Испанские нищие
Шрифт:
– Ты сказал мне, что она умерла! Много лет назад!
– Да. Я думал, что так будет лучше для тебя. Она завидовала тебе. И ничего не могла тебе дать. Она бы только расстроила тебя.
Нищие в Испании…
– Ты ошибся, папа. Она моя мать… – Лейша не смогла закончить фразу.
Кэмден не дрогнул:
– Я так не думаю. Но ты теперь взрослая и можешь повидать ее.
Он все смотрел на нее своими яркими, запавшими глазами, а мир вокруг Лейши рушился. Отец солгал ей! Сьюзан с легкой усмешкой внимательно наблюдала за Лейшей. Неужели она рада, что Кэмден упал в глазах своей дочери? Неужели она с самого начала ревновала его к ней, к Лейше…
Стоп. Она рассуждает, как Тони.
Мысль помогла ей прийти в себя. Но Лейша все еще смотрела на отца, а тот не отводил взгляда – неумолимый, непоколебимый человек, даже на смертном одре уверенный в своей правоте.
Алиса коснулась плеча Лейши, а голос прозвучал так тихо, что расслышала только Лейша.
– Он все сказал, Лейша. А ты скоро оправишься.
Алиса оставила сына в Калифорнии со своим вторым мужем. С Беком Ватроузом, строительным подрядчиком, она познакомилась, работая официанткой в кафе на Искусственных островах. Бек усыновил Джордана.
– До встречи с Беком мне приходилось несладко. Знаешь, когда я носила Джордана, мне часто снилось, что он родится Неспящим. Каждую ночь я видела это во сне, и каждое утро меня мутило при мысли, что ребенок вырастет глупым и никчемным, как я. Я прожила с Эдом – помнишь, в Аппалачах – еще два года. Когда он бил меня, я радовалась. Мне хотелось, чтобы отец это видел. По крайней мере Эду я была небезразлична.
У Лейши вырвался хрип.
– В конце концов я уехала, потому что боялась за Джордана. В Калифорнии я целый год бездельничала. Стала весить 190 фунтов. Потом вернулась домой повидать маму.
– А мне не сказала, – упрекнула Лейша.
– Она почти не просыхает, – сказала Алиса с грубой прямотой, – и вряд ли захотела бы увидеться с тобой. Но меня приняла и обслюнявила, причитая, что я ее «настоящая» дочь, а потом обделала мое платье. Она кричала, что папа погубил наши с ней жизни, и все ради тебя. И знаешь, что я сделала? – Что? – Голос Лейши дрожал.
– Я полетела домой, сожгла всю свою одежду, нашла работу, поступила в колледж, похудела на пятьдесят фунтов и отдала Джордана в группу игрового воспитания.
Сестры сидели молча. Темное озеро за окном не освещали ни луна, ни звезды. Лейшу вдруг затрясло, а Алиса похлопала ее по плечу.
– Скажи… – Лейше просто хотелось слышать теперешний голос Алисы, мягкий и отстраненный, без глубоко запрятанной боли.
– Расскажи мне о Джордане. Ему сейчас пять? Какой он?
Алиса повернула голову и спокойно посмотрела на Лейшу.
– Он веселый, заурядный мальчик. Совершенно обыкновенный.
Кэмден умер неделю спустя. После похорон Лейша попыталась увидеться с матерью, но та лечилась от алкоголизма и наркомании в Брукфилдском центре. Врачи сказали, что Элизабет Кэмден не принимает никого, кроме своей единственной дочери, Алисы Кэмден Ватроуз.
Сьюзан Меллинг отвезла Лейшу в аэропорт. Она со знанием дела рассуждала об учебе Лейши, о Гарварде, о «Юридическом обозрении». Лейша отвечала односложно, но Сьюзан не отступала: когда Лейша сдает экзамены в адвокатуру? Когда у нее собеседования по поводу работы? Постепенно Лейша освободилась от оцепенения. Она поняла, что настойчивые расспросы Сьюзан были проявлением заботы.
– Он пожертвовал многими людьми, – неожиданно сказала Лейша.
– Но не мною, – сказала Сьюзан. – Только на короткое время, когда я оставила свою работу, чтобы заниматься его делами. Роджер не очень-то приветствовал жертвы.
– Он был не прав? – в словах Лейши невольно послышалась нотка отчаяния.
Сьюзан грустно улыбнулась:
– Нет, он был прав. Мне не следовало бросать работу. Потом мне пришлось слишком долго обретать себя.
«Он делает это с людьми», – прозвучал чей-то голос в ушах Лейши. Сьюзан? Или Алиса? Она не смогла вспомнить.
Лейша устала. Двадцать минут отдыха восстановят силы. Глаза жгли непривычные слезы. Она откинула голову на спинку сиденья и прикрыла веки.
Сьюзан поставила машину на стоянку и выключила зажигание.
– Я хочу сказать тебе кое-что, Лейша.
Лейша открыла глаза:
– Насчет завещания?
Сьюзан натянуто улыбнулась:
– Нет. Группа исследователей из Биотеха и Чикагского медицинского завершила исследование мозга Берни Куна.
Лейша повернулась к Сьюзан. На лице у мачехи отразилась сложная гамма чувств – решимость, удовлетворение, гнев и что-то еще, чему Лейша не знала названия.
– Мы опубликуем результаты на следующей неделе в «Новоанглийском медицинском журнале». Благодаря строжайшей секретности в прессу ничего не просочилось. Но сейчас я хочу рассказать тебе сама о том, что мы обнаружили.
– Говори, – сердце девушки сжалось.
– Помнишь, как ты и другие Неспящие ребята выпили интерльюкин-1?
– Как ты об этом узнала?
– За вами наблюдали гораздо пристальнее, чем вы думали. Помнишь, как у тебя болела голова?
– Да.
– Именно об интерльюкине-1 я и хочу поговорить. Этот препарат относится к большой группе веществ, которые запускают иммунную систему, стимулируют выделение антител, деятельность белых кровяных телец. У нормальных людей выбросы ИЛ-1 происходят во время медленной фазы сна, и иммунная система получает резкий толчок. Двадцать восемь лет назад мы исследовали, будут ли неспящие дети болеть чаще, чем спящие?
– Я же никогда не болела, – возразила Лейша.
– Нет, болела. Ветрянка и три простуды к концу четвертого года жизни, – дала точный ответ Сьюзан. – Но в общем, вы все здоровые люди. Это породило новую теорию: если взрыв иммунной активности возникает во сне, значит, колебания температуры тела во время БДГ-фазы увеличивают риск заболеваний. Другими словами, сон является причиной иммунной уязвимости, которую уравновешивают эндогенные пирогены, подобные ИЛ-1. При отсутствии сна эта проблема не возникала. Тебе понятно?