Испорченная тобой
Шрифт:
— Ну переспали вы, и что тут такого? — Глория курит уже пятую сигарету. — Откуда взялись все эти слухи?
— Это еще не всё, — грустно сообщаю ей. На языке ощущаю вкус желчи, что поднимается от желудка. Как и тогда, он хочет вывернуться на изнанку.
Встаю из-за стола.
— Я сейчас, — бросаю ей, убегая в небольшой туалет для посетителей.
В маленькой комнатушке склоняюсь над раковиной, не в силах сдержать спазмы. Я не ужинала, и меня рвёт одним только пивом, распространяя по тесному пространству отвратительную вонь. Наспех умываюсь и тщательно смываю всё содержимое в раковине.
Почти два года прошло, а
Глава 8
Возвращаюсь к Глории, стараюсь улыбаться. Крошечный зал на восемь столов кажется опустевшим.
— Они нас выставляют, — сообщает мне подруга, как только подхожу к столику. — Видите ли, время за полночь.
— Ого, — смотрю на телефон. И правда, две минуты первого. Завтра не встану на работу. — Тогда пошли, — накидываю сумочку на плечо. Глория нехотя поднимается, бросая гневные взгляды на здоровяка бармена.
— Не смотри так на меня, — разводит Дин руками, — я тоже домой хочу.
— Эх, да ну тебя, — отмахивается от него Глория. Переводит взгляд на меня. — Куда пойдём? По домам?
Она говорит недовольным тоном — хочет дослушать историю до конца.
— Пойдём ко мне? — предлагаю ей. Девушка оживляется и одобрительно кивает. Не могу сдержать улыбку, мне нравиться её прямота и отсутствие притворства. Мне нравиться то, как она с самой первой встречи смотрит на меня. Как на обычную девчонку. Не как на шлюху Кэсси Брайт или богатенькую, испорченную дурочку. Я и сама, общаясь с ней эти несколько месяцев, перестала себя таковой считать. Она помогла мне.
На улице Глория без проблем ловит такси — решили не утруждать себя прогулкой по ночной улице. Во время короткой поездки обе молчим. В темном салоне иногда вижу её задумчивый и слегка взволнованный взгляд. Возможно, реакция на то, что читается у меня на лице. Негодование, боль и еще масса всего. Рассказав большую часть истории и стоя на пороге кульминации, моё сознание уже миллион раз прокрутило эту самую кульминацию, как заезженную пластинку. И почему в голове нельзя нажать кнопку delete?
Почти два года назад
…Встаёт, наспех надевает свои джинсы. Даже не смотрит в мою сторону. Абсолютно не знаю, как себя вести. Рукой тянусь за одеждой, шорты совсем рядом, пальцы вцепляются в мягкую ткань. Рубашки нигде нет, а, вот вижу её на полу. Рядом с ней валяется еще какая-то ткань, присматриваюсь, различаю футболку Питера. Он в этот момент нагибается, поднимает её с пола, совершенно не обращая внимания на мою брошенную одежду. Так и не посмотрев на меня, парень направляется к двери и хватается за ручку. Замирает, как будто в нерешительности. Спина прямая, напряжена как камень, и не подумаешь, что он казался пьяным около получаса назад. Я молчу, жду, что Питер что-нибудь скажет. Вот только что? Я очередная девчонка, одна среди многих, что побывала в его постели. Неужели он всегда просто встаёт и уходит? Никто и никогда мне о таком не говорил. А я переслушала много всяких сплетен от его любовниц и тех, кто хотел бы ими стать. Во всех этих слухах была лишь одна характеристика парня. Нежный, обходительный, страстный, сводящий с ума. Тот, кто принесет удовольствие и уж точно не заставит пожалеть об этом. А я как будто жалею.
Дверь беззвучно распахивается и тут же плотно закрывается. Питер ушёл. Ещё с минуту просто лежу, гипнотизируя потолок. Стараюсь прочувствовать свои ощущения, понять, есть ли какие-то изменения в теле. Ничего.
Это просто случилось, и всё.
Уговариваю себя встать, быть сильной и смотреть на всё философски. Делаю вид, что это у меня получается. Сажусь на кровати, одеваю шорты, встаю и подхожу к своей одиноко валяющейся рубашке. Дверь распахивается очень неожиданно, стояла б к ней спиной и не заметила вовсе. Так и замерла, в не застегнутых шортах и рубашке, зажатой в руке.
Два высоких силуэта не спеша проникли в комнату, закрывая за собой дверь. Подошли совсем близко, заставляя моё сердце стучать как отбойный молоток, потому что я узнала их.
— Вот это видок, — присвистнул один из них. — Ты, крошка, явно подготовилась к нашему визиту.
Наспех прикладываю рубашку к груди, прижимая её обеими руками. Во все глаза смотрю на парней, на этих наглых и испорченных подростков, друзей Питера.
— Что вам нужно? — выдавливаю, стараясь сделать свой голос спокойным.
— Боишься? — в лоб спрашивает меня Mарат. — Не бойся, — говорит сладким голосом, — мы будем нежными. Обещаю.
— Это не смешно, — поджилки от непонимания происходящего трясутся, и я пячусь к стене.
Джозеф, который никогда не отличался сдержанностью, первый делает уверенные шаги в моём направлении. Я вжимаюсь в стену, а парень вдавливает своё тело в моё. Локтями пытаюсь его оттолкнуть, на что слышу легкие смешки Mарата. Он уже улёгся на кровать, слабый свет с улицы помогает увидеть мне, что он в одних спортивных штанах и на нём отсутствует майка. Джозеф склоняет своё лицо к моей шее, ощущаю его дыхание на ней. Липкий язык проходится от ключицы до самого подбородка, и я невольно вздрагиваю от неприязни. Неожиданно парень хватается за доступный край моей рубашки, и она ускользает из моих рук с глухим характерным треском. У меня не было шансов против силы, этого парня, который с брезгливым видом откинул в сторону порванный клочок ткани и за секунду отклеил мои руки от груди. Несколько секунд с насмешливым видом разглядывал те бугорки, что только недавно стали расти, а потом поволок моё тело к кровати.
— Я бу… буду кричать, — задёргалась я в истерике, в бесполезной попытке вырваться.
— КРИЧИ! — проорал Джозеф, растягивая на своём лице ядовитый оскал. — Меня это только заводит.
Он бросил меня на кровать, а я вновь потянулась к груди, закрывая её. Мои руки тут же перехватил Mарат, высоко задирая их над головой.
— Отвали, — зашипела я на него, — убери руки.
Он даже бровью не повёл, лишь усилил захват, зажимая мои кисти в стальных тесках. Джозеф склонился к моим шортам, резко дёрнул вниз, оставляя лишь в тонкой полоске трусиков. Я брыкалась, пыталась отпихнуть его, ударить побольнее, до конца не осознавая, что всё происходит на самом деле. Осознание пришло, когда парень впился пальцами в мои икры, без сомнений оставляя синяки, раздвинул мои ноги в стороны и просунул своё тело между ними. Кружевная тесемка на трусиках лопнула, и они полетели в неизвестную сторону. Когда почувствовала его каменный член, тесно прижимавшийся к моей плоти, вот тогда я завизжала что есть сил. Марату пришлось выпустить одну мою руку, что бы наспех закрыть мой рот. Без раздумий вгрызлась в его ладонь, отчего получила пощёчину. Свободной рукой старалась отпихнуть от себя тело Джозефа, не переставая орать до хрипа в горле.