Исполнение желаний
Шрифт:
Локвуд присвистнул в ответ.
– Если ты докажешь, что за последние лет десять читал что-то кроме светской хроники, я съем твой сапог.
– Не советую покушаться на мой сапог, а то ведь он может и ответить, и тогда уже не поздоровится твоей заднице.
Локвуд рассмеялся – вполне ожидаемо. Хавьер не выходил за рамки привычного амплуа. Выручал проверенный годами рецепт: немного перца и соленое словцо сделают съедобным все, что угодно. Маркиз проглотит и не поморщится. И не только он.
Но чтение на ночь несомненно ломало рамки привычного.
Хавьер вытянул ноги к огню, чтобы тепло пробралось внутрь сквозь толстую подошву сапог, и решил сменить тему:
– Скоро Рождество, и я, как обычно, устраиваю в Клифтон-Холле двухнедельный праздничный марафон. Надо бы придумать, чем его украсить. На что поспорим в этот раз?
Добрая половина записей в знаменитом клубном журнале касалась ставок, заключенных между Хавьером и Локвудом, причем последняя была сделана всего два дня назад. Тогда они поставили две бутылки арманьяка на то, кто из них быстрее опустошит свою бутылку.
Хавьер вышел победителем. А как же иначе? Граф всегда выигрывал пари. Нельзя ломать рамки амплуа. И когда он удалился в уборную, чтобы извергнуть из себя выпитое, никто ничего не заметил, поскольку удалился он под благовидным предлогом: пообещал принести из винного погреба еще выпивки. Граф вернулся с бутылкой превосходного бренди, которому секунданты тут же отдали должное.
Хочешь задавать тон в обществе – не жалей денег на выпивку. Таков закон.
– Я тут подумал, – сказал Хавьер, – не поспорить ли нам на эту оперную певичку. Как ее зовут? Синьора Фриттарелли?
– Или Фриворелли? – с ухмылкой предположил Локвуд.
Хавьер выразительно приподнял бровь.
– Я мог бы предложить хоть с десяток вариаций на итальянскую тему, хоть Фелисити, хоть Фелиция, хоть Фелляция, но зовут ее синьора Фриттарелли, и сегодня вечером она поет в музыкальном салоне леди Аллингем.
– Я слышал, она дама приятная во всех отношениях. Надо бы на нее взглянуть. Ты со мной?
Хавьера пробил озноб.
– Разумеется, нет. Не вижу резона терзать свои уши ради того, чтобы взглянуть на синьору. – И действительно, голова у графа раскалывалась и так, без музыки в переполненном душном салоне. По состоянию здоровья сегодня ему был показан полный покой.
– Ладно, пожалею твои уши и схожу туда без тебя. Заодно оценю, так ли она хороша, как о ней говорят. – Локвуд поднес бренди к носу и вдохнул. – Знаешь, а мне действительно понравился тот сорт бренди, которым ты меня угощал пару дней назад. Гранд шампань, кажется? По сравнению с ним у арманьяка вкус как у конской мочи.
Хавьер покосился на свою рюмку, которая была пуста лишь наполовину.
– На каждый день и арманьяк сойдет, но сегодня у тебя есть повод для праздника. Так давай отметим твое освобождение от хозяйки шкодливого мопса. С меня гранд шампань.
– Спасибо, кузен. В
Глаза у маркиза были красными, что наводило Хавьера на мысль о том, что освобождение от Мелисандры стало для Локвуда отнюдь не столь радостным событием, как он стремился представить.
Скорее всего, расставание было вызвано нехваткой у маркиза финансов, а не неспособностью любовницы доставить ему удовольствие. Хавьер и Локвуд росли вместе, и оба были последними носителями двух блестящих титулов. Однако если предки Хавьера за последние сто лет сумели удвоить богатство, то богатство Локвудов за это же время сократилось вдвое.
Как бы там ни было, расставание Локвуда с любовницей дало Хавьеру повод заплатить за бренди кузена. Заключая пари, они никогда не делали крупных ставок. Суммы были чисто символическими. В противном случае, Локвуд давно разорился бы.
– Вернемся к пари, – сказал Хавьер. – Если не делать ставку на синьору, то, может, поставим на скаковых лошадей? У меня есть кобыла, которая бежит не хуже твоей Тарантеллы.
– Не то, – икнув, произнес Локвуд. – Я имею в виду пари, а не лошадь. Нет, лучше все же поставить на вечеринку, если она будет такой же буйной, как и все предыдущие.
– Принца я больше приглашать не стану, если ты об этом.
– Распутный принц-регент в прошлом году испортил едва ли не больше ковров, чем мопс Мелисандры.
– Да нет же, – словно отгоняя назойливую муху, отмахнулся Локвуд, – уговорить принца почтить своим присутствием твой дом труда не составит, а мы не ищем простых путей. – Он задумчиво повертел рюмку в руке, после чего решительно поставил ее на место. – Вот оно! Придумал. Я бьюсь об заклад, что тебе не удастся заманить на свою вечеринку девицу из приличного общества. Ставлю десять фунтов.
Хавьер никогда не уклонялся от пари, но это не значило, что он никогда не использовал ситуацию в свою пользу. Хавьер покачал головой.
– Я не стану подвергать риску репутацию незамужней леди, Локвуд. Лучше все же поставить на синьору или какую-нибудь другую даму полусвета.
– Но, согласись, это слишком просто для тебя. К тому же юная леди сможет взять с собой компаньонку, так что все приличия будут соблюдены.
– Нет, так не пойдет, – упрямо возразил Хавьер, разглядывая мыски до блеска начищенных сапог. Только он один знал, каких усилий ему стоило сохранить этот первозданный блеск, тщательно выбирая сухие островки на покрытом слякотью тротуаре.
Локвуд не сдавался.
– Твои вечеринки всегда были уютным гнездышком для райских птичек, которым некуда податься на Рождество. Все, что от тебя требуется, это слегка изменить атмосферу праздника, чтобы и воробушкам туда захотелось залететь. Омела в комнатах, пунш по вечерам как альтернатива напиткам покрепче. Если ты и вправду такой обаятельный, как тебя расписывают, тебе не составит труда убедить приличную даму стать гостьей в твоем доме.
Хавьер принял выражение лица номер три: снисходительный интерес.