Исполняющий обязанности
Шрифт:
— А ты-то как его узнаешь?
— Разберусь, — уверенно ответил Филя. — Спрошу, в конце концов: «Ты, что ль, Вася? Чего так поздно?» И пока он будет думать над вопросом, я его повяжу.
— Так, может, и Галку тогда беспокоить не надо?
— Может, и не надо, — легко согласился Агеев. — Но с ней было бы покрасивше…
— Ну «покрасившее» так «покрасивше», — вздохнул Грязнов, доставая телефонную трубку и спускаясь по лестнице.
Галю Романову на «операцию» доставил на «Жигулях» Володя Яковлев — не мог же он отпустить девушку одну на край света, куда-то в Домодедово, да еще поздно ночью! А за пленниками следить было ему уже не нужно, там появились
Шел второй час ночи, а Сукин еще не появлялся. В доме светились теперь только редкие окна. И это тоже было плохо, поскольку следовало обеспечить парочку понятых для проведения обыска. Оставалось рассчитывать на удачу.
Грязнов сразу узнал официанта Васю, едва тот вышел из подъехавшего «фольксвагена», который оставил прямо у обочины тротуара, под фонарем, запер, мигнул подфарниками и направился, огибая небольшой сугроб, к подъезду.
Галя с Филиппом грелись в подъезде. И Вячеслав Иванович негромко сказал в маленький микрофон связи с ними:
— Он идет.
Галя тут же вышла из подъезда и стала топтаться под козырьком подъезда возле приоткрытой двери, похлопывая руками от холода.
Сукин двигался не совсем трезвой походкой. Галю он обнаружил, когда подошел уже совсем близко. Остановился, стал присматриваться.
Грязнов услышал ее капризный, хрипловатый голос:
— Ну чего так поздно? Я уже промерзла вся до косточек! Вася, ну сколько можно ждать?!
— А че? — Парень спросил скорее машинально.
Капризный, визгливый теперь голос Гали, изливающей на беспутного Васю бестолковые упреки, креп, а Вася лишь в недоумении разводил руками, так ничего толком еще и не понимая. И тогда Галя, зябко ежась, приблизилась к нему почти вплотную, чтобы он ее обнял, а она могла кинуться ему на шею и поцеловать. Но в тот же миг, получив точную и очень болезненную подножку, Сукин рухнул спиной на снег. Тут же из подъезда метнулась тень, словно большая кошка прыгнула, и на упавшего Васю уселся верхом Филипп. Еще мгновение — и парень был перевернут лицом в снег, а на заломленных за спину его руках щелкнули браслеты наручников.
Пока Вячеслав Иванович вместе с Володей Яковлевым выбирались из машины, операция по захвату была завершена.
Филя за шиворот поставил задержанного на колени, а тот как-то даже и не сопротивлялся, только крутил кудлатой головой, с которой упала в снег шапка, будто тот же снег на лице мешал ему видеть окружающее.
Из внутреннего кармана Филипп достал паспорт, раскрыл и протянул Грязнову. Вячеслав Иванович вслух прочитал:
— Сукин Василий Игнатьевич, семьдесят пятого года рождения, пол мужской, место рождения — город Москва… Место жительства… так, зарегистрирован по адресу… Все правильно. — Вячеслав Иванович оглянулся: в этом подъезде светилось только одно окно на первом этаже, — видно, проснулись от шума. — Галя, загляни, пожалуйста, в эту квартиру, объясни ситуацию, что мы брали преступника, и обеспечь понятых.
Галя ушла в подъезд.
— Ну пойдем посмотрим, парень, что у тебя в машине?
Вынув у него из кармана ключи, открыли все дверцы и крышку багажника. Выпотрошили все, что могли, но ничего не обнаружили. Впрочем, ночь, при свете фонариков много не разглядишь. Да и задержанный молчал, не выдавал признаков беспокойства, возможно, за свою машину он был спокоен. Посмотрим, что он запоет, когда начнется обыск в квартире, уж там-то наверняка что-то найдется.
Между прочим, спиртным от Сукина не пахло, а его тем не менее покачивало. Возможно, он находился
Поскольку квартира была обставлена по-спартански, то есть ничего лишнего, самое необходимое, то и обыск производить оказалось несложно. В мусорном ведре на кухне, под мойкой, сразу обнаружили характерные запыленные белым налетом целлофановые бумажки — обертки из-под небольших доз наркотика. И они отправились для дальнейшего исследования в мешочек — для криминалистической экспертизы.
В бельевом шкафу, под стопкой чистых простыней, обнаружили уже небольшую, граммов на пятьдесят, упаковку, судя по цвету, напоминающую героин.
А между прочим, на руках раздетого до пояса Сукина не было характерных следов от уколов. Это означало, что он, скорее всего, героин не употребляет, а обходится легкими наркотиками либо нюхает кокаин, так что, возможно, в упаковке находился именно кокаин. Но экспертиза покажет. Все происходящее и находки тщательно фиксировались, и двое соседей с нижнего этажа, потирая сонные глаза, аккуратно ставили свои подписи под актом обнаружения.
Там же, среди белья, была обнаружена и скудная пачка долларов. Пересчитали, оказалось около тридцати тысяч — для серьезного бандита копейки.
И, наконец, последняя находка. Это был пистолет Макарова, в обойме которого не хватало двух патронов. Где они были выпущены, когда и, главное, в кого, сейчас узнать было невозможно. В принципе держать у себя дома засвеченное оружие и по воровским законам считалось преступлением. Но на вопрос, где еще два патрона, задержанный Сукин не ответил. Он вообще молчал, даже не глядел, когда что-то доставали и показывали ему. То ли у него начиналось активное действие наркотика, принятого, возможно, недавно, перед самым приездом домой, и его тянуло в сон, то ли он таким образом демонстрировал свое нежелание что-то объяснять.
Оружие было, вероятно, не зарегистрировано, поскольку никаких соответствующих документов у Сукина не оказалось, а давать объяснения он считал для себя лишним.
Попытка узнать также что-нибудь касаемо гибели Исая Брискина тоже оказалась тщетной. Ну что ж, оставался единственный выход — отправить его во временный следственный изолятор и дождаться, когда у него начнется ломка. Это если начнется. А так задержан за хранение наркотиков в крупных размерах: пятьдесят граммов — это много, а также за незаконное хранение оружия, которое тоже пойдет на экспертизу. Но баллистическую, надо посмотреть, где найденный «макаров» мог засветиться. И с этими двумя статьями может Вася Сукин сидеть в ожидании суда хоть до морковкина заговенья. И никто, ни один адвокат, ему не поможет.
На этом операция завершилась. Свет в комнатах был погашен, входная металлическая дверь заперта на оба ключа, которые легли в карман Грязнова, и задержанного повели вниз. Он покачивался, словно пьяный, но продолжал упорно молчать. Хоть бы слово какое сказал, хоть бы выругался, нет — все делал молча. Даже когда его сажали в грязновскую «Волгу», он ударился головой, снова уронив шапку на снег, но не вскрикнул, а как завалился на заднее сиденье, так и молчал до самой Петровки, 38, куда его привез Вячеслав Иванович — по старой памяти.