруту Сувалки – Витебск – Новгород, т. е. испанские солдаты прошли пешком по дорогам Польши, Литвы, Белоруссии и России почти 1000 км. Этот поход длился с 28 августа до 14 октября, когда дивизия дошла до Новгорода.
43
Там же. С. 367.
О прибытии нового союзника доложили командующему группы армий «Центр» во время вторжения в СССР генерал-фельдмаршалу фон Боку. 3 сентября он записал в своем дневнике: «Среди всех этих пертурбаций, стоивших мне немало нервов, единственным приятным событием был приезд офицера фельдсвязи, сообщившего мне о приближении испанской дивизии. Его рапорт показался мне забавным, так как он сказал мне примерно следующее: “С точки зрения испанцев, заботиться о лошадях – значит их перекармливать. Кроме того, эти парни режут новую упряжь на брючные ремни и подтяжки, а коробки от противогазов используют в качестве котелков для варки кофе. Из стекол к противогазам они делают автомобильные очки, а винтовки часто сбывают на сторону. Если у испанца мозоли, он прорезает в сапоге дырки, чтобы ноге «было вольно». Из-за прокола в шине испанцы бросают почти новые велосипеды на обочине дороги, а пулемет MG-34 частенько собирают с помощью молотка. «Лишние» детали, которые остаются после сборки, закапываются в землю”» [44] .
44
Фон Бок Федор. Я стоял у ворот Москвы. М., 2006. С. 156.
Вскоре в руки советских чекистов попали трофейные документы, в частности дневники, которые вели испанские офицеры в первые месяцы войны. В одном из них этот многодневный марш описывался так: «Этот тяжелый поход, который закончится переутомлением и неспособностью двигаться дальше, сопровождается недостатком пищи. Мы едим только благодаря ограблению населения в пути. Из 25 лошадей, которых мы имели в начале похода, осталось только 7, так как нечем их кормить и они передохли в дороге. То же происходит и с людьми: слабые остаются в госпиталях или грузятся на повозки. Грустно смотреть, как многие ребята ковыляют сзади, обессилевшие, желающие идти, но не могущие идти.