Испить до дна
Шрифт:
...А тело откликалось, раскрывалось в ответ на его прикосновения... Оно существовало отдельно от ее сознания, само по себе...
В голову Алены лезли почему-то совершенно посторонние мысли... Примется рассада кабачков?.. Стоит ли подвинуть теплицу чуть южнее?..
— Гришенька... — выдохнула она. — Милый... хороший мой... Мой...
— Угу... — пробормотал он и обессиленно ткнулся в подушку. —Давай спать... Я устал...
Алена закрыла глаза. В теле еще бродили смутные желания... Оно никак не могло успокоиться...
В
Глава 8
АХ, ВЕРНИСАЖ...
— О, Алена! Сколько лет, сколько зим!
— Посмотрите, это Вяземская...
Алена шла по выставочному залу модной галереи, наслаждаясь всеобщим вниманием.
Все-таки хорошо выбираться в свет пореже — сразу же отмечают твое появление.
Прыткий журналист с диктофоном цепким взглядом выхватил ее из толпы и тут же подскочил с вопросами:
— Госпожа Вяземская, что вы можете сказать о новых работах Саранцева?
— Я их еще не видела, — бросила она на ходу.
— О всей экспозиции в целом?
— Молодой человек, вы должны были заметить, что я только что вошла...
Алена немного волновалась. Она рискнула выставить свое кожаное панно и теперь ревниво поглядывала в ту сторону, где оно висело. Около него собралась уже группка ее собратьев по искусству.
— Говорят, ты переквалифицировалась в «шкурницу»? — ехидно улыбнулась молодая «продвинутая» художница со звучным псевдонимом Ангелина.
Она действительно внешне походила на ангела: тонкое точеное личико, пышные белокурые локоны и немыслимый хитон из полупрозрачного шифона, который не столько скрывал, сколько демонстрировал ее фигуру.
Ангелина всем своим видом являла полную противоположность своим работам — нарочито грубым, жестким, излишне натуралистичным.
Она была на гребне «новой волны» и не пропускала ни одной тусовки...
Алена подозревала, что при такой бурной светской жизни Ангелина всю свою экспозицию изготавливает в последнюю ночь перед открытием. Благо техника достаточно примитивна...
— Может, ты мне сделаешь сумочку? — Ангелина по-свойски взяла Алену под локоток. —Такую всю... жатую... под этот хитон. У тебя найдется кожа лилового цвета? А кстати, где ты набрала на целое панно? Неужели с голенищ от старых сапог?
Вокруг них тут же защелкали затворы фотоаппаратов, замигали блики вспышек.
Опять подскочил корреспондент с диктофоном.
— Правда ли, что вы готовитесь к международной выставке в Венеции? Вы будете представлять там Россию?
Ангелина неуловимым движением выставила из-под накидки хитона голое плечико и жеманно улыбнулась:
— Нет... Я не люблю Венецию... Она слишком вычурна... Это не город, а большая декорация на натуре... Мне ближе наша родная, исконно русская фактура...
— Простите, — перебил ее корреспондент. — Я слышал, что госпожа Вяземская получила персональное приглашение...
— Вот как? — не сумела скрыть завистливого изумления Ангелина. — Поздравляю... Если это, конечно, правда... — поспешно добавила она. — Странно, что никто в тусовке не знает эту новость...
— Я еще не решила, — уклончиво отозвалась Алена. — Приглашение было... Но я не в курсе, кто еще получил его...
— Можно предположить, что вы повезете те же работы, что представлены здесь? Или готовите что-то новенькое?
— Видно будет...
Ангелина не могла пережить, что не она находится в центре внимания прессы. Она скептически поджала губки и, глядя поверх голов, махнула кому-то рукой.
— Простите, меня ждут... Дайте пройти... — холодно сказала она корреспондентам. А потом напоказ запечатлела на Алениной щеке «дружеский» поцелуй. — Увидимся, дорогая... Ты останешься на фуршет?
Алена неопределенно пожала плечами. Она искала в толпе Григория Саранцева, но его нигде не было видно.
Странно, он точно собирался быть. Григорий ревностно собирает все отзывы о своих картинах, хотя и делает вид, что ему это абсолютно безразлично.
Он первый сообщил Алене о приглашении в Венецию, привез на дачу письмо, которое пришло на адрес галереи. Но потом весь день они занимались грядками и даже не обсудили такое выдающееся событие...
Наверное, Григорию тоже хотелось бы поехать... Такие мужчины, как он, чувствуют себя уязвленными, если их «обходит на повороте» представительница слабого пола...
— Димочка, ты не видел Саранцева? — обратилась Алена к высокому юноше со спутанной гривой белокурых волос.
— Аленушка, зачем тебе этот злобный тип?
Дима обхватил ее за талию и покружил, как в вальсе.
— Димка, официальная часть еще не окончена...
— Плевать. Давай откроем бал. А то они так и будут пялиться на стены. Кстати, у тебя изумительное платье. Ты выглядишь, как королева!
— Сказать по секрету? Я сама его сшила, — улыбнулась Алена.
— А я давно говорил, что рядом с тобой Дом Диора может расслабиться и отдыхать! Хочешь шампанского? Там как раз столы накрывают...
И, не слушая Алениных возражений, Дима потащил ее за собой.
Григорий обнаружился в буфете возле расставленных для фуршета столов. Он деловито наливал себе водку, закусывая маринованными огурчиками, которые выуживал из раскрытой банки прямо пальцами.
— Дама желает шампанского! — бодро провозгласил Дима и прихватил из ящика бутылку. — Ну что, сообразим на троих?
Григорий скользнул по ним взглядом и сухо отозвался:
— На двоих. У вас свой праздник — у меня свой.
— Да, судя по твоей физиономии, у тебя поминки... — поддел его Дима. — Или ты не рад за Аленку? Ее сейчас чуть всю на сувениры не разорвали. Еле отбил от своры кровожадных журналистов...