Испод. Монстр в Париже
Шрифт:
Тем не менее, стук в дверь тут же отвлек его от размышлений, сконцентрировав все активные процессы организма в области кишечника. Поблагодарив сотрудницу отеля, которая, похоже, ни слова не поняла, умирающий от голода Зяблицев водрузил поднос с отварной картошкой и стаканом молока на журнальный столик, прямо поверх разноцветных листовок. Он тщетно пытался избавиться от предвкушения и, в конце концов, накинувшись на еду, мысленно пристыдил себя за испытываемое удовольствие.
– Я ем, чтобы жить, а не наоборот.
Покончив с ужином, сыщик решил принять душ. Притормозил у двери ванной, вспомнив о недоразумении с рубашкой, но дверца купе оказалась плотно закрыта, никаких следов неподобающего отношения к текстилю. Списав все на галлюцинации от недоедания, детектив громко прицокнул языком, значащее на его наречии
Стрелка часов медленно подползала к девяти, но, несмотря на раннее время, Ян уже готов был отойти ко сну. День казался ему слишком пресыщенным по сравнению с обычным течением жизни. Уже протянув руку к сонетке, чтобы погасить свет, сыскной агент снова зацепился взглядом за замеченную ранее неурядицу. Теперь инцидент с рубашкой заинтриговал его не на шутку, проснулись инстинкты и профессиональный интерес.
Стараясь не удивляться, Зяблицев внимательно осмотрел стык дверцы. Никаких признаков того, что десять секунд назад отсюда что-либо торчало. Отворив шкаф, мужчина недоверчиво заглянул внутрь, стараясь не загораживать собой освещение. Одежда висела столь же безупречно, какой он ее там оставлял. На всякий случай детектив осмотрел сейф и даже вытряхнул одеяло. Не обнаружив ничего необычного, он аккуратно разложил все по местам, задвинул дверку, убедился, что снаружи купе выглядит безукоризненно и даже протер глянцевую поверхность рукавом халата, предварительно на нее дыхнув. Медленно, прислушиваясь к звенящей тишине, Ян Николаевич попятился к кровати, не выпуская из виду злополучный шкаф настолько долго, насколько это было возможно. Когда он посмотрел в зеркало, дверца оказалась слегка приоткрытой.
– Невозможно! – всплеснул руками раздосадованный сыщик, решительной поступью направившись к порядком поднадоевшему предмету мебели. Определенно, он либо сходил с ума, либо кто-то над ним безвкусно подшучивал, потому что шкаф под прямым взглядом выглядел абсолютно нетронутым. Как настоящий профессионал, Ян пришел к выводу, что пора что-то менять в методах расследования. Ведь всем известно, что безумие – это повторять одни и те же действия, всякий раз ожидая разных результатов. Определив точку, с которой можно видеть и шкаф, и его отражение, стоит лишь повернуть голову, Ян Николаевич принялся ждать. Через час мужчина почувствовал себя полнейшим идиотом, похожим на современную скульптуру с подвижной камерой видеонаблюдения вместо головы. Еще через полчаса нещадно разболелась шея, а глаза начали предательски слипаться. В одно из таких затянувшихся морганий, злоумышленник бесшумно растворил дверцу купе настежь, а рубашки оставил болтаться в воздухе, так, будто мимо них только что кто-то прошел. Заметив в зеркале долгожданную перемену, Зяблицев мгновенно проснулся, встряхнул головой, будто избавляясь от наваждения, а заодно и разминая затекшую шею. Однако, когда он посмотрел на шкаф, тот снова оказался закрыт.
– Черт бы вас побрал, – ругнулся сквозь зубы обычно предельно уравновешенный детектив. Только вот отражение по-прежнему показывало будто купе распахнуто, белая ткань едва заметно колыхалась, а внизу, из темноты между боковой стенкой и сейфом, высунулись три серых, сморщенных пальца с излишне длинными треугольниками ногтей.
Сыщик тщательно протер глаза, но видение не исчезло. Следующим шагом Ян обдумал наиболее вероятный вариант, максимально щадящий его психическое здоровье – он просто не заметил как заснул и теперь ему снится банальный кошмар. Тем временем рука вытянулась, оказавшись действительно трехпалой, как у носорога, но по цепкости напоминала пятерню художественных носферату. Детектив внимательно следил за перемещением руки, не забывая дышать и не испытывая беспокойства. Мало ли страшных снов пересмотрел он на своем веку, чтобы сейчас испугаться какой-то неестественной культи, методично выползающей из отражения французского шкафа-купе в обычной гостинице. На всякий случай он еще раз удостоверился, что в реальной версии бытия со злосчастным предметом интерьера ничего не происходит.
