Испанская новелла Золотого века

де Вега Лопе Феликс Карпио

О гордыне царя Никифора и о пожаре на его кораблях, а также об искусстве волшебства, коим владел царь Дардан [20]

В Греции правил некогда гордый и надменный император Никифор, окруженный великолепным пышным двором. И затеял он жестокую войну с Дарданом, царем болгарским, по такой причине: Никифор попросил Дардана отдать болгарские земли в дар одному из его, Никифора, двоих сыновей, ибо они доводились Дардану близкими родственниками, а собственная дочь болгарского царя, как женщина, не могла унаследовать отцовский трон по законам той страны. Но мудрый царь Дардан на это ответил, что если наследник Никифора женится на его единственной дочери, то он отдаст ему все свое царство, а если нет, то завещает его Римской империи. А так как император Никифор был горд и тщеславен и насчет сыновей лелеял другие планы, то он, уповая на свое могущество, предпочел начать беспощадную войну с тем, чтобы свергнуть Дардана и завладеть его страной. Мудрый Дардан мог бы разбить войско Никифора, если прибегнул бы к искусству волшебства, к черной магии, в которой не было ему равных, но он дал обет Всевышнему не пользоваться этим своим искусством в богопротивных делах во вред кому бы то ни было. Дардан по натуре был добр и милосерден, войну не любил и выставил против неприятеля совсем небольшое войско, а потому очень скоро силой оружия был изгнан из своего большого и богатого царства и остался ни с чем. Однако при таком повороте злой судьбы он проявил не только мужество, но и благоразумие: оказавшись за пределами родной страны, которой правил столько лет, без войска и двора, без преданных друзей, лишенный всех своих несметных богатств и чьей бы то ни было помощи, согбенный годами Дардан со своей горячо любимой единственной дочерью укрылся в густом лесу, подальше от людей и, взяв дочь за руку, держал такую речь:

20

Никифор I — византийский император с 802 г., был убит в бою во время войны с Болгарией в 811 г. Дардан — вымышленное лицо, исторически не засвидетельствованное.

— Дорогая и любимая дочь моя! Ты, верно, помнишь слова божественного философа Аристотеля о том, что истинное счастье — в совершенстве

не одного какого-то деяния, а всей жизни, и под совершенством он разумел добродетель [21] . Поэтому не думай, будто счастье заключено лишь в преходящих благах земных. Испанский философ Сенека также говорит, что мелок душой тот, кто довольствуется и наслаждается одними земными благами [22] . Так вот, Богу было угодно лишить меня тленных земных благ, но зато он даровал мне блага духовные, небесные, и, стало быть, я могу называть себя счастливым, удостоенным самых высоких почестей. Поверь, дочь моя, у меня осталось одно-единственное горе, и причина его заключается в том, что ты вдруг оказалась в бедности и нет вокруг тебя принцев и других знатных кавалеров, к поклонению которых ты привыкла; всего неделю назад ты была принцессой, дочерью могущественного государя, а теперь можешь именовать себя дочерью самого бедного и обездоленного человека на свете. О себе я не горюю, ибо знаю цену вещам в нашем изменчивом мире, к тому же я не первый и не последний государь, пришедший к такому печальному и прискорбному концу: теперь, когда наступила развязка моей собственной трагедии, я вспоминаю несчастного римского императора Гету [23] сраженного рукой его брата Антония; вспоминаю Юлия Цезаря, владыку всего мира, которого убили его же друзья у подножья статуи, изображавшей Помпея, его заклятого врага; вспоминаю Юстиниана Второго [24] , которого сверг и изгнал за пределы империи его же военачальник Леонтий, перед тем отрезав ему уши для вящего надругательства и еще вспоминаю Людовика Благочестивого [25] с великим позором изгнанного из Римской империи собственными сыновьями. Наконец, я знаю, Серафима, что в нашем переменчивом мире идет непрерывная война, которую ведут все и вся, ведь даже мерцающие в небесах звезды сталкиваются друг с другом, тучи затмевают небосвод, ветер бичует и вспенивает морские волны, вода стремится погасить могучий огонь, а огонь воюет с прочими стихиями, изменяя их состояние, лето мучает нас нестерпимым зноем, зима — пронизывающим холодом и дождями, реки грозят нам стремительными течениями и внезапными разливами. Если такое мы терпим от неодушевленных и бесчувственных творений божьих, чего же ожидать от наделенных чувствами и разумом существ? Поразмыслив об этом и видя, как мало мира и покоя меж людьми, клянусь тебе вечным хаосом, что отныне и впредь не стану жить среди людей, следуя законному стремлению уйти от общения с ними. Силой волшебства я сооружу богатый и роскошный дворец в пучине морской, где мы с тобой и завершим свой век в этом бренном и несовершенном мире, в глубинах моря нам будет покойней и радостней, нежели на богатой плодами земле; на сей раз я прибегну к искусству волшебства, которым овладел с таким трудом, ибо оно в этом случае не оскорбит богов и не причинит зла никому из людей.

