Испорченная безумием
Шрифт:
— В следующий раз тебе лучше прислушаться к своим коллегам, Берни.
— Хватит! — взревел кто-то.
Я замер, когда вошли папа, Нино и Савио. Полицейские расступились.
— Сложите все оружие, — приказал папа.
Полицейские не колебались, и я последовал их примеру.
Я медленно выпрямился и отбросил пистолеты в сторону.
— Он поедет со мной. Не связывайтесь с моей семьей.
* * *
Ни папа, ни мои дяди не сказали ни слова, когда вели меня к своей машине. Я внезапно почувствовал себя измученным. Я прислонился головой к окну и, должно быть, задремал, потому что, когда снова
— Тебе не хватает контроля, — протянул он.
— Ему не хватает большего, — пробормотал Савио, появившийся рядом с Нино. — Сочувствия, сдержанности, разума. Единственное, чего у него в избытке, — это сумасшествия.
Я одарил его улыбкой. Он покачал головой, на этот раз не в настроении шутить.
— Я поговорю с ним наедине, — тихо сказал папа. Я поискал его глазами. Он прислонился к стене справа от меня.
Нино тронул папу за плечо, и они обменялись взглядом, который напомнил мне Массимо и Алессио. Между ними произошло что-то такое, во что я не должен был быть посвящен.
— Возьми себя в руки, чувак, — пробормотал Савио, подходя ко мне, его пальцы впились в мое плечо, глаза умоляли.
Я оскалил зубы.
— Ты никогда не видел, чтобы я терял контроль.
— Это то, чего мы боимся, — сказал Нино. Он посмотрел мне в глаза, затем только кивнул и вышел вместе с Савио.
Я огляделся, понимая, где мы находимся. Сюда приводили врагов и предателей, чтобы подвергнуть их пыткам и убить.
Я поднял бровь, глядя на папу.
— Ты действительно думаешь, что сможешь? — Это было задумано как провокация и шутка.
Папа посмотрел мне в глаза, и моя улыбка погасла. Я усмехнулся, затем кивнул. Он подошел ко мне и обхватил мое лицо руками, прижимая наши лбы друг к другу, его глаза горели в моих. Иногда я видел в них то же безумие и жажду разрушения, которые всегда горели внутри меня.
— Я люблю тебя больше своей жизни. Но иногда я думаю, что ты — наказание за мои грехи, способ свалить на меня мои собственные ошибки. Я никогда не знал, с чем приходилось мириться Нино, пока ты не появился в моей жизни.
Меня не задели его слова. Очень немногие вещи в моей жизни причиняли мне боль, физическую или эмоциональную. Они были правдой.
— Грета получила все хорошее, что могли дать мама и ты, а я унаследовал все плохое. Так оно и есть. Для тебя это инь и янь.
— Это не смешно, — взревел он.
— Нет, это моя жизнь, — прорычал я. — Это то, кто я есть, папа. Ты, в отличие от других, никогда не просил меня измениться или контролировать себя. Ты только попросил меня направить это в нужное русло.
— Потому что я знаю, что ты не можешь это контролировать.
Я горько улыбнулся.
Папа протащил стул через комнату и сел напротив меня, глядя на меня как на бешеную собаку, которую его хозяин не мог усмирить, хотя и знал, что монстр убьет снова.
— Лас-Вегас под моим контролем. Западное побережье под моим контролем. Но в какой-то момент даже моего контроля будет недостаточно. Даже самая сильная империя может пасть, если король не позаботится о том, чтобы его подданные
— В безопасности ли они, Невио? Есть ли предел тому, на что ты способен, потому что в последнее время я боюсь, что его нет.
Мне следовало солгать, но я не хотел.
— Я не знаю. Я бы хотел, но не верю, не на сто процентов, — я пожал плечами. — Ты абсолютно уверен, что никогда не причинил бы вреда людям, которых любил?
— Да, — твердо сказал он. Я задавался вопросом, действительно ли его уверенность исходила из убежденности или потому, что он думал, что, произнеся это вслух, это станет правдой.
— Если бы я думал, что когда-нибудь смогу причинить вред нашей семье, я бы ушел и никогда не возвращался, папа, — сказал я наконец, потому что это была правда.
— Тебе лучше сделать это, — пробормотал он. В его глазах отразилась боль. — Не заставляй меня, блять, действовать силой. Это убьет твою маму. Это убьет Грету, — он сглотнул, его хватка на моем горле усилилась. — Это убьет меня.
— Ты же знаешь, папа, как хорошо я умею убивать, — сказал я.
ГЛАВА 33
Аврора
Я еще раз взглянула на часы, но Невио так и не пришел. Он опаздывал. На тридцать минут, если быть точной. Мне нужно было уходить на работу примерно через двадцать минут, а Карлотте — через десять минут в колледж. Диего, как обычно, заедет за ней и отвезет туда.
— Он еще даже не получил мое сообщение, — пробормотала я, уставившись на свой телефон.
Глупая часть меня беспокоилась, что с ним случилось что-то, что помешало ему прийти вовремя, хотя я знала, что Невио просто был собой. Я видела, как ускользает его обещание дать нам реальный шанс. Я не была уверена, то ли он не мог этого сделать, то ли не хотел. Вероятно, это было сочетание того и другого. Мое сердце заныло, а в животе стало пусто, когда я обдумала, что это значит. Я очень четко обозначила Невио свои границы, и на этот раз я не сдвинусь с места. Мне было все равно, горело ли мое тело от его прикосновений, а мои сны воспроизводили удовольствие, которое он мне дарил. Мне было все равно, означало ли это навсегда отказаться от нас с Невио, потому что другой вариант означал отказ от меня. Я бы не стала этого делать, даже ради Невио. Он не сделал ничего, чтобы заслужить это, и я сомневалась, что когда-либо случался момент, когда кто-то действительно стоил того, чтобы отказаться от всего, что делает тебя самим собой.
Карлотта с тихим вздохом поставила свой рюкзак на стойку.
— Возможно, это то, чего ты боялась: что он полностью отступит, что он струсил после того, как пообещал тебе прогресс. Может быть, то, что он является твоим призраком, действительно тот знак, который тебе нужен.
— Мне не нужен еще один знак, чтобы понять, что отношения между мной и Невио не сложатся. Мне нужен кто-то, кто присматривал бы за Баттистой, и этим кем-то должен быть его отец.
Карлотта кивнула с выражением сострадания на лице, но я могла сказать, что она также думала, что это отчасти моя вина. И она была права. Мне следовало сдержать обещание, данное самой себе после вечеринки. Вместо этого я пала жертвой обольщения Невио. Кто знал, что преследование меня и доведение до грани заведет меня?