Рука была худой, но жилистой, и очень, очень длинной. Перебирая пальцами, она оставляла свежие вмятины и царапины на стареньком паркете, но сколько бы Ян Николаевич не напрягал слух, не было слышно и шороха. Когда между детективом и устрашающего вида конечностью оставалось каких-то пару десятков сантиметров, из шкафного мрака на мгновение выглянуло уродливое лицо. Сыщику показалось что глаза у существа зашиты, но возможно они просто не были предусмотрены анатомически. Еще он успел рассмотреть зубы, острые, отточенные клыки, такие, что пасть едва закрывалась, а обилие слюны скрадывалось на бугристом подбородке. Собственно, за этот краткий миг существо схватило отражение Зяблицева за ногу и стремительным рывком втащило внутрь шкафа, хлопнув дверцей так, что та еще несколько раз инертно стукнулась о боковину. Снаружи остался валяться тапочек. Мужчина впервые видел такой первобытный, вселенский ужас на своем лице, хотя в реальности по-прежнему оставался невозмутим.
– Надо же, какая игра воображения, – без особого энтузиазма восхитился детектив. Посчитав, что спектакль окончен, он устало прошаркал к кровати, но как только улегся и вновь потянулся к выключателю, периферийным зрением уловил новое движение в зеркале. Из открывшегося купе вывалилась обглоданная человеческая культя, судя по всему, принадлежавшая трагически погибшему отражению Яна Николаевича. Этого хватило чтобы удержать интерес сыщика еще секунд на двадцать, однако, в конце концов, представление ему наскучило, он погасил свет и благополучно заснул.
Скрытая охрана общественного порядка
Ранним утром заспанный, уставший детектив практически на ощупь добрался в ванную. Голова гудела словно похмельная, даже шлепанье неподъемных тапочек звучало как церковный набат. Не глядя, умылся холодной водой, несколько минут скреб во рту зубной щеткой, упершись чугунным лбом в раковину. Как бы то ни было, долгожданное облегчение не наступало. Только когда щеки были изрядно вымазаны пеной для бритья, Зяблицев с занесенным в руке станком недоуменно замер. В зеркале отражалась совершенно пустая ванная комната. Не веря собственным глазам, мужчина медленно коснулся холодного, слегка запотевшего стекла. На поверхности остались разводы от пальцев, но само изображение не изменилось. Следуя здравому смыслу, сыщик после некоторых стараний все же снял эту странную декорацию к фильму ужасов. Тщательно осмотрев ее со всех сторон, перешел к изучению опустевшей стены, полагая, что все это остроумный розыгрыш и где-то здесь должна быть спрятана маленькая камера. Претерпев неудачу, детектив решительно направился в комнату. Место действия из вчерашнего кошмара, похоже, тоже участвовало в дурацкой мистификации, потому как и в нем товарищ Зяблицев нисколько не отражался. Истинные масштабы шутки Ян осознал только когда скрупулезно осмотрел все поверхности, теоретически способные хоть мало-мальски показать его хмурую, выпачканную физиономию.
В дверь постучали. Понимая, что выглядит абсолютно нелепо, детектив неохотно приоткрыл дверь, стараясь попасть в поле зрения посетителя только верхней частью лица. Горничная пожала плечами и молча ткнула подносом с овсянкой в узкую щель.
– Мерси, – растерянно выдал мужчина, просунул волосатую руку в проем, поднял тарелку, втащил ее в комнату под опасным для каши наклоном и тут же захлопнул дверь.
Поел он необычайно быстро, даже не заметив горький привкус уже опавшей пены для бритья, маленькими каплями стекающей по губам. Затем основательно вымыл тарелку и вышел на балкон. На улице окончательно рассвело, жаловаться на видимость не приходилось, но – черт побери! – Ян Николаевич все еще не мог увидеть себя со стороны, в отличие от редких прохожих, беззастенчиво пялящихся на полуголого, небритого безумца, с надеждой вглядывающегося вглубь тарелки.
– Русских так просто не возьмешь! Еще не знаете с кем связались! – раздосадованный сыскной агент неопределенно погрозил кулаком в сторону улицы.
К полудню детектив выглядел уже более-менее прилично. Впрочем, с легкой щетиной ему все же пришлось смириться, ибо возможный результат слепого бритья нес неоправданные риски. Чувствовал он себя не слишком уверенно – все время приглаживал волосы, трогал лицо и критически осматривал свой наряд, конечно, насколько это казалось возможным в подобной ситуации. Как и было обещано, ровно в двенадцать к стойке администратора подошел француз в красном головном уборе с кисточкой. Справиться о новом постояльце он не успел, Ян уже поджидал гостя в небольшой зоне отдыха возле лестницы, направив угрюмый взгляд на центральный вход.