21

Имеется в виду следующее положение Аристотеля: «Человеческое благо представляет собой деятельность души сообразно добродетели, а если добродетелей несколько — то сообразно наилучшей и наиболее полной. Добавим к этому: за полную жизнь. Ведь счастье — это определенного качества деятельность души сообразно добродетели». (Аристотель. Сочинения. М., 1983. Т. 4. С. 69).

22

Сенека Луций Анней (ок. 4 до н. э. — 63) — философ-стоик и автор трагедий; здесь цитируется одно из основных положений его философии, встречающееся в различных формулировках во многих его произведениях.

23

Гета Луций Публий Септилий (189–212) — римский император (208–212).

24

Юстиниан Второй Ринотмет (670–711) — византийский император; в результате заговора, возглавленного полководцем Леонтием, в 695 г. был свергнут и сослан в Херсонес. Прозвище Ринотмет по-гречески означает «с отрезанным носом».

25

Людовик Благочестивый (778–840) — император франкского государства, так называемой Священной Римской империи германской нации; в 833 г. был отстранен от власти воевавшими против него сыновьями Лотаром, Пипином и Людовиком.

Прекрасная Серафина со вниманием выслушала отца и, смирив гордые мечты, ответила как любящая и послушная дочь, что последует за отцом, куда на то будет его воля, а для молодой и красивой девушки это было немало, ведь она отказывалась от общения с людьми в миру. За этим разговором царь и принцесса подошли к берегу моря, где нашли снаряженную лодку, сели в нее, и царь взялся за длинные весла. Борясь с волнами, бившими им навстречу, вышли в Адриатическое море, а посередине его легкая лодка остановилась — и море разверзлось, образовав прочные водяные стены, лодка опустилась на самое дно и причалила к чудесному дворцу, стоявшему в самой глуби вод, такому прекрасному и роскошному, какого не было ни у одного правителя на земле, ибо его прочные стены снаружи и изнутри были украшены серебряными листами, на которых изображались перипетии битвы при Фарсале [26] ; портал являл собой чудо архитектуры, казалось, воображение человеческое не в силах измыслить более совершенных и изящных линий; фризы, обелиски и лепные украшения, достойные Фидия [27] порфировые ступени, мозаичный пол, выложенный из красиво сочетающихся друг с другом мелких камней, коринфские колонны с восхитительными базами и капителями; своды, потолки, чердачные ниши и лепные орнаменты были отделаны золотом, слоновой костью и перламутром, а главный свод — украшен необычным красочным барельефом, изображающим небесный свод. Был там и Зодиак Аполлона с двенадцатью знаками и семью планетами, двигавшимися по своим орбитам. Не менее восхитительно было видеть и другие созвездия: вот Большая Медведица, в просторечии именуемая Ковшом, и Малая Медведица, прозываемая Рожком; вот Персей, северное созвездие из двадцати шести звезд, и Южная Корона из тринадцати звезд, и Альфа Малой Медведицы. И еще удивительно было видеть, как Водолей из Вазы щедро поливает Землю, чтобы сделать ее плодородной, а эти два застывших в неподвижности полюса — Северный и Южный, как спокойно и снисходительно взирают они на суету звезд. И еще украшали этот волшебный дворец четыре высоченные башни по углам, снаружи покрытые чешуей морских рыб, со сверкающими прозрачным стеклом окнами и золочеными ажурными решетками балконов. Но Серафину больше всего восхитили и поразили двери чудесного дворца, потому что они были сплошь покрыты перламутром, и на них мозаикой были изображены тысячи разных картин. На одной створке можно было видеть измену Венеры и искусно сотканную сеть Вулкана [28] на другой — гибель справедливо наказанного за дерзость Фаэтона [29] , а вели эти двери в квадратный зал, который украшали сорок колонн из яшмы разных оттенков, инкрустированных драгоценными камнями, и те своим естественным блеском освещали зал, словно внутри у них горело пламя. В центре зала из фигуры бога Нептуна били кристальные струи великолепного фонтана, по правую руку треугольная дверь, украшенная изумрудами и топазами, вела в восхитительный сад, где произрастало великое множество плодов, которые никогда не утрачивают своего вкуса, и цветов, которые никогда не теряют аромата, там росли белые лилии, алые розы, радующий глаз жасмин, ароматные пышные гвоздики, фиалки, жонкили, астры и мускатные розы; цветы пестрым ковром покрывали почти нетоптанную землю, орошаемую искусно проложенными канавками, по которым вода стекала, журча, в пруды и бассейны, где плавали разнообразные рыбы, а по берегам росли благоуханные кусты и деревья, затмевавшие своим великолепием сады Гесперид [30] , дочерей Атланта. Ко всей этой волшебной роскоши не смели приблизиться соленые морские воды, они оставляли свободным пространство в двенадцать миль по окружности, а сверху смыкались, образуя такие чистые и прозрачные своды, что они казались алмазными.

