Исполнение желаний
Шрифт:
— Если вы не поможете мне, то меня, вне всякого сомнения, заберут в тюрьму, и в семье разразится скандал!
— Едва ли в этом вы можете винить меня, — голос герцога звучал холодно. В то же время он говорил быстро, проглатывая некоторые буквы в словах. Речь его звучала отрывисто, словно приказы командира.
Герцог сидел за письменным столом. Это был очень красивый мужчина лет тридцати тридцати пяти. В его серых глазах застыло суровое выражение, и они казались стальными, губы были плотно сжаты, и весь его облик выдавал в нем военного.
— Но послушайте, — настаивал Джеральд Вуд. — Да, я знаю,
— Вот именно, наполовину, — сухо заметил герцог.
Джеральд молча посмотрел на него. Трудно было представить себе, что на месте покойного герцога стояли не Уильям или Джон, с которыми он был дружен с детства, а этот чужой и неприветливый человек, унаследовавший титул герцога Чэдвуда. С первого взгляда Джеральд понял, что у него не может быть ничего общего с этим надменным солдафоном. Теперь ему стала понятна та история, которую он не раз слышал с детства. Она касалась нового герцога.
Отец Джеральда женился совсем молодым человеком на женщине по имени Ханна. Она была из хорошей семьи. Их брак считался удачным, однако никто не брал в расчет их темперамент: молодые люди были полной противоположностью друг другу.
Лайонел Вуд был общительным и обаятельным человеком, душой любой компании, легко сходился с людьми. Его любили и друзья, и слуги. Он был незлоблив и легко прощал чужие грехи. «Дайте ему еще один шанс», — обычно говорил он про того, кто сделал что-нибудь не так.
Джеральд считал своего отца самым замечательным человеком на свете. Однако, когда он подрос, то понял, как глубоко несчастлив был тот в первом браке.
Ханна оказалась вздорной и мелочной особой. Она сразу же невзлюбила друзей своего мужа. В Лондоне ее неприятно поразили роскошь и нравы высшего общества, в котором они вращались. Она постоянно придиралась к мужу, подозревала и ревновала его. Наконец, когда напряжение между супругами достигло апогея, она оставила мужа и вернулась к родителям, забрав с собой без разрешения Лайонела Вуда их единственного ребенка — мальчика, который при рождении получил имя Ленокс.
Пять лет Лайонел Вуд добивался от жены согласия на развод и вскоре снова женился. Его вторая жена походила на него. Это была веселая жизнерадостная женщина, буквально излучавшая доброту. С рождением Джеральда пустота, которая образовалась в душе Лайонела после исчезновения первого сына, заполнилась. Он был слишком горд, чтобы просить Ханну отдать Ленокса. Да в конце концов, его шанс на получение титула был весьма незначительным, чтобы беспокоиться о возвращении наследника.
Сколько себя помнил Джеральд, в их доме всегда царили веселье и счастье. Несмотря на то, что денег было немного, жили на широкую ногу, и, казалось, никто не задумывался о том, откуда они берутся. Неудивительно, что когда Джеральд достиг зрелости, ему трудно было отказаться от всех удовольствий красивой жизни в Лондоне. К тому времени его родителей уже не было в живых, и он со всем безрассудством молодости бросился в пучину наслаждений. Карты, женщины… различные экстравагантности, которые царили при дворе Георга IV. Его интерес к жизни был ненасытным. С одинаковым удовольствием он посещал кулачные бои в Уимблдоне и скачки в Ньюмаркете, прослыв вскоре азартным картежником и завсегдатаем многих известных игорных клубов типа «Киприотс». Джеральда, или Джери, как звали его друзья, не раз встречали в фешенебельных публичных домах в окружении легкомысленных девиц и великосветских щеголей.
Уже неоднократно пятый герцог Чэдвуд оплачивал немалые долги своего кузена. И вот неделю назад назойливые кредиторы опять начали осаждать дверь его квартиры в Лондоне. Джеральд понял, что зашел слишком далеко в поисках удовольствий и вынужден обратиться за помощью к новому главе рода. Шестой герцог Чэдвуда был фактически его сводным братом Леноксом. Он отправился в Чэд, решив представиться родственнику, с которым до сей поры ни разу не встречался. О Леноксе мало что знали и практически забыли о его существовании, пока он не стал новым герцогом, унаследовав не только титул, но и все богатства семейства Вуд.
— Нет, это не серьезно! Вы не можете так говорить, — сказал Джерри, придав своему голосу как можно больше обольстительности и шарма. — Кузен Эдвар всегда понимал меня и говорил в таких случаях: «Мальчики есть мальчики!»
— Теперь, — произнес герцог леденящим душу тоном, — у вас есть шанс стать мужчиной! Думаю, вы им воспользуетесь!
— Заверяю вас, я начну новую жизнь! Если вы рассчитаетесь с моими долгами и дадите мне пособие, которое обычно выплачивал мне кузен, обещаю вам, впредь я буду экономно и рачительно тратить деньги! Договорились?
— Нет! Мой ответ — нет!
— Вы… вы хотите сказать, что отказываетесь помочь мне или оплачивать мое содержание?
— С какой стати? Я сам зарабатывал себе на жизнь все эти годы! И я не понимаю, почему должен содержать всех этих тунеядцев и оплачивать их паразитический образ жизни!
— Но это входит в обязанности главы рода, — пытался возразить Джерри.
— Тогда всем Вудам предстоит жестокое разочарование! Я не намерен, еще раз повторяю вам, платить пособие здоровым молодым людям, которые не хотят работать. Я также не собираюсь подкармливать этих одряхлевших стариков, которые за всю свою жизнь не собрали себе денег на старость.
Джерри отказывался верить тому, что слышит. От удивления он сел в кресло, стоящее напротив стола.
— Нет, давайте поговорим спокойно! Конечно, я не должен был беспокоить вас так скоро, но обстоятельства вынудили меня. Я был уверен, что вы меня поймете.
Герцог посмотрел на него долгим изучающим взглядом, словно перед ним было какое-то странное насекомое.
— Вы молоды, здоровы, полны сил, — произнес он наконец. — Думаю, вы сможете найти себе какую-нибудь работу. И для собственного блага сделайте это как можно быстрее!
— Боже милостивый! Вы думаете, что я умею что-то делать? Да и того, что я смогу заработать, едва ли хватит, чтобы оплатить мои долги. Это, как говорится, лишь капля в океане!
— Тогда мне остается только посочувствовать вам! Боюсь, тюрьма на Флитстрит не покажется вам самым приятным местом на свете.
Насмешливый тон герцога привел Джерри в бешенство. При упоминании известной долговой тюрьмы он непроизвольно сжал кулаки. Однако подраться сейчас с братом, чего он страстно желал в глубине души, будет верхом безрассудства. И, пересилив себя, он сказал: