Испанский вариант (сборник)

Семенов Юлиан

За столиком, рядом с Вольфом, сидел подполковник из «Кондора» – Вилли Манцер.

– Хэлло, Вилли, – сказал Пальма. – Хэлло, сэр, – кивнул он Вольфу. – Послушайте, Вилли, – весело спросил Ян, – вашего папу зовут Густав? Густав Адольф Манцер?

– Именно так зовут моего папу, – ответил летчик и хотел было выпить коньяк.

Ян остановил его руку:

– Ваш папа деранул в Швейцарию.

– Тише, – сказал Вольф, – тише, коллега… Вы подведете этого парня. Я не решался ему об этом сказать.

– Что? Что! Что?! – спросил Вилли, сразу же переходя

на шепот.

– Ваш папа владел парфюмерным магазином во Франкфурте-на-Майне?

– Да.

– Мне только что прислали швейцарские газеты – мы их получаем через Лондон. Вот смотрите. Ваши из гестапо, видимо, получат их завтра.

Вилли развернул газету «Бернские новости». На второй полосе был напечатан портрет его отца. Сверху крупным шрифтом набрано: «Я не хочу нацизма, я хочу свободы». Манцер два раза прочитал статью, потом протер глаза и сказал:

– Бред какой-то!

– А при чем здесь вы? – удивился Ян. – Папа сбежал, ну и черт с ним. Вы воюете, вы делаете свое благородное дело.

– За такого папу, – сказал Вольф, – с этого славного немецкого парня сдерут кожу. Вы не знаете, как это делается у него на родине.

– А если я сейчас пойду и заявлю первым? – спросил Вилли.

– По-моему, это будет очень правильно, – сказал Ян, – и по-рыцарски.

– Вас первым же самолетом отправят в Берлин, – сказал Вольф. – А там – в концлагерь.

– Вы думаете? – спросил Вилли растерянно.

– А вы? – спросил Вольф.

– Да ну, какая ерунда! – сказал Ян.

– Нет, не ерунда, – сказал Вилли.

– Пропуск на аэродром у вас есть? – спросил Вольф.

– Чего ему не хватало дома?! – бормотал Вилли. – Это все бабы! После того как умерла мама, он совсем спятил! Я так и знал, что он выкинет какую-нибудь гадость! Это же конец мне! Конец!

– Пропуск у вас на аэродром есть? – повторил Вольф.

– Я не долечу до Франции.

– Долетите до Мадрида.

– Там красные.

– С новым самолетом вас примут красные, белые и зеленые.

– Они собьют меня, когда я буду подлетать к Мадриду. Высоко в небе с нашими скоростями они меня не достанут, а когда я пойду на посадку, они пристрелят меня.

– Значит, пропуск у вас есть? – еще раз спросил Вольф. – И вы можете вылететь сразу?

– Это трудно, но выхода другого нет, наверное.

– Протащите меня с собой на аэродром, – сказал Вольф, – моим американским читателям будет интересно прочесть этот скандальный репортаж, а потом я вас сведу с папой в Швейцарии. – И он открыл свою папку – там лежала ракетница. – Здесь красная ракета, с ней мы с вами сядем в Мадриде.

– А может быть, я дотяну до Франции?

– Вряд ли, – сказал Вольф.

– Почему? В общем-то можно, – сказал Ян, – хотя рискованно: все решают метры.

Вольф поднялся и сказал:

– Сейчас я вернусь.

– Куда он? – нервно спросил Вилли.

– А черт его знает.

– Чей он?

– Американец. Набит деньгами, с ним не соскучитесь…

Вольф вышел из бара и подошел к газетному киоску. Он купил все английские и французские

газеты. Никаких сообщений о сбежавшем Манцере-отце не было. Ожидая сдачи, Вольф яростно почесал затылок, и это увидел сидевший в машине Штирлиц.

Вольф вернулся в бар, подсел к столику и бросил на стол газеты.

– Пока все спокойно, – сказал он, – может быть, эта газета сюда и не дойдет.

– Все равно они узнают, – сказал Вилли. – Не сейчас – так ночью, не ночью – так утром.

– Э, ерунда, – сказал Ян, – я готов за вас поручиться перед Рихтгофеном.

– При чем тут Рихтгофен?! Все будут решать Лерст, Штирлиц и Хаген.

В бар вошел Штирлиц, и Вольф заметил, как Манцер весь сжался.

Штирлиц подошел к их столику, пожал руку Пальма, сухо поклонился Вольфу и подчеркнуто доброжелательно похлопал по плечу Манцера.

– У вас сегодня нет вылета, браток? – мимоходом спросил он.

– Нет, – ответил Манцер, – а что?

– Да ничего, просто я интересуюсь. Пожалуйста, загляните ко мне после обеда. Ладно? Я буду ждать вас к трем часам…

– В посольстве? – тихо спросил Манцер.

– Нет. Ждите меня на аэродроме… Сегодня, кстати, когда уходят транспортные «юнкерсы» в Берлин?

– В шесть часов, – еще тише ответил Манцер. – Или в семь, я забыл… А в чем дело?

– Да ни в чем, – ответил Штирлиц, не глядя на Манцера. – Просто хочу с вами поболтать кое о чем… Чисто дружески.

Штирлиц сел за соседний столик и крикнул официанту:

– Марискос, пожалуйста, и бутылку тинто!

– У вас есть машина? – спросил Манцер.

– Есть, – ответил Вольф. – У меня есть.

– Поехали.

Ян заказал себе коньяку, неторопливо выпил его, взял под мышку газеты, зашел в туалет, сжег там единственный экземпляр «Бернских новостей», а пепел бросил в унитаз.

«Гейдриху. Весьма срочно. На ваш запрос сообщаю, что в день перед побегом Манцера на секретном экземпляре „мессершмитта“ он был замечен в баре „Неаполь“ в обществе Пальма и неизвестного англоговорящего журналиста. Прошу вашей санкции на повальный обыск всех английских и американских журналистов при штабе Франко. Прошу вас также разрешить вербовку Пальма. Поскольку он чудом остался жив после „мероприятия“ под Уэской и не сбежал в Англию, его можно сломить. Лерст».

«Лерсту. Ваши действия считаю разумными. В случае, если Пальма на вербовку не поддастся, вам надлежит поступить решительно и в соответствии с серьезностью момента. Гейдрих».

Узнав об этих радиограммах, Штирлиц сел в машину, на которой обычно ездил Хаген, и понесся в город. Он притормозил в переулке, не доезжая одного квартала до дома, где Пальма снимал этаж. Он прошел к нему дворами и нажал кнопку звонка. Штирлиц понимал, как он рискует. Он мог предположить, что Лерст уже выставил наружное наблюдение где-нибудь здесь, поблизости.