26

Фарсал — город в центре Фессалии, место победы Цезаря над Помпеем в 48 г; до н. э.

27

Фидий (ум. 431 до н. э.) — афинский ваятель.

28

В «Одиссее» говорится о том, что Гефест (Вулкан) поймал в искусно сделанную сеть свою жену Афродиту (Венеру) и ее возлюбленного Арея.

29

Согласно легенде, Фаэтон, сын бога солнца и Климены, взялся управлять колесницей отца, но чуть не сжег землю, и Юпитер поразил его молнией.

30

Геспериды — дочери титана Атланта и Гесперии, охранявшие с помощью никогда не спавшего дракона золотые яблоки в саду на побережье Атлантического океана (греч. миф.).

Вот в этом волшебном дворце и поселился царь Дардан со своей прекрасной возлюбленной дочерью Серафиной, которой служили призванные силой волшебства сирены, нереиды, дриады и морские русалки, пленявшие царя и его дочь сладкозвучными песнями. Однако, после того как они провели два года в подводных чертогах, прекрасная Серафина, побуждаемая своей женской натурой, обратилась к отцу с такой речью:

— Вам хорошо известно, дорогой отец, что всему сущему на земле нашей свойственно в том или другом виде естественное чувство любви: мы видим, как вечно движущиеся и недосягаемые небеса выражают свою привязанность к нашей матери-земле, посылая ей дождь и росу, а она с радостью их принимает в себя и благодаря этому порождает всевозможные деревья и травы, камни и металлы. И если мы прислушаемся к голосам разных птиц, порхающих в напоенном ароматами земли воздухе, мы поймем, что их трели — также проявление свойственной всей природе любви; поэтому нет ничего особенного в том, что эта самая любовь томит и душу вашей одинокой дочери. Возможно, вы сочтете дерзкими и нескромными мои слова, но сказать их меня вынуждает то обстоятельство, что я живу здесь, в морской пучине, огражденная от мира и без всякой надежды с кем-либо встретиться и поговорить. Поэтому прошу вас и умоляю, раз уж мне суждено провести молодые годы и всю жизнь до самой смерти в этом волшебном дворце, дайте мне в мужья какого-нибудь подходящего по возрасту и положению

высокородного кавалера.

Старый царь Дардан внял доводам дочери и пообещал, что выдаст ее замуж, как подобает особе царского рода, и отныне посвятит этой заботе все свои помыслы и всю свою мудрость.

Теперь вернемся к надменному и победоносному императору Никифору, который из гордости и тщеславия сверг с трона и изгнал за пределы Болгарии царя Дардана, к этому заклятому его врагу, приказавшему водрузить свои бронзовые статуи и гербы во всех больших городах завоеванной страны, а царские гербы Дардана — разбить. Однако безжалостная смерть не боится даже самых грозных и надменных владык, и вот она приступила к императору Никифору и уложила его на смертный одр. Когда тот увидел, что смерть уже близко, он созвал всех вельмож своего двора и пред их лицом назначил наследником трона империи и всех покоренных им земель своего младшего сына Юлиана, ибо тот походил на отца гордостью и высокомерием, тем самым обездолив старшего сына Валентиниана, который был добрым, кротким и милосердным; надо сказать, что в империи существовал несправедливый закон, согласно которому император мог назначить своим преемником любого из своих сыновей, невзирая на первородство. И Никифор перед смертью заставил всех вельмож поклясться в верности младшему сыну как будущему императору Греции и царю Болгарии. Осуществив этот черный замысел, император Никифор на том и закончил свою неправедную жизнь, жизнь гордеца и властолюбца.

Принц Валентиниан, лишенный власти и всякой помощи от императорских сановников, решил тайно покинуть Грецию и отправиться в Константинополь под защиту тамошнего императора, чтобы затем, заручившись его поддержкой, отнять у брата несправедливо завещанный ему трон. Дабы никто не догадался о таком его намерении.

