Испанская новелла Золотого века

де Вега Лопе Феликс Карпио

— Братец, не откажи в просьбе, пойди ко двору короля Калимеда и сообщи всем, что Ричард (то есть я) сам себя жизни лишил оттого, что Брандиана верность ему не сумела соблюсти.

И едва лишь произнес он эти слова, как бросился в море; пастух же поспешил ко двору.

Но, оказавшись в воде, Ричард сразу же в содеянном раскаялся. А поскольку умел он хорошо плавать, то выбрался на берег прямо у аббатства Санта-Флор, где приютили его монахи, коим он сказал, что спасся вплавь с корабля, неподалеку отсюда потерпевшего крушение.

Дульсид же, который, проснувшись поутру, брата нигде найти не мог, впал в такое отчаяние, что нельзя было глядеть на него без сострадания и великого ужаса; король с королевой, сильно любившие Ричарда, тоже в тоске пребывали, равно как и вся придворная знать, а более всех Брандиана, хотя она виду и не показывала.

В разгар этих забот и треволнений явился ко двору пастух и рассказал, как Ричард утопился из любви к Брандиане, — он, дескать, это своими глазами видел. Дульсид, получив

столь печальную весть и считая, что по вине Брандианы брат его принял смерть, облачился в простые доспехи, без герба или же девиза, и, войдя в покои, где сидел король, королева и Брандиана в окружении придворных, возгласил следующее:

— Знайте, ваше королевское величество, что смерть брата моего Ричарда приключилась по вине дочери вашей Брандианы: видели мы с ним, как миловалась она с каким-то рыцарем из тех, что при вашем дворе служат; с каким именно — ночью, в темноте я не разглядел хорошенько, а брат его имени назвать не пожелал, но истинность слов моих готов я подтвердить в бою с оружием в руках.

Слова Дульсида привели всех присутствующих в такое смущение, что они лишь переглядывались между собою, не зная, что ему и отвечать; один король наконец изрек:

— Вот что, рыцарь, раз уж выдвинули вы такое обвинение, я готов даже и против собственной дочери обратить закон, для подобных случаев предусмотренный. Идите и не тревожьтесь: для разрешения сего дела отныне назначены судьями Танкред, сын герцога Альбанского, и граф Фламандский; и если по истечении месяца не явится рыцарь вступиться за мою дочь, постигнет ее кара, какой она заслуживает.

И велел король объявить, что тот, кто победит Дульсида, получит принцессу в жены. Такую огласку получила эта история, что вести о ней в короткое время дошли до самых дальних краев, но, поскольку был Дульсид необычайно силен и отважен, не нашлось рыцаря, который дерзнул бы сразиться с ним.

Ричард, бывший тогда в монастыре Санта-Флор, тоже обо всем узнал, ибо монах Ахиллей, дядя Брандианы, сильно горевал, видя, какая беда с племянницей приключилась. Попросил Ричард Ахиллея достать оружие и коня; раз, мол, не нашлось рыцаря, который взял бы это на себя, должен он сам, с Божьей помощью, побороть Дульсида. С великой охотою отозвался Ахиллей на его просьбу и щедро снабдил всем требуемым.

Распрощался Ричард с монахами и, наказав, чтобы поминали его в молитвах, двинулся в путь; и нельзя не привести здесь слов, какие он, сам с собою споря, то и дело сдерживая коня, произносил:

— Не думаю, чтобы в целом свете сыскался такой, как я, неразумный рыцарь, который столь опрометчиво, не размышляя нимало, взвалил бы на себя столь тяжкое бремя. Что все это значит, Ричард? Что ты делаешь? Куда едешь? Во сне ты или наяву? В своем ли ты уме или же лишился рассудка? Еще и еще раз должен ты все обдумать и взвесить: ведь если вступишь ты в этот бой, то, чтобы выручить Брандиану, должен будешь побороть или убить родного брата; но если, к несчастию моему, — а как ни прикинь, все несчастие выходит, — Дульсид меня поборет или же убьет? Оба мы с Брандианой станем тогда добычей жестокой смерти.

Наконец, справедливо признав, что все зло пошло лишь оттого, что брат вмешался в его дела, решился Ричард продолжать назначенный путь. И въехал он на ристалище, где на помосте, обитом черною тканью, каждодневно восседали король, судьи, принцесса Брандиана, тоже в черном с головы до пят, и Дульсид в полном вооружении. Предстал Ричард перед судьями и заявил, что желает защитить честь принцессы Брандианы; отвели судьи место для поединка, и вступили рыцари в бой, да так, что в первом же столкновении переломились оба копья, а конь Дульсида опрокинулся наземь. Очень тому обрадовались все, кто там был: думали они, что сейчас спешится и чужеземный рыцарь; однако же Ричард обождал, покуда коня подымут — братская любовь ему велела противника щадить. Встал на ноги Дульсидов конь; рыцари обнажили мечи и дрались столь стойко и отважно, что народ глядел на них в изумлении. Так долго длилась битва и так равны были силы соперников, что лишь ночь их развела, и каждый ушел к себе для отдыха и сна.

