Испепеляющая страсть

Майклз Кейси

«Посмотрите только на него, — со злобой думала она, — эдакий дурень, распинается тут, словно мы сидим за чашкой чая и его главная задача — навешать мне как можно больше лапши на уши. Он что, не видит, что я до смерти замерзла и еще…»

— Но я заболтался, — продолжал Кевин, словно прочитав ее мысли, — а моя бедная жена стоит тут, несчастная и растерянная, с таким видом, словно ей пришлось искупаться в море. Иди сюда, женушка, сядь у огня, а я подкину в него дров, чтобы ты согрелась.

Он говорил спокойно, сохраняя невозмутимый вид, между тем

как у него перехватывало дыхание от желания обнять ее и возблагодарить богов за то, что она наконец дома, живая и здоровая — ну по крайней мере живая.

Он протянул руку, чтобы коснуться ее плеча, но она увернулась, пробормотав: «Мне нужно сначала переодеться, я вся промокла», и исчезла в своей маленькой спаленке.

Когда огонь вновь ярко разгорелся, он принес из своей спальни кувшин с водой и тряпку, чтобы вытереть угольную пыль с лица и рук Джилли. После того как прошло еще несколько минут, а она не появилась, он, решив, что не стоит стучать при входе в спальню собственной жены, вошел к ней.

Джилли сидела на краю своей узенькой постели в мокром свитере и кожаных легинсах. Ее голова рывком поднялась при виде мужа, и она испуганно спросила:

— Что тебе нужно? Я сейчас приду.

— Если не превратишься в ледышку, — ответил Кевин, ставя на стол кувшин и садясь рядом с ней на кровать. — Позволь мне помочь тебе. Я твой муж, ты же знаешь, хотя я не понимаю, почему ты считаешь, что, раздев озябшего ребенка, я превращусь в зверя, способного на изнасилование.

С этими словами он взялся за подол ее свитера и медленно стянул его с нее через голову.

— Ох, — простонала Джилли, глаза ее закатились, и она упала в обморок на кровать.

Кевин быстро поднял ее ноги и положил их тоже на кровать, сходил и принес еще свечей. При ярком их свете было легко увидеть, что Джилли ранена. Пуля вошла в левое плечо. Рана была небольшая, но выглядела устрашающе. Кровь, вытекшая из нее, засохла, и свитер прилип к телу, неосторожное движение Кевина растревожило рану, и теперь она снова начала кровоточить.

Кевин немедленно принялся за дело. Он тщательно промыл рану, перевязал ее, разорвав тряпку на бинты. После того как рана была обработана, он смыл следы угля с рук и лица Джилли и переодел ее в просторную ночную рубашку, которую нашел в маленьком комоде.

Все это было сделано без суеты, ни одного лишнего движения, что выдавало человека умелого, побывавшего в подобных переделках. И действительно, он хорошо помнил все, что пришлось ему пережить за годы на море, проведенные под началом Нельсона. Однако он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь у него так тряслись руки и чтобы он непрерывно молился, как сейчас, о том, чтобы к Джилли наконец вернулось сознание.

Взяв ее на руки, он вспомнил то, что не ускользнуло от его внимания даже тогда, когда все его мысли были поглощены оказанием ей помощи: Джилли была прекрасно сложена, столь пропорциональной фигуры он никогда еще не видел, а опыт у него имелся, и немалый.

Солнце только начинало подниматься над горизонтом, когда он

уложил ее на свою широкую постель и сам лег рядом. Укрывшись вместе с ней одеялом, он почувствовал, что она слегка пошевелилась, устраиваясь поудобнее. Ее голова покоилась на его груди, а правая рука обвилась вокруг его талии, она легонько вздохнула и, судя по ровному дыханию, забылась целительным сном.

Прежде чем заснуть самому, он долго лежал неподвижно, лишь его рука ритмично двигалась, отводя ее непокорные волосы от лица.

Глава 7

Они проспали несколько часов, пока солнце не поднялось довольно высоко на небе, и медленно пробуждались, не желая покидать уютное и теплое местечко.

Кевин первым открыл глаза и в течение минуты пытался вспомнить события прошедшей ночи, спрашивая себя, каким образом в его объятиях оказалась теплая ото сна девушка. Затем, подобно вспышке, он вновь испытал укол ужаса, который ощутил, когда Джилли на его глазах потеряла сознание; ужас лишь слегка ослаб, когда он понял причину обморока. Он знал, что с ней все будет хорошо, и это позволило на время ослабить тиски страха, сжавшие его сердце, но полное осознание того, что с ней случилось этой ночью — и один Бог знает, сколько ночей она уже провела подобным образом, — возродило и удесятерило этот страх.

Незаметно отодвинувшись, насколько это было возможно, он сверху вниз посмотрел на свою спящую супругу. Черты ее лица смягчились во сне, полные губы слегка раздвинулись, на щеках расцвели розы — она являла собой воплощение невинности.

«Несмотря на всю свою браваду, она еще совсем дитя, — подумал он, тихонько вздохнув. — Управлять поместьем такого размера, как Холл, практически в одиночку, взять на себя ответственность за каждого человека, живущего здесь, и при этом самой влачить жалкое существование в грязи и убожестве и вечно выслушивать грязные сплетни о своем происхождении — тут и взрослый мужчина капитулировал бы».

Но помогать местным контрабандистам — это было уж слишком! Деньги ли были для нее стимулом, или острые ощущения, или понемногу того и другого? Какая разница, Кевин твердо решил, что это не повторится, он просто этого не допустит!

Он долго лежал неподвижно, глядя на спящую Джилли, и, в конце концов, его терпение лопнуло. Захватив рукой прядь ее волос, он тихонько пощекотал ими кончик ее носа. Ее ноздри задрожали, она пошевелила головой, пытаясь стряхнуть досадную помеху, но все же ей пришлось открыть глаза.

— Доброе утро, женушка, — дружелюбно встретил Кевин взгляд ее широко раскрытых глаз. — Надеюсь, ты хорошо отдохнула, но мне пришлось разбудить тебя — моя рука, та самая, на которой ты лежишь, совсем затекла вследствие неподвижности в течение долгих часов. Тише-тише, осторожнее с твоим бедным плечом! — добавил он, увидев, что Джилли попыталась отодвинуться и ее усилия были вознаграждены острой болью в руке. Когда она с неохотой снова легла на спину, он мягко проговорил: — Ну вот, так намного удобнее, не правда ли?