Валентиниан отправился в путь один и вышел на берег Адриатического моря в том месте, где была хорошо защищенная от непогоды гавань, стал искать корабль, чтобы добраться туда, куда ему было нужно, но нашел лишь утлое суденышко, небольшой баркас, которым владел и правил древний старик. Однако тот пообещал, что быстро доставит принца к месту назначения, а так как Валентиниану очень хотелось поскорей добраться до Константинополя, он, невзирая на то что суденышко утлое, а мореход стар годами, смело и без колебаний сел в баркас. Ибо да будет вам известно, сеньоры, что старый моряк был не кто иной, как царь Дардан, и, как только они достигли середины широкого залива, царь коснулся небольшим жезлом соленых морских вод, и те расступились, а лодка, как между двух прочных стен, спустилась на дно, где перед испуганным принцем предстал волшебный дворец. Увидев такое великолепие, принц с великой радостью последовал за стариком, а тот открыл ему, кто он такой и почему живет в подводном дворце. Когда же им навстречу вышла принцесса Серафина, принц тотчас воспылал к ней великой любовью и благословил судьбу, приведшую его на самое дно глубокого моря, и начал просить и умолять царя Дардана отдать ему дочь в жены, чтоб стала она его законной супругой. Старый царь тут же согласился и устроил пышную свадьбу, на которую благодаря волшебству явились многие цари и принцы и самые прекрасные дамы, какие жили на островах в море-океане.

Теперь уместно будет оставить наших героев в радости и веселье и вернуться на сушу, к Юлиану, новому императору Греции и Болгарии, младшему сыну уже умершего к тому времени Никифора. Юлиан меж тем отправился к римскому императору, чтобы жениться на его дочери, а с ним отплыли все вельможи его двора. Чтобы не быть многословным, не стану описывать оказанный им в Риме пышный прием, а также Олимпийские, Пифийские, Немейские и Цирцейские игры, Ювеналии [31] — все это устраивалось по приказам консулов, диктаторов [32] , префектов, цензоров и трибунов для развлечения греческого императора. Скажу лишь, что, отправляясь обратно в свою страну с возлюбленной супругой, император Юлиан, сопровождаемый многими приближенными римского императора, прибыл в Пескару [33] где их ждал целый флот кораблей, который тотчас вышел в море. И однажды утром, когда лучезарный Феб купал своих огненных коней в безбрежных водах Адриатического моря и когда корабли достигли как раз того места, где под водой царь Дардан праздновал свадьбу своей единственной дочери Серафины в чертогах волшебного дворца, с северо-востока налетел сильный ветер, и морские волны начали вздыбливаться и пениться, в мгновение ока небо закрыли тяжелые черные тучи. Ветер внезапно меняет направление, порывы его достигают такой силы, что ломаются и летят за борт толстые мачты, трещат блоки, лопаются канаты, ударами волн срывает руль, нос корабля вздымается в небо, корма погружается в пучину, рвется весь шпангоут, тучи низвергают каменный град, гром и молнии. Жадные волны уже поглотили большую часть кораблей, удержавшиеся на воде сгорели от непрерывно бивших молний, кроме четырех, на которых плыли новоиспеченный император Юлиан с новоиспеченной супругой, их свита и дворцовая челядь, а также несколько высокородных греков и римлян: над ними небо как будто сжалилось. Потонувшие и обгоревшие корабли опускались на дно, ударялись о подводные скалы, и этот грохот беспокоил всех, кто собрались в волшебном дворце на свадьбу царской дочери, прекрасной Серафины; сам бог Нептун осердился и вознамерился подняться на поверхность вод и посмотреть, кто посмел так дерзко нарушить его покой, и поразить трезубцем оставшиеся корабли. Но царь Дардан воспротивился этому, сказав, что не стоит богу морей беспокоить себя по пустякам. Призвав на помощь волшебство, он сам поднялся наверх, показался из волн по пояс во всем своем старческом величии — длинные седые волосы, такая же борода — и, гневно сверкая глазами, обратился к императору и его приближенным, которые плыли на оставшихся четырех кораблях, с такой речью: — Что это значит, несправедливый и надменный император? Мало того, что твой отец-тиран с сатанинской жестокостью захватил силой оружия мои земли, измывался над моими верными и послушными вассалами, разрушал мои роскошные дворцы, повергал в прах мои царские гербы, присвоил все накопленные мною сокровища и изгнал меня из моих земель, так что мне пришлось спуститься в пучину морскую, где я теперь живу и обитаю, — мало тебе всего этого, так ты еще со злобой и жестокостью, унаследованными от отца, решил разрушить и мой чудесный волшебный дворец, бросая тяжелые железные якоря и всякие другие метательные снаряды? О человеческая гордыня вкупе с высокомерием, вы страшней кровожадного Гирканского тигра [34] ! Опасней ливийского аспида [35] и ядовитого василиска [36] , которые, раздувшись от накопившегося в них яда, точно у них водянка, жаждут еще и человеческой крови. Бог создал для человека такую красивую и обильную землю, на которой выросли многолюдные города, украшенные роскошными садами, создал глубокие долины и высокие горы, где рождаются прозрачные и чистые ручьи, которые, сливаясь, образуют полноводные реки, там же человек находит богатые залежи золота и серебра, и земля отдает их ему даром, но люди, не довольствуясь всем этим, строят целые плавучие дома, и на них без страха и сомненья бороздят лоно вод, чем немало досаждают морским царям, нереидам, русалкам и безгласным рыбам, своей дерзостью вынуждая их укрываться в холодных глубинах. Так вот, за тот ущерб, который ты мне нанес, я предрекаю тебе, неправедный властитель, что недолго ты будешь упиваться императорской властью.