Тем временем Фебея, припомнив давешний обман, поняла, что Танкред послужил причиною бесчестия Брандианы, и дабы спасти двух рыцарей, которые безо всякой вины бились насмерть, втайне направилась прямо в аббатство Санта-Флор, где, преклонив колена перед монахом Ахиллеем, подробно изложила ему все, как было, попросив только, чтобы брат монаха, король Калимед, их (Танкреда и ее) помиловал, а с Танкреда стребовал приданое, какое рыцарь ей посулил. Пообещал ей это монах и велел из монастыря никуда не отлучаться, а сам, видя, какой оборот принимает дело, поспешил ко двору и брату своему Калимеду поведал, что дочь его невинна, а причина великого сего беспокойства — козни Танкреда и Фебеи, но все же просил пощадить их и даровать им жизнь. Смилостивился король, однако же, дабы клеветникам воздать по заслугам и восстановить честь дочери, велел взять под стражу Танкреда и Фебею, с тем чтобы после, в особо назначенный день каждый из них взведен был бы на эшафот и прилюдно бы в своем грехе покаялся и в лжесвидетельстве признался. Затем послал он за чужеземным рыцарем, что вступился за Брандиану.

Как узнал о том Ричард, оделся в доспехи без девиза, как будто к бою готовясь. А явившись в королевские покои,

снял шлем и тут же был узнан всеми; и крепко обнял его король, и брат Дульсид, и все рыцари, что при этом присутствовали. Великие радость и ликование от известия, что Ричард жив и что он-то и был тот чужеземный рыцарь, который сразился с Дульсидом, распространились по всему дворцу, и вот королева с принцессой Брандианой, нарядившись роскошно, вышли, чтобы увидеть Ричарда и возблагодарить его за тяготы, кои он претерпел ради спасения их чести. Король же, исполняя данное слово, просил брата своего Ахиллея обвенчать Ричарда с Брандианой при всем народе. После венчания Ричард преклонил колена перед королем, прося отпустить Танкреда и Фебею, что король и не преминул сделать: отпустил обоих и помиловал, однако же с условием, чтобы Танкред навсегда покинул двор, оставив Фебее расписку на семь тысяч дукатов — приданое, какое он ей обещал. Так все и было исполнено, а через несколько дней Ричард и Брандиана свадьбу сыграли.

Антонио де Эслава

Из книги «Зимние вечера»

О том, как был открыт Родник Откровений

Был когда-то в Сирии многолюдный и прекрасный город Пальмира [10] и в этом городе жила Ливия, девушка знатная, скромная и красивая, сирота, получившая в наследство от родителей немало тленных земных благ. Многие молодые люди пытались завоевать ее расположение, но она всей душой полюбила лишь одного пригожего и хорошо воспитанного юношу по имени Юстин, жителя того же города. Побуждаемые обоюдным влечением и взаимной любовью, юноша и девушка в частых и долгих любовных беседах обсудили тысячу причин, по которым им нельзя жить друг без друга и главная из которых — стрела Купидона в сердце каждого из них, и сочетались неразрывными узами брака; но Купидон, как это нередко случается, решил коварно подшутить над своими жертвами и разлучил влюбленных, нежданно-негаданно ниспослав войну. А дело было так: во времена правления римского императора Галлиена в Сирии, тогда еще провинции Рима, восстал один из царей по имени Оденат [11] и первым делом решил овладеть городом Пальмирой, где жили наши новые Пирам и Фисба [12] . И вот, когда на город двинулось могучее войско, долг повелевал жителям проявить мужество и отвагу и грудью встретить врага; забили барабаны, сзывая мужчин под расшитые золотом боевые знамена, понадобились офицеры, способные командовать отрядами, а так как Юстин был молод, знатен и храбр, его назначили альфересом [13] . Вражеское войско уже приближалось к Пальмире, окружая город, и, дабы кольцо осады не замкнулось, отряду самых отчаянных храбрецов предстояло выйти из стен города навстречу врагу; прекрасная Либия, для которой главным полем битвы была любовь, убоялась, как бы долгая разлука не охладила чувства Юстина к ней, и накануне его ухода обратилась к нему с такой речью: — Дорогой и любимый Юстин, если истинная любовь объединяет сердца и помыслы, как же ты по такому незначительному поводу решил разлучиться со мной, зная, что это будет наперекор моим желаниям и моей воле? Причину я могу видеть лишь в том, что ты окунулся в Лету, холодные воды которой дают забвение, и они погасили жаркое любовное пламя в твоей груди, раз уж ты с легким сердцем хочешь служить Марсу так же верно, как до сей поры служил Купидону. Если моя слабая женская воля что-нибудь значит для тебя, откажись участвовать в этой вылазке, ведь ты оставишь меня в несказанной печали, к тому же в военной горячке и неразберихе заключена немалая угроза моей чести, а защитить меня будет некому: родители мои давно уж в могиле. Когда сердца наши вкушали блаженство взаимной любви, я помню, ты не раз говорил, что принадлежишь не себе, а мне; если ты и воистину мой, как ты утверждал, тогда я вправе требовать, чтобы ты не уходил; если и я принадлежу не себе, а тебе — и это чистая правда, — то возьми меня с собой, клянусь верностью обету, который я тебе дала, что укреплю сердце отвагой и вынесу все тяготы не хуже мужчин, рядом с тобой я буду храбрей любого твоего воина; и не столько во имя защиты родины, сколько ради того, чтобы спасти твою жизнь.

10

Пальмира — древний город на северо-востоке Сирии, славившийся своей красотой; был разрушен римлянами в 273 г. после антиримского восстания.

11

Галлиен Публий Лиуиния Эгнатий (218–268) — римский император с 253 г.; во время его правления отпали некоторые римские провинции, в том числе Пальмирское царство, правителем которого стал Септимий Оденат (ум. 267).

12

Пирам и Фисба — вавилонские юноша и девушка, верная любовь которых воспета Овидием («Метаморфозы», 4, 551).

13

Альферес — младший офицерский чин в испанской армии.