31

Пифийские игры с 586 г. до н. э. раз в четыре года (в третьем году каждой Олимпиады) устраивались на Крисейской равнине близ Дельф в честь Аполлона; Немейские игры проводились раз в два года в Немейской долине, где, согласно легенде, Геракл убил льва; Цирцейские игры проводились в городе Цирцеи (ныне Чирчелло); Ювеналии — общественные игры, учрежденные Нероном.

32

Диктатор — высшее должностное лицо в некоторых городах Италии.

33

Пескара — порт на побережье Адриатического моря.

34

Гиркания — древнее название части Персии, откуда вывозили в другие страны диких зверей.

35

Аспид — род ядовитой змеи.

36

Василиск — род ядовитой ящерицы.

Закончив свою речь, царь Дардан погрузился в горько-соленые морские воды и возвратился в свой волшебный дворец, а император Юлиан остался стоять на украшенной позолотой корме своего корабля вместе с императрицей в окружении плывших с ними сановников, которые, оказавшись свидетелями прискорбных трагических событий, были расстроены и опечалены, особенно их поразило явление царя Дардана из соленых морских волн, ведь они считали его умершим, да к тому же он высказал свои столь серьезные и законные обиды и мрачное пророчество о недолгих днях царствования их императора, которому суждено было сбыться. Едва прибыли они в город Дельфы, где Юлиан держал свой трон и скипетр, как ловкая Парка острыми ножницами обрезала короткую нить его жизни.

Так велико было горе овдовевшей императрицы, что очень скоро и она переправилась на другую сторону Коцита [37] вослед своему мужу, которого еще как следует и не познала, и вся греческая империя горевала и скорбела о столь печальных событиях и безвременных смертях. И собрались на совет все знатные сеньоры Греции и говорили о справедливой божьей каре и возмездии, ниспосланным им за то, что они поклялись в верности Юлиану, младшему сыну императора Никифора, а по справедливости трон надо было отдать старшему сыну, Валентиниану, и еще за то, что некогда дали согласие на несправедливую войну против старого царя Дардана, в результате которой тот потерял все свое царство, а самого его с невиданной жестокостью изгнали из родной Болгарии. И единодушно решили разослать гонцов во все части света, дабы разыскать принца Валентиниана и вручить ему скипетр и корону, которые принадлежали ему по праву первородства. Однако царь Дардан не нуждался в гонцах, чтобы узнать о смерти императора и императрицы, он решил выйти из волшебного дворца вместе с дорогим зятем Валентинианом и дочерью Серафиной и отправиться в город Дельцию, раз уж его зятя хотят в императоры.

37

Коцит (или Кокит) — река в подземном царстве (греч. миф.).

Сказано — сделано. Подводный дворец предали разрушению, забрав с собой все главные сокровища, взяли один из затонувших кораблей, и на нем всплыли на поверхность моря, а затем, подгоняемые попутным ветром, направились в прибрежный город Дельфы, где их с превеликой радостью встретили жители Греции, восхищенные богатством и величием царя Дардана, и первым делом вручили ему ключи от отнятого у него царства. И уж совсем возликовали, когда стало известно, что принц Валентиниан женился на принцессе Серафине. Тогда средь всеобщего ликования и с великим торжеством передали Валентиниану скипетр и корону Греческой империи. А царь Дардан, исполняя обет не жить на земле среди людей, так и не сошел на берег, но велел построить на пяти кораблях деревянный дворец, сообщавшийся с императорским дворцом зятя, откуда доставляли ему все необходимое. И так он прожил еще два года и оставил по себе славу милостивого, справедливого и добродетельного государя.